Никогда не говори «навсегда» - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 6

— Послушай, Лаэртов, — перебила его Катя, думая совершенно о другом.

— Что, Катюша?

— Если бы я до сих пор была твоей женой, так я что, называлась бы теперь профессоршей? — с любопытством спросила Катя, пытаясь устроиться поудобнее. Все-таки диван бабы Лизы был немилосердно тверд… Теперь понятно, отчего у старухи такой суровый характер.

— Именно, Катюша! — счастливо засмеялся Толик. — Ты была бы профессоршей.

Они болтали и смеялись — почти как в стародавние времена, когда еще не успел разбиться градусник, но в этот момент раздался звонок в дверь.

— Лаэртов, мне некогда! — всполошилась Катя. — Наверное, дядя Митя пришел. Все, целую тебя и обнимаю…

В прихожей уже стояла толпа. Женская часть родни бросила все свои дела на кухне и бросилась встречать дядю Митю.

Это и в самом деле был Дмитрий Родионович Быков в сопровождении своей законной супруги Леониды Станиславовны.

— Митенька… — расталкивая всех локтями, вырвалась вперед баба Лиза, судорожно поправляя на голове новый атласный платок, который то и дело сползал у нее с затылка на шею, так что на всеобщее обозрение выставлялся замысловатый пучок из редких, какого-то пегого оттенка волос. Формой пучок сильно напоминал фигу. — Сыночек мой родненький!

Баба Лиза, как уже было сказано, обожала своего младшего сына.

— Мамаша… — растрогался тот и прижал старушку к себе. На дяде Мите были защитного цвета брюки и такая же куртка. Когда-то он служил, но теперь вышел в отставку и работал вохровцем на проходной мебельной фабрики.

— А вот и сестренки мои… — Дядя Митя по очереди обнял Алевтину Викторовну, тетю Нину и тетю Дашу. Потом дошла очередь до Кати и затем — до Мики. Дядя Митя, как и всякий служилый человек, строго соблюдал субординацию.

Леонида Станиславовна кисло, с какой-то укоризной глядела на всех сквозь стекла очков в золотой оправе. Она работала в архиве и была чрезвычайно молчалива, словно дала клятву никому и никогда не выдавать государственной тайны, и потому старалась не раскрывать лишний раз рот. Они с дядей Митей составляли странный контраст — насколько тот был весел, жизнерадостен и прямолинеен, настолько она была закрыта.

Далее вечер потек по привычному сценарию — ломящийся от всевозможных яств стол, дежурное шампанское, от которого в воздухе пахло дрожжами, и водка для дяди Мити — ничего иного он не признавал, будучи человеком твердых принципов.

Все внимательно, с жадностью выслушали поздравление президента. Чокнулись бокалами.

— Дай-то бог, дай-то бог… — суеверно закрестилась баба Лиза. — Чтобы, значит, процветали все… Митенька, ты слышал, повысят нам пенсию или нет?

— Повысят, мамаша, повысят! — хрустя огурцами домашнего засола, излучал оптимизм тот.

— Ребенок худющий, бледный, не ест совсем ничего… — скорбно вздохнула Алевтина Викторовна, глядя на внука.

Мика и в самом деле был равнодушен к селедке под шубой, оливье и лоснящейся от жира свиной нарезке. Холодец же он просто ненавидел. Если что и интересовало его за праздничным столом, так это сладкие кренделя прабабки.

— Неправда! — возмутился Мика. — Я вот чего ем…

Он сунул под нос Алевтине Викторовне наполовину обгрызенный крендель, а потом повернулся к бабе Лизе и произнес с благодарностью:

— Баб Лиз, очень вкусно! Спасибо тебе!

— Ешь, милый, ешь… — та рассеянно погладила правнука по волосам шершавой старческой ладошкой. Бабу Лизу в данный момент интересовал только сынок Митенька.

— А вот, Леонидочка, давно хотела тебя спросить… — туманно, издалека начала она. — Как ты там по хозяйству-то справляешься? Поди, тяжело… Я, так думаю, тебе помощь пригодилась бы?

Баба Лиза мечтала жить с обожаемым сыном.

Леонида Станиславовна неопределенно пожала плечами.

— Мамаша, да не нуждаемся мы ни в какой помощи! — с досадой воскликнул дядя Митя. — Вы тут нужнее! Аль, Нин, Даш, скажите же ей!

Катя сосредоточенно чистила апельсин.

— Катенька, попробуй вот языка отварного, с хреном… — сунулась к ней Алевтина Викторовна.

