Один в поле (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 1

Вот уже половину суток нахожусь на самом краю плоской крыши одной из московских высоток в положении лежа. Впрочем, я — профессиональный снайпер, и часами изображать неодушевленный предмет, да так, что даже назойливые комары и мухи перестают обращать на твою тушку внимание, мне не привыкать.

За свою более чем десятилетнюю карьеру военного в каких только местах я не устраивал засад на плохих парней. Ха-ха-ха! Те «плохие парни» считали, себя очень даже хорошими, а меня — плохим, поскольку мы находились по разные стороны баррикад. Однако, я до сих пор живой, а они… они — нет. Поскольку добро всегда побеждает всех и вся, значит именно я белый и пушистый.

На этот раз окружающие условия более чем подходящие. Ни тебе зловонной болотной жижи под брюхом, ни тебе метрового сугроба над головой или проливного дождя и катящихся за шкирку потоков ледяной влаги. Лежу под покровом из специальной ткани, идеально маскирующей мой организм под пластиковое покрытие крыши здания. При мне ни одного гаджета, только «Kinetics 15M» калибра 12,7 мм. Не моя верная Киня, с которой я буквально прожил в обнимку около десятка лет. Однако подогнанный вариант ничуть ей не уступает, возможно, где-то превосходит по ТТХ. Впрочем, мне из этой винтовки предстоит сделать всего лишь один точный выстрел и навсегда с ней расстаться.

Погода прекрасная. Легкая слоистая облачность, через которую пробивается бледный солнечный кругляш. Ветра нет вообще даже на высоте сотни метров. Температура немного за двадцать, разумеется с плюсом.

Площадь перед одним их популярнейших в столице гей-клубов «Blue Oyster» просматривается идеально. Именно сюда должен пожаловать ближе к вечеру мой клиент. О его появлении меня заранее оповестит служба заказчика. Так что я не особо напрягаюсь, вглядываясь в лица каждого посетителя этого «богоугодного» заведения. Время от времени я с интересом наблюдаю за тем, как к главному входу одно за другим подъезжают дорогущие авто, стоимость которых не менее нескольких десятков тысяч солнечных кредитов — единой валюты, имеющей хождение во всех освоенных земным человечеством мирах. Некоторых клиентов «Голубой Устрицы» несложно было опознать — все-таки новостные каналы Сети регулярно просматриваю и ху из кто мал-мало понимаю.

«Ух ты! И эти туда же. — Едва не выругался вслух. Из недр шикарного Bentley Continental GT 5MG выполз самый настоящий поп и направился прямиком ко входу в вертеп. Борода лопатой, облачен в черную рясу до земли, голову украшает скуфья того же цвета, на выдающемся пузе возлежит здоровенный золотой крест, украшенный множеством брызжущих радужными искрами драгоценных камней. — Интересный экземпляр, прям канонический поп. Батюшка-педераст — о сколько нам открытий чудных…».

Возможно, я слишком плохо думаю об этом служителе Господа. Не исключено, что тут кухня приличная, или паству пришел агитировать свернуть с пути греха и в очередной раз напомнить о незавидной судьбе Содома и Гоморры. Не, все-таки пожрать он сюда наведался, а не окормлять душеспасительными проповедями заблудших чад господних, поскольку спустя пять минут не был вежливо выдворен охраной на улицу.

М-да, батюшка оказался все-таки из этих. Ведь для того, чтобы находиться внутри элитного заведения необходимо быть его постоянным членом. Неужели РПЦ настолько толерантна, чтобы терпеть в своих рядах подобных личностей? Нет, скорее, это просто клоун, решивший покуражиться над православной верой, облачившись в одежды священнослужителя. Представляю, какое веселье среди посетителей вызвало явление этого «батюшки». Вот же сука! При других обстоятельствах шлепнул бы ничтоже сумняшеся этого кадра аки тварь смердящую, дабы неповадно было всем прочим, желающим поглумиться над тем, что не подлежит глумлению. Жаль, не могу себе этого позволить.

Я хоть не могу причислить себя к особо верующим, но, как человек, неоднократно рискующий собственной жизнью, нет-нет да обращусь к Высшим Небесным инстанциям с просьбой о защите и за поддержкой. Самых ранних лет Дед учил меня, что на войне атеистов не бывает.

