Свет зажегся (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 15

— И глаза у него были открыты?

— Да, смотри на фотографию! Просто как у дьявола взгляд. Видишь, у них зрачки еще такие интересные, будто резанная ранка или порванная ткань.

— А пасть у него сложена так, будто улыбается.

— Ага, пошлая такая ухмылочка! Типа смотрите, меня оседлала телочка.

Толик думал, много ли мужчин хотели затащить ее в постель, и у скольких вышло. Имея деньги, ему было легко раскрутить средненьких девочек, а как же приходилось вертеться богатеньким дяденькам с богатыми дочками?

— Ну точно. Так, а Витя твой где сейчас?

— Да на работе, наверное. А, или ты спрашиваешь, встречаюсь ли я до сих пор с Витей? Около месяца назад поссорились, не разговариваем друг с другом до сих пор.

— И не разговаривай больше с ним, не мужское это поведение.

— Иди в жопу, Толик. Лучше расскажи мне историю. И давай передышку, на этот раз без ампутантов и несчастий. Что-нибудь позитивное, может даже веселое.

Она вроде бы и не требовала, но других вариантов не подразумевала.

— Это я тоже могу. Будет история про фотографию, правда не такую крутую, как у тебя с крокодилом. Значит, пошли мы как-то с Чеславом на дело…

— Как позитивно.

— Не, не, ты слушай, там все очень смешно. Значит, у начальника нашего есть так называемое прозвище, хорошо известное в наших кругах. Оно довольно своеобразное, ему сначала самому не особо нравилось, но прижилось, и тут уж хоть сдохни, никуда не отделаешься. Известен он у нас под именем Дядя. Если тебе это кажется веселым, ты не думай, что мне нет, но это, конечно, зря. В общем, мы с Чеславом должны были припугнуть одного мужичка, который задолжал ему. Мы не собирались учреждать никакие бесчинства, да от нас этого и не требовали, просто должны были, так сказать, напомнить о себе.

Начал он также легко, как и историю про наркомана, да и про мать. Но все-таки Дядя Полину развеселил, и она почти поверила ему, что история будет хорошая.

— Подожди-ка, значит, у вас распространены клички и сейчас?

— Среди наших дружков, скорее, но они довольно скучные. Вон Чеслав, он просто Поляк.

— А ты?

— А у меня еще скучнее.

— Нет, скажи! — она легонько пнула его, будто дотронулась до его ноги под столом.

— Ты лучше слушай дальше. Загвоздка с этим делом была в том, что нам дали фотографию и адрес, самого этого мужика никто из нас не знал. В общем, зима, мы сидим в машине, периодически мерзнем на улице, жутко скучаем, и нам обоим ужасно хочется скорее закончить с мужичком и отправиться по домам. Морозились мы там, наверное, уже часа два. И вдруг видим — он идет. Мы вышли к нему, остановили, и Чеслав говорит неприветливо так ему: «Тебе от Дяди привет». А Чеслав, он еще сам по себе хмурый парень, так еще и шире меня, на лице ожог, как у злодея из комикса, в общем, внушительно выглядит. Но этот мужичок ничего не заподозрил, расплылся вдруг в улыбке, и спрашивает: из Саратова? Мы, конечно, оба прихренели, Чеслав еще более смурным стыл, меня на веселье сразу пробило, а мужик давай радоваться и расспрашивать нас. От дяди Гены никаких вестей давно нет, говорит, мы думали, что спился давно, а он еще и приветы через друзей передает. Стал он нас расспрашивать, как там поживает его дядя Гена, я развеселился уже, начал отвечать на вопросы о придуманном алкоголике. Он так благодарен был нам, выпить позвал, накормил, показал фотографии с этим своим дядей. Я замерз, как собака на улице, так что только рад был. Не то, что Чеслав, который все нашептывал мне, пойдем, это не тот мужичок. Никакой благодарности у человека.

— Ладно-ладно, Толик, у тебя вышло развеселить меня, — сказала она задиристо и покровительственно.

— Правда? Так я здесь только для этого.

Полина живо представляла себе эту историю, она была смешной, киношной, но она могла вообразить себе нечто подобное про Толика. Если не задумываться об изначальной цели их задания, то можно было писать анекдот.

— А с мужиком с фотографии что?

