Свет зажегся (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 3

— Ты лучше расскажи свою историю.

— Мою историю? — она напряглась, будто бы он просил вывалить перед ним интимные подробности ее жизни.

— Ну да. Про крысу, ведьму или, может быть, про короля.

Полина грызла трубочку с самым сосредоточенным видом, оставляя бледные следы на красной пластмассе.

— Да расслабься, так и строится диалог. Я делюсь своим опытом, потом мы его обсуждаем, а потом это делаешь ты. Как в оральном сексе у равноправных партнеров!

— Помолчи, я думаю, — сказала она без раздражения, будто бы они были закадычными друзьями, которым можно говорить грубости, вовсе не имея их в виду.

— Хорошо-хорошо.

— Слушай. Это будет о моей семье, и тут появится король, и, понятно, будет упоминаться волшебство, а это идет в счет ведьмы. Мой отец, Петр Борисович Протасов, родился в семье магов, которые ей едва занимались, поэтому изначально он был очень слабым волшебником. Но когда распалось великое волшебное сообщество, и все было нестабильно, он стал очень быстро подниматься в магии. Начинал с мелких заклинаний, но потом он нашел легкий, хоть и небезопасный источник волшебства, и, связавшись с другими магами из Восточной Африки, сумел стать одним из самых великих колдунов Москвы. Он был таким влиятельным, что покровительствовал многим более слабым волшебникам, а за это они делились своими заклинаниями с ним, ну или иногда платили деньгами. Все у него было в ажуре, но король не любил таких великих волшебников и объявил их вне закона. Он долго искал среди его учеников предателей и когда нашел, послал своих лучших воинов, которые подобрались к нему и схватили. Его долго судили, но в итоге заключили на четырнадцать лет в крепость, где он томился все эти годы. А потом он вышел, и его поджидали старые враги, но это уже совсем другая история.

Она говорила так серьезно, но Толик никак не мог поверить в то, что она верит своим словам. Как такая благополучная девочка могла так сильно поехать? Он видел торчков, шизофреников, психопатов и просто отбитых, но она не была похожа на них, как и сама ее история не укладывалась в их рассказы.

— Слушай, а какой король? Значит, ты с твоим волшебным папой разве не в нашем мире живете? У нас нет никаких королей, президент вон сидит только. Или это не король страны, а какой-то другой?

— Какой-то другой, — быстро ответила она, и вид у Полины стал жуть какой растерянный. Кажется, она что-то не понимала в своей истории сама. Полина вдруг резко встала из-за стола и снова стала осматриваться.

— Ты ведь действительно не знаешь, как мы тут оказались? Это все, конечно, очень прикольно и загадочно, и твоя страшилка меня очаровала, но нужно уже понять, где мы.

Она ходила из стороны в сторону, ни на что не натыкаясь, и остановилась, лишь когда дошла до стороны, откуда пищал невидимый крысиный король.

— Тебе интересно, где мы, нет?

Он бы посмотрел еще на ее силуэт в темноте, беспорядочно движущийся перед ним, но ему понравилось, как она искала помощи. Толя опрокинул рюмку, а когда поднялся, у него закружилась голова, будто бы от духоты, он мог упасть в обморок, но это длилось недолго, да и без света реальности тяжелее было плавать перед глазами. В кармане пальто он нащупал телефон, но он оказался разряженным.

— Посвети фонариком или хотя бы экраном мобильного, а я попробую нащупать дверь или выключатель.

— Не могу, я, кажись, его потеряла.

Полина снова вернулась к своим вещам, а он добрался до стены крысиного короля и пошел вдоль нее, но двери на его пути ему не попадалось. Он с удовольствием слушал, как Полина ругается сама с собой, пытаясь найти телефон.

Вдруг около барной стойки зажегся свет от лампочек, встроенных в столешницу, он осветил мужчину, протирающего белой салфеткой стакан. Он был примерно его возраста и такой же худощавый, но в целом все-таки казался здоровее его. Толино тело съедал его образ жизни, а этот парень был природой одарен легкими костями. Под горлом у него была завязана дурацкая красная бабочка, в остальном он выглядел вполне стандартно для своей работы — рубашка, жилетка и располагающая улыбка, которой он сразу их одарил.

