Понедельник начинается в субботу (сценарий) - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 5

• Предыдущая
• 5/12
• Следующая

- По-моему, эти стоны со стороны товарища Корнеева являются выпадом, - визгливо и мстительно вмешивается Выбегалло.

Модест Матвеевич поворачивается к Корнееву.

- Я еще раз повторяю, Корнеев, - строго говорит он. - Немедленно верните диван.

Корнеев приходит в неописуемую ярость. Лицо его темнеет, и сейчас же заметно темнеет в комнате. Огромная туча наползает на солнце. Свирепый порыв ветра сотрясает дуб. Где-то звенят вылетевшие стекла. У стала подгибаются ножки, проседает только что восстановленная раскладушка. В тусклом зеркале вспыхивают и гаснут зловещие огни.

Выбегалло отшатывается, испуганно заслоняясь от Корнеева ладонью. Хома Брут стремительно уменьшается до размеров таракана и прячется в щель. Эдик встревоженно и предостерегающе протягивает к Корнееву руку, шепча одними губами: "Витя, Витя, успокойся..."

И только Модест Матвеевич остается неколебим. Он с достоинством перекладывает папку под другую мышку и веско произносит:

- Неубедительно, Корнеев. Вы это прекратите.

И все прекращается. Корнеев в полном отчаянии машет рукой, в воздухе конденсируется диван и плавно опускается на свое прежнее место.

Модест Матвеевич неторопливо подходит к нему, ощупывает, заглядывает в книжку и проверяет инвентарный номер. Затем объявляет:

- Товарищ Горыныч!

- Иду, батюшка, иду! - доносится, из прихожей испуганный голос.

Модест Матвеевич удаляется в прихожую, и тут Выбегалло приходит в себя и устремляется за ним с криком:

- Модест Матвеевич! Вы забываете, что у меня эксперимент международного звучания! Я без этого дивана как без рук! Модель идеального человека тоже без этого дивана как без рук!..

Дверь за ним захлопывается. Из щели выползает Хома Брут и снова начинает увеличиваться в размерах. Еще не достигнув нормального роста, он осведомляется:

- Политурки, значит, тоже нет? Или хотя бы антифриза...

- Бр-р-рысь, пр-р-ропойца! - рычит Корнеев, и объятый ужасом Хома Брут, снова уменьшившись, ныряет в щель под дверью.

Корнеев садится на диван и, наклонив голову, вцепляется себе в волосы когтистыми пальцами.

- Дубы! - говорит он с отчаянием. - Пни стоеросовые! К черту их всех! Сегодня же ночью опять уволоку!

- Ну, Витя, - укоризненно говорит Эдик. - Ну что ты, право... Будет ученый совет, выступит Федор Симеонович, выступит Хунта...

- Хунте самому диван нужен, - глухо возражает Корнеев, терзая себя за волосы.

- Ну, знаешь! С Кристобалем Хозевичем всегда можно договориться. Это тебе не Выбегалло...

При последних словах Корнеев вдруг вскакивает, щелкает пальцами, и перед ним возникает из ничего плешивый профессор Выбегалло, вернее, фигура, чрезвычайно на Выбегаллу похожая, но с большими белыми буквами поперек груди: "Выбегалло 92/К". Корнеев со сдавленным рычанием уважает фигуру за бороденку и яростно трясет в разные стороны. Фигура тупо ухмыляется.

- Витя, опомнись! - укоризненно говорит Эдик.

Корнеев с размаху бьет фигуру кулаком под ребра, отшибает кулак и, размахивая ушибленной рукой, принимается скакать по комнате.

- Тьфу на тебя! - орет он фигуре.

Фигура послушно исчезает, а Корнеев, дуя на кулак, отходит к окну и скорбно прислоняется к оконнице.

Эдик, глядя ему в спину, качает головой.

- Слушайте, Эдик, - тихонько говорит Саша. - В чем все-таки дело? Почему из-за паршивого дивана такой шум? Он же жесткий...

- Это не диван, - отвечает Эдик. - Это такой преобразователь. Он, например, может превращать реальные вещи в сказочные. Вот, например... Ну, что бы... - Эдик озирается, берет с вешалки драный треух, бросает его на диван, а сам запускает руку в спинку и что-то там проворачивает со звуком заторможенной магнитофонной пленки. - Вот видите, была обыкновенная шапка. А теперь смотрите...

Он берет шапку и нахлобучивает себе на голову.

И сейчас же исчезает.

- Шапка-невидимка, понимаете? - раздается его голос.

