Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 7

— Мы не сможем определить центр леса без карты. Сейчас я придумаю что-нибудь другое, но тоже хорошее.

Я еще чувствовал потребность решить все самостоятельно. Гиансар согласился выслушать мое предложение, и пока я думал, он нашел среди сосновых шишек еловую. Стал выковыривать семена, а потом показал мне.

— Похороним его под дубом.

Мне нравилось это дерево. Оно было высоким и мощным, с самыми необычными листьями. К тому же, в дуб вероятнее всего могла ударить молния, а мне казалось, что тела стоит сжигать. Сам бы я не решился, но природа может этим распорядиться сама.

— Кочевники хоронили под дубом мертвецов, — сказал Гиансар, наверное, обрадованный моим предложением. Потом он зачем-то сказал:

— Надежный и непоколебимый.

— Что ты имеешь ввиду?

— Это то, что у меня ассоциируется с дубом. Потому что он надежный и непоколебимый, как Кеплер-22, например. А тебе он каким кажется?

Я мог понять, почему надежный. Древесина дуба одна из самых надежных. Но непоколебимый — это свойство больше подходит человеку.

— Высокий, толстый, с резными листьями и желудями.

— Сильный, бессмертный, мужественный, добрый, вот что я придумал за секунду. Дуб раскинул свои ветви, будто великан, желающий заслонить собой небо. Так что скажи что-нибудь поинтереснее!

Я задумался. Гиансар придумал странную игру. Я мог детально описать составляющие детали дуба, такие как корни, ствол, кора, ветви, листья, но образ в целом был слишком сложный. Тем более, Гиансар придумывал слова, которые не были присущи дубу. С таким подходом можно было бы подобрать любые слова. Я молчал долго. В итоге я сказал:

— Обширный.

— У тебя совсем нет фантазии, ты не можешь придумать метафору или ассоциацию, но это ничего. Зато ты лучший по математике в классе. Ты слышал, только что пропела кукушка?

Я испытал обиду. Было множество вещей, которые я не умел делать, но мне не понравилось, что Гиансар мог сделать так легко то, что мне казалось это невозможным. Я решил, что я тоже должен так научиться. Пока мы шли, я почти перестал искать дуб и только все думал над тем, как придумывать метафоры. Гиансар шел рядом и рассказывал то, что знает про лес. Иногда он останавливался, чтобы что-то сорвать или оторвать. У меня не получалось одновременно так серьезно думать и слушать его, поэтому единственное, что я запомнил из его слов, что хвощи были еще при динозаврах.

Пока мы шли, я смог кое-что придумать. У Гиансара глаза были, как блик на поверхности слабо заваренного чая в белой кружке. У Кассиопеи глаза были, как головка незажженной спички (ночью, как сгоревшей). У папы глаза были, как наиболее темные сорта тростникового сахара. У мамы глаза были голубые, как лед в мультфильмах. Это наименее удачное сравнение, потому что мне пришлось указать цвет, ведь в мультфильмах лед может быть голубым или белым. Но все равно я был горд собой, хоть я и начал с самого легкого, ведь глаза имели у каждого свой оттенок.

К тому времени, как Гиансар нашел дуб, мы шли уже пятьдесят минут. Он был молодым, невысоким, с тонким стволом. На нем даже не было желудей. Мне он не понравился. В моем представлении дуб должен быть толстым, чтобы его нельзя было обхватить. Раз мы решили похоронить тарантула с почестями, то мы должны были найти нормальный дуб.

Я снова посмотрел на часы. Меня немного испугало, что я настолько ушел в свои мысли и даже не следил за дорогой. Лес мог быть очень опасным. На нас могло напасть бешеное или просто злое животное, нас могли покусать клещи, ветки могли проколоть нам глаза. Еще мы могли споткнуться о корни и упасть в яму, съесть отравленную ягоду и просто потеряться. Возможно, это и случилось, хотя Гиансар, наверное, сказал бы мне об этом. Я растерялся. Я не удовлетворил свое желание найти хорошее дерево, но, с другой стороны, я ведь мог находиться в опасной ситуации. Папа говорил, что всегда нужно добиваться поставленной цели. А еще, что иногда нужно рисковать.

Я сказал Гиансару, что мы должны найти дуб получше. Мне показалось, что я увидел на его лице радость. Пока мы шли дальше, Гиансар нашел землянику. Я не стал ее есть, потому что она была грязной, хотя и вызывала аппетит. Гиансар ее съел, и я забеспокоился, что он отравится. Еще Гиансар ел растение, которое он называл «заячьей капустой». Я подумал, что он голодный, и предложил печенье. Гиансар сказал, что он ест все это не потому, что голоден, а потому, что хочет попробовать лес на вкус. Наверное, это тоже была метафора, но я ее не понял.