— Да соль не в этом, но на следующий день мы его нашли, и он быстро-быстро рассчитался с нашим боссом.

Вот так вот, пугали мужика, может, избили или даже пытали, Полина могла только предполагать, как это происходит, а его история для Толика стала только присказкой к смешному происшествию.

Взгляд Толика расфокусировался, он смотрел будто на нее, но не мог сосредоточиться. На мгновение Полина подумала, что он понял ее мысли, а потом услышала за спиной голос Лазаря.

— Попробую влиться в вашу веселую компанию и расскажу вам анекдот на злобу дня. Мне кажется, вы оба о чем-то таком подумали.

Полина развернулась лицом к Лазарю. В руках он сам держал стаканчик для виски с янтарной жидкостью на дне.

— Умер человек, попадает в рай, там его встречает Бог. Человек ему говорит: прожил я долгую счастливую жизнь, за это спасибо тебе, но одного я так и не понял. Был у меня дом, большая семья, престижная работа, уважение в обществе. Но в чем смысл-то жизни? Бог его спрашивает: ты уверен, что тебе это надо знать? Уверен, отвечает мужик. Тогда слушай. Помнишь, ты в семьдесят пятом году отдыхал в Ялте? Ну помню, говорит мужик. И там ты ходил на день рождение к двоюродному брату своего товарища в ресторан, продолжает Бог. Вроде бы, вспоминает мужик. И там за соседним столиком сидела женщина в красном, говорит Бог. Возможно, отвечает мужик. И она попросила тебя передать ей солонку, торжественно говорит Бог. Мужик озадаченно кивает. Бог его спрашивает: передал? Передал, отвечает мужик. Ну и вот, говорит Бог.

Полине стало неприятно, она разозлилась на мужика, который нес в себе бессмысленность существования большинства людей, но еще больше она ненавидела Лазаря в этот момент. Она не любила думать об этом, ей нравилось жить так, как ей было хорошо, не делая никому ничего плохого. В свое оправдание ей хотелось рассказать о своей работе, между прочем, в научном институте, и у нее была еще целая жизнь впереди, чтобы открыть там нечто потрясающее. Она проработала там всего чуть больше года, она еще не была обязана ничего сделать. А вся ее предыдущая жизнь могла оказаться просто подготовкой для этого. Лазарь смотрел на нее пристально и насмешливо, и ей вдруг показалось, что он думает о деньгах, которые они в семье растрачивали с легкой руки. Но ведь ее мама занималась благотворительностью, а она сама однажды пыталась опекать свою маму в последние годы. Каждый живет по совести, но на нее, выросшей в богатстве, должно быть, возлагалось больше ответственности.

Взгляд Лазаря стал еще хитрее и насмешливее, и Полина подумала, что может быть, он вовсе не имел в виду ничего такого. Она только заметила, что обеими руками она вцепилась в спинку стула, пальцы ее были словно каменные, и Лазарь просто мог смеяться из-за того, как она разнервничалась от его шутки.

На ум ей пришел только один способ самоутвердиться, расставить всех на свои места. Полина почувствовала смесь стыда и самодовольства от того, что сама понимала свой грязный прием.

Она подошла к барной стойке и мельком взглянула на меню.

— Хороший анекдот. А теперь сделай мне «Беллини».

— Конечно, мадмуазель.

Нисколько не смутившись, Лазарь достал из небольшого холодильника персик и принялся за коктейль.

За мгновение до того, как раздался шум, она вдруг подумала, что не знает, как все это время Толик реагировал на этот анекдот, почему он молчал и замер. Послышался грохот отодвигающегося стула, Полина обернулась и увидела, что Толик сжимает в руках пистолет, дулом направленный на Лазаря.

— Ты что, сука, хочешь сказать, что я умер, и ты не видишь смысла во всей моей гребаной жизни?! Что все мои действия, мысли, чувства ничего не значат? Ты — действительно Бог, сука, да?

Полину окатила волна жара, сердце заколотилась, и она прижала ладони к горящим щекам, будто могла остудить ими голову. Лазарь невозмутимо продолжил заниматься приготовлением напитка, будто не замечал пистолета в руках Толика.

— Приятно, конечно, но я бармен.

— Да ты все знаешь! Хватит ломать комедию. Ты — не человек, и это место нужно чтобы мы исповедовались, или это просто чистилище, или черт знает что!