Таверна "Перекрёсток" (СИ) - Сойтту Анна - Страница 16

— Возможно, она ждала от тебя какого-то поступка, а не просто сухих писем? То, что я уже о ней знаю, говорит о живом характере, непоседливости, доброжелательности. Ветте нужен кто-то больший, чем друг по переписке. Вопрос в том готов ли ты остаться с ней в любой ситуации. В таверне она ожила, с момента нашей первой встречи лира раскрылась словно цветок на лесной поляне в первых солнечных лучах. Сможешь ли ты сохранить и преумножить это цветение?

— Я знаю только то, что хочу быть с ней и никогда не попрошу вернуться назад. Ты прав, её место в таверне, а не в норных жилищах.

Эльф кивнул в ответ на твёрдый взгляд серебристого аммилиса.

— Тогда ступай, Ветта скоро выйдет, вряд ли сейчас то время, когда стоит открыть твою личность.

— Ты… — Кейден настороженно посмотрел на Элеона. — Не выдашь меня?

— Выдам, если сочту, что ты слишком затягиваешь, — широко улыбнулся собеседник в ответ на озадаченный взгляд аммилиса. — Ветта действительно удивительная, так что тебе придётся доказать, что ты её достоин. И прежде всего самому себе.

Кейден покидал комиссариат в смешанных чувствах, всё шло совсем не так, как он планировал, лишь сильнее затягивая его в паутину обмана. Узнать, что хоть кто-то знает правду оказалось неожиданным облегчением, но эльф прав: нельзя затягивать, он и так уже достаточно приглядывался к ней и к таверне, чтобы понять, где её место и… он хотел бы назвать это место и своим домом. Таверна возвращала мир в его мятущуюся душу. И сейчас Кейден понял, что попросит остаться там, даже если Ветта окончательно откажется от союза с ним.

По возвращении в таверну Ветта постаралась отвлечься от грустных мыслей, сразу погрузившись в заботы о новых постояльцах и ничего не значащие разговоры. Элеон не стал тревожить друзей рассказом о встрече на рыночной площади, только поторопил Амрэля с церемонией.

Вернувшийся немногим раньше Кейд перебирал струны своего инструмента, по словам Эймеры и Амрэля бард был чем-то очень расстроен. Возможно поэтому его музыка сегодня звучала так надрывно. Легенда, которую он пел, уносила в те далёкие времена, когда одним народом в их мире было больше. Проклятые были забыты, но некоторые легенды ещё жили в памяти поколений, из тех времён, когда разноцветные крылья вспарывали воздух в небесных владениях без угрозы земным царствам.

Полная горечи песня плыла под сводами таверны, вынуждая Ветту и Эймеру тихонько вздыхать, постояльцы иногда сжимали в кулаках салфетки, отрываясь от ужина — так печальна была эта история.

Давным-давно в небесах парила единственная проклятая, чьи тёмные крылья в цвете и сиянии могли поспорить с рубинами. Та, которая была предана ещё при рождении, оставленная и покинутая своими родными, понукаемая и презираемая остальным народом. Она любила летать и ненавидела битвы, она посмела полюбить бога и бросить вызов тем, кто осмелился пойти против воли создателей. Никто не знал, чем закончилась та история. Одни барды пели о том, что рубиновокрылая пожертвовала собой и тем закончила войну, другие — о том, что бог ответил ей взаимностью и спас, когда надежды больше не было. Кейден пел о прощении, о том, что отверженная своим народом, однажды она простила их и последовала за своим богом в иные чертоги. А что было правдой знало только время.

Уместна ли была сейчас эта песня Кейден не знал, но, если таверна была предназначена для восстановления мира среди народов, не пришла ли пора отпустить прошлое и начать с чистого листа?

Когда отзвучали последние аккорды и новые посетители, обсуждая услышанное, разошлись по комнатам, Кейд отложил гуцынь и остался помогать убирать в трапезной.

Повозку разгружали уже затемно: упругие головки сыра и свежие овощи, отборное мясо и спелые фрукты — Арк действительно оказался отменным знатоком отличных торговых мест. Бумажные пакеты и плетёные корзины с припасами занимали свои места в ледовом погребе и в шкафах. Доход таверны ещё был слишком мал, чтобы покрыть траты и Ветта пока отдавала свои накопления, надеясь, что однажды таверна станет настоящим оплотом для путников.

