Отрок. Перелом: Перелом. Женское оружие. Бабы строем не воюют - Красницкий Евгений - Страница 70

А ведь несколько лет назад Егор возвращался из варяжской дружины совсем с другими мыслями. Вез родителям весть о гибели братьев, тяжелый кошель да загруженные телеги, которыми правили холопы.

Воинская жизнь, тем более на море, от пустых мечтаний излечивает быстро. Вот и тогда по дороге он не мечтал, а прикидывал, что и как ему придется сделать, чтобы побыстрее вернуться в море. И душой к нему прикипел, и добычу оно порой дарит не в пример богаче, чем на реках, не говоря уж о лесных весях. Егор часто вспоминал тот иноземный когг, который захватила варяжская дружина, куда попали они с братьями. Одного янтаря хватило бы, чтобы всех в Ратном сделать не бедней Аристарха. А восточного шелка сколько, да прочих тканей?! Серебра с золотом на том корабле тоже хватало.

Только вот сам Егор тогда отрабатывал долг, которого у него не было, и доли ему не полагалось. Может, потому и запала ему в душу мысль о ладейном десятке для сотни, хотя в то время он и не надеялся вернуться домой. Разное в дороге передумал, прикидывал и так, и этак, выискивая изъяны в своих планах, но по всему выходило, что ничего неподъемного в них нет.

Но жизнь частенько поворачивает по-своему. Мало того, что домой вернулся лишь один из трех братьев, так еще и прежней сотни он не нашел: новиков едва хватало, чтобы кое-как залатать дыры в десятках, не то что в ладейную дружину верстать. Со старейшинами и десятниками про такое и заикаться не стоило – порвали бы на куски и самого Егора, и тех, кто на его посулы соблазнился.

В общем, оглядевшись как следует в Ратном, Егор и сам понял, что его замысел так навсегда и останется несбыточной мечтой. А уж когда лучшие ратники полегли в том проклятом бою на переправе, он и вовсе засунул подальше свои хотения, подчинился насущным заботам. За глаза ему хватило того, что один раз пошел с братьями наперекор всему – погнались за несбыточным и расплатились дорогой ценой. Научило это на всю жизнь – не обломало и не погасило упрямого стремления вперед, но заставило соизмерять силы и хотеть того, что возможно.

А может, его мечты и желания, подчиняясь необходимости, стали меняться, когда приключилась беда с женой? Ведь именно это заставило его круто поменять свою жизнь, забыть про морские походы и вернуться в родное село. Не приученный обманывать самого себя, Егор прекрасно понимал, что мечтами о ладейной рати, которую он хотел создать в Ратном, он всего лишь утешался время от времени, чтобы не так тяжело было вырывать из души полюбившееся на всю жизнь море. Порой себе удивлялся: и не своей волей туда попал, и сколько лет бился, пока не вырвался, и домой тянуло, а вот поди ж ты! Сам не заметил, когда это случилось, и не мог объяснить, что его так взяло в этой трудной и опасной жизни, почему до стона и зубовного скрежета тянуло снова и снова оказаться хоть на один поход, хоть на седмицу, хоть на один день вместе с надежной дружиной на ладье – совсем небольшой в огромном просторе, но такой надежной в крепких руках и при умной голове, и опять испытать это ни с чем не сравнимое и нигде более не испытанное счастье родства с морем.

В один из вечеров, когда Егор устал за день так, будто греб против ветра в полную силу, с привычной безнадежностью в очередной раз убеждая себя, что надо наконец забыть прошлое и все свои нелепые надежды и просто жить – здесь и сейчас, к нему неожиданно заглянул староста. Принес медовухи, бабы захлопотали, собирая на стол – слава богу, семья не бедствовала, и затихли на своей половине, оставив мужчин говорить о своем. Отец, тогда еще живой, как раз оказался где-то в отъезде; похоже, Аристарх нарочно так подгадал, чтобы побеседовать с Егором один на один. И разговор у них получился очень занятный.

– Вот гляжу я на тебя, Егор, – Аристарх себе больше наливал, чем пил, но следил, чтобы собеседник не оставлял без внимания свою кружку.

– Что ж во мне такого занятного, чтоб рассматривать? – пожал Егор плечами. – Вроде не девка.

– Да уж, не похож, – хохотнул староста. – Да и девок… Чего там в мои годы рассматривать? А то я их не нагляделся. А ты у нас муж зрелый, хоть воинскую славу добыл и не в сотне, однако же Ратное тебе не чужое. И ты Ратному не чужой, потому и приняли тебя обратно. Я только одного никак не пойму: Ратное тебя вроде бы приняло, а вот ты его?

– Что я? – растерялся от такого поворота Егор.

– Ты Ратное признал? Вернулся? – Аристарх смотрел пристально, и Егор понял, что шутки кончились: староста говорил о том, за чем пришел. – Я же помню, как вас с братьями вечно на сторону тянуло…

– Да ты что, Аристарх? – подобрался в ответ Егор и начал подниматься из-за стола. – Ты меня братьями попрекнуть решил?

– Тьфу, едрен дрищ! Сядь, дурья башка, кому сказал! – староста так зыркнул, что Егор невольно опустился на скамью. – Никто тебя за братьев не винит! А то я не знаю, что такое воинская судьба: с какой стороны лихоманку ни жди, а не убережешься. Жаль, конечно, хорошие ратники из них вышли бы, да теперь только и остается, что помянуть их добром.

Не водилось до сих пор за Аристархом привычки заходить к ратникам просто так, бражки откушать, и пусть никаких грехов Егор за собой не помнил, ему стало как-то не по себе, хотя виду постарался не подавать. К тому же если бы староста решил, что в Егоре есть хоть малейшая угроза общине, не стал бы он с ним разговоры вести. А Аристарх продолжал:

– Ты уже не отрок сопливый, сам должен понимать, что нынче от прежней ратнинской сотни только память осталась. Как колода трухлявая: стоит, вроде и с места ее не сдвинешь, а ткни – развалится. Вот и нам только тычка недостает, чтобы это всем очевидно стало. Это тебе хорошо заметно, от чего ушел и к чему вернулся, а для других изменения не видны, ибо происходят рядом, постепенно и понемногу. Ты это понял, но тоже молчишь – и правильно делаешь, потому как не все способны принять правду. Так?

Егор молча пожал плечами, а Аристарх продолжал:

– Так! Все так, Егор. Думаешь, мы этого не видим? Все видим! И, что можем, с Кирюхой делаем, да вот успеем ли… Только толчка под горку не хватает, чтобы покатилось все так, что не остановить. И ведь покатится, непременно рано или поздно покатится, а потом сотне из-под той горки выкарабкиваться до-олго придется. А с кем? Как Гребень умер, так отроков и перестали толком учить. В слободу молодых на учение отдавать тем более отказываются, давно уже… да и сколько их у нас… Сам видел.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.