Мы шли еще час. Я беспокоился все больше, и даже Гиансар сказал, что мы могли бы вернуться к тому дубку. Я отказался. И не зря, потому что еще через десять минут мы нашли настоящий дуб. Он не был настолько толстым, как я хотел. Я мог его обхватить, но пальцы едва смыкались.

— Отличное место для похорон! — сказал Гиансар.

— Подходящее.

Я достал садовую лопатку. Гиансар вынул детское полотенце для лица с изображением Сатурна. Он сказал:

— Я вижу твой удивленный взгляд. В фильмах гробы военных заворачивают во флаг. Я думаю, раз тарантул хищник, его можно считать военным. Поэтому это будет как будто наш флаг.

Мне обычно нравились выдумки Гиансара. На флаге нашей страны не был изображен Сатурн. Но я понял его аналогию. И я даже решил, что Сатурн может стать гербом нашей семьи.

Мы вырыли яму, Гиансар завернул тарантула в наш флаг и положил белые лесные цветы. Мы помолчали, а потом Гиансар сказал слова, чтобы сопроводить его в долгий путь. Мне понравился этот момент. Я сказал:

— Давай, когда мы умрем, то напишем завещание, чтобы нас тоже похоронили под дубом?

— По рукам!

Мы договорились.

Дорога обратно была ужасной. Мы заблудились. Я пытался вспомнить наш путь, но многие деревья казались одинаковыми. Пока мы шли, я один раз поплакал. Еще один раз я отказался идти дальше, потому что все равно мы никогда не выберемся. Гиансар убедил меня идти. Но я уже был расстроен. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я снова стал придумывать сравнения. Голос Гиансара был наполнен разными интонациями, как пение всех птиц в лесу. Я придумал только одно, потому что не мог сосредоточиться. Потом Гиансар предложил представить, что куница (он) привела льва (меня) показать свой лес. Тогда я почти полностью успокоился.

Мы все-таки смогли выбраться. Когда мы вернулись, было уже шесть часов вечера. Мне хотелось быстрее попасть домой, принять душ и полежать, потому что ноги устали. Но когда мы вошли в дом, нас встретила мама. Она сказала со злостью:

— Куда вы пропали!? Вас весь дом ищет.

Мы молчали. В итоге эта пауза стала слишком неудобной, и я сказал:

— Мы ходили в лес хоронить моего тарантула.

Взгляд ее голубых, как лед в мультфильме, глаз устремился на Гиансара:

— Куда ты его завел? От тебя одни неприятности, с тех пор, как Каус привел тебя в наш дом, все пошло не так. Мы приняли тебя как родного, а ты решил отплатить тем, что чуть не погубил нашего родного сына?

— Мы случайно заблудились! Я понимаю, как вы переживали, но ведь все закончилось хорошо!

Я знал, что я должен был подтвердить слова Гиансара. И более того, сказать, что мы заблудились по моей вине. Ведь если бы тогда я согласился похоронить тарантула под худым дубом, мы вряд ли блуждали бы долго. Но я ничего не сказал. Стоял и думал, как лучше подобрать слова и в какой момент их употребить.

— Сегодня ты без ужина, Гиансар. Быстро в комнату, сиди там до утра.

По лицу Гиансара было видно, что он хочет возразить, но он ничего не сказал. Мама ушла, я тоже направился в свою комнату и остался наедине со своими мыслями. Мне казались такими несправедливыми ее слова, и я даже думал пойти объяснить маме, что она не права. Но я знал, что со взрослыми нельзя спорить.

Я все-таки поел и лег спать. Заснул я не сразу. Мне мешала мысль о несправедливости, которую мы с мамой совершили сегодня.

Когда я открыл глаза в Туманном Лесу, моей первой мыслью было просидеть в Каменной Крепости всю ночь. Но я понял, что очень хочу найти Гиансара. Я все еще помнил, как мама несправедливо его обвинила, и мне нужно было понять, что чувствует Гиансар теперь. Я боялся, что он может злиться на меня за то, что я тогда промолчал. Но сегодня я был смелым в настоящем лесу, поэтому все равно пошел искать его. Потом побежал, потому что не сразу смог его найти, а я боялся, что моя смелость со временем исчезнет.