— Ребята, простите, выход закрыт на ремонт, — сказал он без тени сарказма.

Полина вскрикнула от испуга, как он и хотел, а сам Толик сразу направился к парню, который должен был все им разъяснить, или, в конце концов, налить выпить. Глаза у него оказались темными, влажными, как у Полины, а на бейджике было написано «Лазарь». Еврей, значит.

— Послушай, дружок, ты случаем не знаешь, как я и эта дамочка оказались тут? Может быть, что-то заметил?

— К сожалению, я пытался наладить подсветку у стойки и ничего не видел, — бармен с преувеличенным сожалением развел руками. Неужто денег хотел, чего удивляться тут.

— Так ты даже не заметил, сам ли я сюда пришел, или меня, можно сказать, пригласили? Какие-то добрые дяди привезли, нет?

Бармен снова развел руками.

— Да если бы я только видел.

— Не видел? Хорошо, друг. Тогда ты наверняка знаешь, кто арендовал этот бар?

— Вроде бы он свободен для входа посетителей.

— Тогда, может быть, ты хотя бы название бара помнишь, и на какой он, мать твою, улице находится?

— Что-то запамятовал.

Толик уже тянулся к карману, чтобы достать кошелек, но его слишком сильно выводила из себя манера разговора этого еврея, поэтому он не спешил размахивать деньгами.

— Тогда, умник, скажи, что значит, двери на ремонте?! А лучше даже прекращай свои извращения, вруби свет и проводи нас с дамочкой до двери, и оттуда помаши нам ручкой, идет?!

Иногда Толик начинал злиться на раз-два, и если чертов бармен продолжил бы говорить так невозмутимо, он бы ему врезал.

— Привет, — сказала Полина, внезапно появившаяся у стойки. Она уперлась в нее локтями, а голову положила на ладони, будто семилетняя девочка.

Полина боялась не понравиться бармену, он единственный мог быть ключом к выходу отсюда. Конечно, если бы она действительно попала сюда на пьяную голову, то этот милый парень рассказал бы им все в любом случае, но Полина была уверена, что здесь скрывается тайна, вероятно, связанная с ее магией. Внешность Лазаря напоминала ее маму, а, следовательно, саму себя. Такие же глаза, немного неправильный прикус, веснушки и вьющиеся волосы. Внимание привлекали его тощие руки, кожу которых при каждом движении натягивали беспокойные сухожилия. Но его худоба была не чрезмерной, не такой бацильной, как у Толи.

— О, спасибо, я действительно умник, я, между прочим, кандидат наук, — Лазарь вдруг оживился, — Это означает, что двери временно не работают. И да, привет, тебе налить выпить?

— Не, я не допила еще ту бадью с текилой, но позже хочу взять здесь самый вкусный коктейль.

— Бутылку водки, — Толя вдруг стал мрачным, но, по крайней мере, с него сошла агрессия.

— Слушай, Лазарь, могу я тебя так называть? Ты можешь помочь нам хоть чем-то? Мы совсем не знаем, как здесь оказались. Может быть, ты видел, как я использовала магию, если ты знаешь, что это такое.

— Моя работа — вам наливать, а не следить за клиентами, поэтому я не представляю, что с вами случилось. Но могу дать вам один совет.

— Ну-ка?

— Мы слушаем.

— Вы, ребята, судя по всему, застряли здесь надолго. Вы когда-нибудь задумывались, что жизнь — это очень интересная штука? А то, что каждая ее секунда невероятно важна и существует лишь однажды? Так ни один любящий себя человек не будет тратить эти секунды зря! Сели бы за столик со стаканчиком в руках и поделились бы друг с другом своими историями, а потом, глядишь, и ремонт закончится! А пока — развлекайтесь!

Лазарь был придурком, это точно, но самое худшее в нем было то, что он был убежден, будто происходящее здесь совершенно нормально. Может быть, на самом деле он был и неплохим человеком, а сейчас его просто околдовали, но было ясно, что ничегошеньки он им не скажет.

Но Толя оказался еще большим придурком, он вдруг бросился в его сторону и за рубашку притянул к себе через барную стойку.