Он снова появляется и вешает шапку на место.

- А ты на нем, балда, спать расположился, - подает от окна голос Корнеев. - Скажи еще спасибо, что я его из-под тебя уволок, а то проснулся бы ты, сердяга, каким-нибудь мальчиком с пальчик в сапогах... Возись потом с тобой.

- Да, это моя вина, - сказал Эдик. - Надо мне было вам все это растолковать как следует...

Корнеев, словно что-то вспомнив, вдруг возвращается к ним.

- Так ты, значит, у нас заведующим вычислительным центром будешь? говорит он, оглядывая оценивающе Сашу с головы до ног.

- Да, - отвечает Саша небрежно. - Попытаюсь.

- Ты машину-то знаешь нашу? "Алдан-12"...

- Приходилось, - говорит Саша.

- Так какого же дьявола она у тебя не работает? - произносит Корнеев, агрессивно глядя на Сашу. - Что ты тут тары-бары растабарываешь, когда мне машина вот так нужна? Если они мне, зануды, диван не дают, так я, может, хоть модель математическую рассчитаю, и тогда плевал я на этот диван... Ну, что ты стоишь? Что ты здесь стоишь?

- Подожди, - говорит Саша, несколько ошеломленный. - А чего тебе надо, какая модель?

Корнеев делает движение, как будто собирается бежать за чем-то, затем передумывает, выхватывает из воздуха стопку бумаги, авторучку, бросает все на стол и с ходу принимается писать, приговаривая:

- Смотри сюда. Линейное уравнение Киврина, понял? Граничные условия такие... Нет, здесь в квадрате, так?

Саша тоже сгибается над столом. Эдик глядит Корнееву через плечо.

- Оператор Гамильтона... - продолжает Корнеев. - Теперь все это трансгрессируем по произвольному объему. По произвольному, понял? Здесь тогда получается ноль, а здесь произвольная функция. Теперь берем тензор воспитания... Ну, чего ты смотришь, как баран? Не понимаешь? Ну, как он у вас называется?..

Голос его заглушает конкретная музыка, а над столом взлетают фонтаны цифр и математических символов. Саша тоже приходит в азарт, стучит пальцем по написанному, выхватывает у Корнеева ручку и пишет сам.

Появляется кот Василий, обходит вокруг стола, заложив лапы за спину, пожимает плечами и скрывается.

Эдик некоторое время слушает, потом достает из нагрудного кармана умклайдет, поднимает его над головой и резко взмахивает им, словно встряхивает термометр.

Вспышка, тьма, и все трое уже стоят перед трехэтажным, современного вида зданием из стекла и бетона, но без дверей. Есть бетонный козырек над подъездом, есть несколько широких ступенек, но ступени эти ведут в глухой простенок между гигантскими черными окнами. Возле правого окна над громадной плевательницей в виде жабы с отверстой пастью висит строгая вывеска: "Научно-Исследовательский Институт Чародейства и Волшебства".

Корнеев и Саша все продолжают спорить, Саша только на мгновение замолкает, озабоченно оглядываясь по сторонам, и тотчас рядом с ними возникают его чемоданы. Он снова бросается в спор.

Эдик берет чемоданы, поднимается по ступенькам и пихает в простенок ногой. Появляется стеклянная дверь. Смутно видимый сквозь стекло устрашающего вида вахтер-ифрит, в огромном тюрбане и с кривым мечом на плече, распахивает перед ними двери.

И полетели дни и ночи, заполненные работой.

Саша за пультом "Алдана-12" сосредоточенно следит за вспыхивающими и гаснущими рядами цифр на контрольном табло, нажимает кнопки; бешено мотается за стеклом магнитная лента, стрекочет печатающее устройство. Саша рассматривает табулограмму, отрывает кусок рулона, проглядывает ряд цифр, с досадой мнет бумагу, отшвыривает ее в сторону и снова возвращается к пульту. Над пультом возникает полупрозрачное лицо Федора Симеоновича. Великий маг сочувственно наблюдает за Сашей, затем кладет тихонько ему под руку банан и исчезает. Саша, не прекращая работы, рассеянно берет банан и ест.

Комната в общежитии. За окном дождь, мечутся тени голых ветвей. Саша, обхватив голову руками, читает толстенный том, потом берет его двумя руками, ставит на стол ребром и опирается на него подбородком. Глаза у него пустые и обращенные внутрь. Название книги: "Уравнения математической магии".

• Предыдущая
• 5/12
• Следующая