— Я помогу, — тихий голос барда, отчего-то сегодня грустного, отвлёк Ветту от собственных невесёлых дум.

Кейд перехватил тяжёлую корзину с ароматными цитрусами, которую Ветта безуспешно пыталась подтянуть к краю, и помог лире спуститься на землю. Выглянувший проверить всё ли разгрузили Амрэль, хмыкнув скрылся за дверью, попрощался с Элеоном, тот обещал на завтра всё же заняться теплицей для Имы и маленькой оранжереей для Ветты. Мастер дерева подмигнул на прощание барду, помахал лире и весело насвистывая направился домой.

Поглощённая судьбой Эймеры лира Норе задержала свою ладонь в руке Кейда дольше положенного: празднование пройдёт в лесу, среди эльфов, а после накроют столы в таверне. А затем начнётся буря молний…

— О, извини, — Ветта отдёрнула руку, затеребив ею край передника. — Я сегодня не слишком внимательна.

Поздний вечер полнился ароматом душистого табака и ночной фиалки, расплескал по небу далёкие огоньки звёзд, трещал наперебой сверчками и цикадами. Освещённый сиянием фонариков в окнах, бард стоял напротив, держа в одной руке корзину с цитрусами, а другой ероша торчащие из-под шляпы волосы.

— Сегодня был просто странный день, — наконец нарушил тишину Кейд. — Думаю, быть растерянным и сбитым с толку вполне нормально.

— Да, оказывается некоторые люди действительно такие, как о них говорят, — кивнула Ветта, забирая последний тюк с зеленью, что лежал с краю. — Я никогда не думала об этом.

— Ветта, я…

— Кейд, может… Ты хотел что-то сказать?

— Сначала ты.

Смущённо улыбнувшись, лира Норе отступила в сторону входа в таверну, предлагая барду следовать рядом.

— Ты рассказывал о семье, наверное, ты хотел бы вернуться к ним на время бури? Всё же буря молний не тот праздник, который проводят вдали от родных.

— Нет, я хотел бы остаться здесь, если ты не будешь против.

— Было бы здорово!

Ветта не знала почему согласилась и втайне обрадовалась, что бард не уедет из «Перекрёстка». Возможно, оттого, что Амрэль и Эймера, Има и Арк хоть и будут с ней в эти дни, но в то же время они будут друг с другом, а лире хотелось иметь возможность просто поболтать с кем-то за чашкой душистого чая поздним вечером, когда чёрное небо раскрашивают длинные светящиеся изломы, словно корни деревьев вдруг пронзившие небо. И воздух сотрясает от грохота такой мощи, что посуда звенит жалобным перезвоном. И вроде должно быть страшно, но всё внутри замирает от восхищения силой и мощью первозданной стихии.

Разместив цитрусы и зелень, Ветта тепло улыбнулась музыканту:

— Ты что-то хотел сказать.

— Да, — мысленно Кейден отругал себя за малодушие, но вслух произнёс совсем не то, что хотел. — Если тут нужна будет помощь, всегда буду рад. Я умею не только играть.

— Спасибо, Кейд. Дальше я справлюсь. Добрых тебе снов.

— И тебе добрых…

Покинув Ветту, Кейден заперся в своей комнате, освободил уши и хвост, сжал голову руками, прошептав бессильно:

— Кейден, ты такой остолоп!

Леди Мэлин улыбнулась давнему другу, легонько коснувшись его руки.

— На твоём месте я бы не переживала так сильно, мой дорогой Элеон, мы всё успеем. Уверена, что уже на закате я смогу назвать наречённую своего сына дочерью. И это будет правильно.

— Понимаю, — кивнул мастер дерева, ожидая поддержки хотя бы от супруга Мэлин, но тот, как и всегда, принял её сторону.

— Элеон, уже то, что мы знаем об этой опасности, делает её меньше. Да, в жизни Меры была тёмная полоса, но возврата к ней не будет. Хозяйка мельницы ничего не сможет противопоставить этому союзу. У Ветты есть отступная, у Меры — вольная. Капитан Офир мудрый человек, я знаю его с рождения, знал его отца и деда, а прадеду спас жизнь. Уверен, что этот инцидент вскоре будет исчерпан.