Синигами, обрученный со смертью (СИ) - Крыс Виктор - Страница 20

— Р-р-р! — Тихо прорычала на меня сорокауровневая Белоснежка, которая сейчас нежилась под моими руками, а могла и просто откусить мне голову.

— Да, глажу я, глажу. — Пробормотал я, вновь и вновь находя под прекрасной белоснежной шерстью шрамы то от копья, то от меча или ножа. — Да как же ты выживала каждый раз?

— Р-р-р. — тихо мне ответила Белоснежка.

Волчица уже была на втором месяце и совсем скоро, всего лишь через пару недель, у нас в семье будет пополнение. И мы вчера гадали, что за волчата появятся. Серый и сам по волчьим меркам был огромен — около ста пятидесяти килограммовым гигантом. Но даже он казался небольшим по сравнению с полярной волчицей, которая точно была весом за двести килограмм, и из-за своих уровней имела такую силу, что была очень опасной. И их дети будут гордостью волчьего племени.

Сзади меня скрипнула входная дверь и мы с Белоснежкой посмотрели на входящего Серого, который аккуратно своей головой закрыл дверь и, проверив что из неё не дует, подошел к нам. Он слегка ткнул меня лбом, отодвинув от Белоснежки, и лег около своей волчицы. Ревнует Серый, только вот кого, пока я не понял.

— Ну, все понял, не буду вам мешать. — Тихо проговорил я, проверив взглядом огромную чашу с водой, что стояла не далеко от их лежака из овечьих шкур.

Сначала Дед Брани предложил соломы им постелить на улице, но посмотрев на ощерившуюся Белоснежку, сказал, что можно и овечьи шкуры положить. А когда волчица демонстративно легла в угол недалеко от очага, то Брани посетовал на то, что в доме нет ни единой шкуры волка. А вот медвежьих шкур он сам не потерпит. Было забавно слышать это от главы клана Бёрнов, который лично голыми руками убил медведя и не одного, но никогда в его доме не было медвежьих шкур.

Постепенно все вернулись домой, первой была Астрид, которая сразу ушла в свою комнату и через пару минут вернулась к очагу. Она решила, как и я, что здесь теплее. Так как, когда я вернулся из академии, в спальне от меня пошел пар. Дом промерз за прошлую ночь и, хотя я постоянно подкидывал в очаг заготовленные поленья, это не могло исправить ситуацию.

Миуюки вернулась с Альриком уже поздним вечером, как раз в тот момент, когда дед под крики возмущения Астрид стаскивал все шкуры к очагу и готовил спальные места прямо у огня, рядом с четой волков, мирно дремлющих и иногда косящихся на огневолосую девушку, которая не давала им поспать своими криками.

— Мама, ну скажи деду, что мы не будем спать у очага! — Воскликнула Астрид, как только Миуюки сняла свою шубу. — Я хочу в спать в своей комнате!

— Альрик? — Спросила моего отца мама, нахмурившись, смотря как Брани тащит из родительской комнаты их постели.

— Холодно. — Многозначно ответил Альрик, и добавил. — Отец, сегодняшняя ночь будет морозной?

— Морозно сейчас! А ночью будет лютый холод! Я не дождался вас, потому сам начал готовится к самому сильному морозу в моей жизни. — Буркнул дед Брани, кладя постели у очага и начав их расправлять. — Что смотришь, костлявая? Миуюки, помогай! Я говорил, что этой зимой мне надо в поход, ну ничего, они сами приползут к моему топору! Чему быть, того не миновать!

— Давайте вас поближе к огню. — Подошла мама и стала помогать Брани, раскладывая первый слой овечьих шкур. — А великанов мы встретим все вместе, ты не будешь один в своем походе.

— И меня это радует, Хель. — Брани назвал маму тем именем, которым её очень давно не называли. — Та, в честь кого тебя назвали на острове, скоро, совсем скоро, лично посетит столицу.

— Отец, не смей спешить к ней на встречу. — Угрожающе прорычал на дедушку Альрик.

— А я чего? Я и не спешу, я готовлюсь и слежу, чтоб вы не встретились с ней раньше меня. — Весело подмигнул Миуюки Брани. — Вы ужинайте и спать ложитесь. А у меня дел много. Я кожи набрал много, да какую! Эх, не зря я дал в морду тому прощелыге двадцать лет назад!

— Отец?! — Хмуро спросил мой отец.