— Не буду.

Настроение у Кати было скверное, она мечтала только об одном — чтобы Алексей наконец позвонил ей.

Тетя Даша и тетя Нина вдохновенно поглощали кулинарные шедевры собственного изготовления. Это была их ночь, их звездный час — в Новый год можно было объедаться с чистой совестью. Так полагалось.

— Позавчера голова болела, — в перерыве между закусками и горячим сообщила тетя Даша тете Нине.

— А у меня сердце ныло — аж вздохнуть было трудно… — подхватила та.

— Магнитная буря опять бушевала, — с видом знатока вступила в разговор Алевтина Викторовна. — Леонида Станиславовна, а у вас никаких проблем со здоровьем нет?

Леонида Станиславовна пожала плечами.

— Нет у нее никаких проблем! — радостно захохотал дядя Митя. — Ее в космос отправлять можно. Чего Леонидочке болеть — у нее муж есть! Она при мне ни в каких лекарствах не нуждается!

Тетя Даша и тетя Нина стыдливо потупили глаза. Они никогда замужем не были. Две старые девы.

— Все от нервов, — стараясь поддержать сестер, холодно произнесла Алевтина Викторовна. — Если нервы в порядке, то и доктора не нужны.

— Вот именно! — сразу оживились тетки.

Тетя Нина продолжила:

— В ноябре мы с Дашенькой к психотерапевту ходили. Сеансы релаксации… Знаете, помогло на какое-то время.

— Изумительный доктор! — умилившись от воспоминаний, пропела тетя Даша. — Просто чудо. «Сначала расслабляются ваши руки, начиная от кончиков пальцев, затем постепенно расслабляются ноги… тело легкое, невесомое, мышцы лица спокойны… Лениво-дремотное состояние постепенно окутывает вас…» И музыка при этом играет такая особенная, на тему природы…

— Шум моря, пение птиц, — пояснила тетя Нина.

— Пожалуй, я бы тоже к вашему психотерапевту сходила, — задумчиво произнесла Алевтина Викторовна. — У меня, между прочим, бессонница началась. И такие кошмары иногда снятся!

— Какие, ба? — с живым любопытством спросил Мика. — Расскажи, пожалуйста!

— Как-нибудь потом… — сконфузилась Алевтина Викторовна. — Кстати, мне кажется, Катеньке тоже бы не мешало посетить эти сеансы.

— Мама, отстань, — мрачно буркнула Катя.

— Тебе тоже кошмары снятся? — округлил Мика светло-серые глаза.

— Мика, и ты тоже от меня отстань…

Дядя Митя пил водку и становился все более жизнерадостным.

Сын Мика переключал программы, не останавливаясь ни на одном канале.

— Все какое-то одинаковое, — через некоторое время с разочарованием произнес он. — Хоть бы мультики показали, что ли…

Телефон в Катином кармане зазвонил, когда она была на пике меланхолии. Выскочила из-за стола в коридор.

— Алло, Катя… — раздался в трубке долгожданный голос.

— Лешка, милый! — Она так обрадовалась, что с трудом сдержала слезы.

— Я так соскучился… — тихо произнес он.

— А я так просто умираю… Я тебя ужасно люблю!

— Катя… — счастливо засмеялся он. — Я тебя тоже люблю! Встретимся послезавтра? Петренко уезжает к матери, в какую-то тмутаракань, оставляет мне ключи от своей квартиры…

— Зачем? Можно у меня… Мика все равно сейчас здесь, у бабушек.

— Нет, я хочу потом поработать над документами. Ты же знаешь, я это могу делать только в полном одиночестве.

— Ладно, давай у Петренко! — покорно согласилась Катя. — Слушай, что у вас там грохочет?

— Я в парке, с дочерью… Смотрим салют.

— Леша, милый…

Она сидела в коридоре, возле вешалки, где висели ряды шуб, возле дяди-Митиных сапог, от которых крепко несло гуталином, и не замечала ничего вокруг, словно находилась не в родительской квартире, а где-то далеко-далеко…

Через полчаса, когда она вернулась обратно в комнату, Мика уже дремал, положив голову на стол. Все его обещания не спать до утра были преданы забвению.

— Мика, идем…

— Мама, еще чуть-чуть!

— Нет, ты уже носом клюешь… Нельзя так издеваться над своим организмом. — Катя была непреклонна.

Кое-как умывшись, сын бухнулся на раскладушку в комнате бабы Лизы.