Вспомнил Деда, взгрустнулось. Это именно благодаря ему, я сейчас нахожусь на крыше в ожидании того, по чьему приказу был убит самый родной и близкий для меня человек.

Когда мне было пять лет, мои родители погибли в авиакатастрофе. Папа и мама возвращались домой из Парижа с какого-то международного симпозиума. Несмотря на молодой возраст, они были признанными авторитетами в области компьютерных технологий и робототехники. Их часто приглашали на подобные мероприятия. К великому несчастью нашей семьи, именно этот борт был выбран «братьями Судного Дня» в качестве цели для проведения террористического акта. В результате десять килограммов беланита — самой мощной на данный момент химической взрывчатки — превратили аэробус в облако раскаленного газа над Альпийским хребтов в нескольких десятках километров от Женевского озера.

Виновных в преступлении, в конечном итоге, вычислили и отправили пожизненно на виртуальную каторгу, добывать «минеральные ресурсы». Лавочку под названием «братья Судного Дня» прикрыли. На мой личный счет была начислена приличная сумма в твердой валюте. Но всё это для пятилетнего пацана было слабым утешением — любимых родителей не вернуть.

Вскоре после гибели родителей собрался многочисленный совет из ближней и дальней родни, на котором было принято решение поместить меня в закрытое заведение для детей — сирот. Ни одна сволочь даже не подумала забрать малолетнего ребенка в свою семью, а вот наложить свои волосатые лапы на оставшиеся от родителей денежные средств, а также элитную столичную недвижимость не забыли, назначив себя опекунами с широчайшими полномочиями. Значительно позже я понял, что в тот момент находился в шаге от того, чтобы к своему совершеннолетию остаться без единого гроша и без крыши над головой. Но тогда я всего этого не осознавал. Что там говорили, почему ругались эти расфуфыренные дяди и тети, мне было не интересно.

В какой-то момент утомительный срач между родственниками закончился. Суетливый мужчина в сером костюме и сам весь из себя такой серый и неприметный разложил на столе бумаги на подпись договаривающимися сторонами и клятвенно лопотал, что положительное решение суда по поводу опекунства над «несчастным сироткой» будет принято в самые кратчайшие сроки.

И тут появился Дед. Немолодой, седая борода лопатой, волосы на голове также седые до плеч, перевязаны витой налобной лентой, острый взгляд глубоко посаженных синих как весеннее небо глаз из-под кустистых бровей, сухощавый, росту под два метра, широкоплечий, вполне себе крепкий мужчина. Хоть и был одет в обычный темный костюм и рубашку с галстуком, мне он тогда показался настоящим былинным волшебником — эдаким сказочным волхвом из одной компьютерной игры. Он порвал на глазах изумленной родни сомнительные бумаги. Адвоката выдворил из квартиры крепкими пинками под зад. Дам обозвал блядскими отрыжками и приказал им сидеть и не рыпаться. После чего одарил чувствительными зуботычинами их мужей. При этом награждал всякими забавными для уха малолетнего мальчишки эпитетами: наглое ворье, гондоны штопанные, ссученные падлы, долбодятлы убогие, ушлепки свинорылые и еще более крепкими выражениями, произносить которые Дед запретил мне категорически. Удивительно, но никто из присутствующих даже не попытался оказать этому пожилому человеку никакого сопротивления, хотя многие из присутствовавших мужчин превосходили Деда габаритами и при желании смогли бы его отмудохать. Лишь значительно позже я понял, что во взаимоотношениях людей чаще всего решающую роль играет не вес кулаков и не сила мышц, а нечто иное, определяемое термином «авторитет». Именно этого самого авторитета Деду вполне хватило, чтобы хорошенько отметелить шоблу, собравшуюся ради наглого дележа причитающегося мне наследства.

Восстановив таким образом попранные права ребенка, Дед объявил себя единственным моим опекуном и сказал, что забирает в загадочное место, именуемое остров Ольхон. Само слово «Ольхон» меня тогда буквально сразило какой-то непередаваемой сказочностью. Еще более поразило и очаровало, когда мы с Дедом до него наконец добрались.