— Альрик, твой доспех я чуток усилил, утром посмотришь, но дополнительные пластины не снимай! Поверь мне, дубины у ледяных великанов пробивают нагрудник очень уж легко. — Весело проговорил Брани, пытаясь уйти от рассказа о том, какую кожу он купил, и кто ему её продал.

Ужин прошел довольно напряжённо, сначала Альрик рассказал, что пропала связь с дозорными кораблями, а потом Миуюки, как бы невзначай, проговорила о том, что уже три дня не видела архимага Агри. И тогда дед Брани встал из-за стола и принес из кузни недоделанные комплекты кожаной брони. Он сел у очага и начал продолжать сшивать шилом и укреплять заклепки на недоделанной броне.

— Я послежу за огнем, а вы ложитесь спать. — Тихо и хмуро проговорил Брани и, взглянув на Миуюки, добавил. — Миуюки, там, в кузне лежат два комплекта метательных ножей. Они, конечно, не из самой лучшей стали, но баланс я сделал под тебя, и они с твоей рукой и глазом будут бить без промаха.

— Спасибо, Брани. — Тихо проговорила Миуюки, и, встав из-за стола и подойдя к очагу, обняла моего дедушку. И это было такой редкостью, что я мог пересчитать эти случаи по пальцам одной руки.

Мы не говорили в открытую, но каждому из нас уже было ясно — народы ледяных пустошей решились на набег. И по тому, сколько сегодня было воинов на улице, мне было ясно, что идут они прямиком на столицу. Это знал или чувствовал наш дедушка, который в силу своего возраста уже для войны не особо годен, и потому постарался подготовить нас перед предстоящей схваткой.

Засыпали мы вчетвером, около меня спал отец, потом мама и Астрид, и никто не мог уснуть. И не из-за мирного и громкого дыхания волков. Не мешали нам и скрипы кожи под шилом дедушки, и даже скрип мороза и щелчки промерзающего дома. Даже рев пламени в очаге нам не мешал, просто в голове каждого из нас происходила буря. Ведь скоро нам придется убивать, либо может случиться так, что убьют кого-то из нас. Народы ледяных пустынь приведут с собой великанов, и будут маги льда, а насланный мороз, как рассказывала нам Ингрид, это мера по укреплению сил магов льда, чтобы не наступила оттепель, которая может подорвать их силы. И силы ледяных магов сейчас на пике, и удар каждого из них зимой раза в два сильнее, чем в другие времена года.

А сражаться будут все, и не только Астрид, которая прошла второе совершеннолетие и уже считается полноценной взрослой. Но даже я, так как, во-первых прошел свое первое совершеннолетие и имею право сражаться за свой дом, а во-вторых, я ученик первого курса, и по умолчанию каждый учащийся — это воин, у которого в обязанностях прописано встать на защиту столицы в случае нападения. Но всё же ночь брала свое, и когда Серый встал и лег у меня под боком, пытаясь меня успокоить, я начал проваливаться в сон. Но успел заметить, как Белоснежка подошла к деду Брани и положила свою огромную волчью белоснежную голову ему на колени. А дед, на удивление, не отогнал её, а начал гладить и тихо шептать.

— Знаю, знаю, плохие идут, но не бойся, здесь ни тебя, ни кого-либо не дадут в обиду. — Тихо разговаривал с волчицей Брани, думая, что все уже давно спят. — Люди не все так жестоки, не беспокойся, красавица. Теперь это твой дом, и твоя счастливая жизнь только началась.

Серый положил свою голову мне под руку, и я провалился в сон, и он не был радостным, хоть и все же был ярким. Я ждал свою работодательницу, но вместо неё пришла Хель, которую я начал было уже забывать. Она стояла в белом платье мертвой королевы, которое я подарил Ингрид. И это платье не было белоснежным, оно было все в крови. Эта великанша под три метра ростом опиралась на окровавленный огромный колун, копия того, что сломал мой отец. Синеватый оттенок кожи левой стороны лица Хель придавал ей мрачности и схожести с мертвыми. Она молчаливо на меня смотрела, как и я смотрел на неё, боясь произнести хоть единое слово.

— До скорой встречи! — Угрожающе прорычала на меня богиня смерти севера. — Я уже рядом.

Хель в мгновение ока оказалась около меня с занесенным над головой окровавленным топором, на лезвии которого все еще были чьи-то волосы.