Один в поле (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 29

Дубину также обработал в основном с помощью огня. Сначала обжег «бороду» на балде и шлифанул о шершавый гранит. Затем укоротил с помощью уже проверенного метода огня и острого камня. Получил палку с набалдашником длиной около метра. Долбанул палицей по выступающему из-под земли валуну. Звук получился будто не деревяшкой, а камнем или костью врезали. Дубина ничуть не пострадала, впрочем, как и гранитный валун. Хорошее дерево мне попалось.

Чтобы привыкнуть к оружию, какое-то время помахал дубиной и поработал копьем, восстанавливая мышечную память, наработанную в процессе недавних тренировок на Базе. А я еще тогда недоумевал — для чего нам дают подобные знания. Вот и пригодилось. А ведь у меня в запасе ещё имеются боевые рукомашество и ногодрыганье. Нужно будет заняться более детальной отработкой приемов рукопашной борьбы. Но с этим позже.

Убедившись в том, что вполне сносно владею оружием, присел на камень и вывел на внутренний интерфейс карту местности. По совету Деда, перед тем как идти знакомиться с аборигенами, мне следует хорошенько подготовиться к дальнему походу. На основе полученной от предыдущих экспедиций и наших разведывательных дронов информации выбрал для временной стоянки расположенный в пятидесяти километрах участок местности. Небольшая уютная долина между отрогами древней горной цепи, изрядно разрушенной за сотни миллионов лет внешними природными факторами. Своего рода геологический и морфологический аналог земного Урала. Вот только климат тут, на мое счастье, не уральский, а вполне себе приятный. Впрочем, если бы нанобиоты не вырабатывали на поверхности моей кожи репеллент, вьющиеся неподалеку тучи москитов, уж точно, обглодали бы мою тушку до костей.

Ну всё, я вооружен и опасен, оставаться далее на месте гибели Пепелаца нет смысла. Неплохо было бы прикрыть срам, но чего нет — того нет. Подхватил дубину и копье, почувствовал себя эдаким кроманьонцем или неандертальцем и, подавив желание огласить окрестности каким-нибудь воинственным криком типа «йохууу» или «банзай», кинул последний взгляд на место гибели роты. Хотя, если уж откровенно, особо горьких сожалений по поводу безвременного ухода из жизни кого-то из личного состава у меня не было. Боевыми товарищами также никого из них не могу назвать, даже с огромной натяжкой. Я вовсе не циник, не мизантроп, и по-человечески мне жалко парней, но сблизиться хоть с кем-нибудь из них у меня не получилось. Виной тому мои взаимоотношения с майором Поляковой и зависть остальных сослуживцев. Даже с соседом по коттеджу Геннадием Михальским, хоть он ни разу не завидовал моему простому мужицкому счастью, нам не удалось найти общего языка. Уж больно скуден был круг его интересов вне служебных обязанностей: пожрать, поспать, посмотреть нейрофильм и публично без стеснения порассуждать о несомненных достоинствах своей Алеси. Мне же информация о феноменальных размерах сисек, задницы и глаз распрекрасной белорусской девчонки была не интересна.

Идти было не очень удобно. В одной руке дубина, в другой — копье, поначалу сковывали движения. Постепенно приноровился и потопал к намеченному месту веселее. Мелкие камешки и ветви под ногами доставляли определенное неудобство. Очень быстро наниты отреагировали на дискомфорт и начали наращивать на ступнях мозолистую прослойку. Идти постепенно становилось легче, будто обувь на ногах появилась. Таким образом мой организм самостоятельно реагировал на любые неудобства и без моего вмешательства их устранял. Единственное, что очень сильно смущало меня — ничем не прикрытое мужское достоинство. Однако и к этому понемногу привык. Соображу из чего смастерить набедренную повязку, вот тогда и прикрою срам.

Через завалы не полез. Нашел прореху в древесных переплетениях в виде невысокой каменистой гряды, где до взрыва росла только скудная травка. На мое счастье, её направление совпадало с нужным мне.

Протопав около двух часов бодрым шагом, удалился на полтора десятка километров от места высадки. Здесь следов катастрофы заметно практически не было. Лишь на самых высоких деревьях ударной волной были поломаны ветки. В лес сворачивать не стал. Ни к чему сужать себе обзор. Ко всему прочему на моем пути стало попадаться мелкое зверье и птицы. Чуйка на опасность, которая меня еще ни разу не подводила, молчала. Значит ничего опасного в пределах досягаемости моих пси-синапсов нет. Спасибо генетической предрасположенности за то, что наградила меня повышенной псионической чувствительностью ко всякого рода угрозам и опасностям, иначе не топал бы сейчас ногами по неведомой планете.

Еще полтора часа ходьбы, и я набрел на широкий ручей. Ага, как бы шёл-шёл и случайно набрел. Вовсе нет. Я заранее знал о его существовании, и появление текущей воды на пути моего следования сюрпризом не стало.

Первым делом напился от души. Затем нашел местечко поглубже и распугав мелкую рыбешку прыгнул в воду. Оттер кожу от грязи донным песком. После водных процедур наконец почувствовал себя человеком.

Прошелся вдоль берега и увидел много всего интересного. Помимо мелкой рыбешки, в водной толще присутствовали вполне солидные экземпляры. Прибрежные заросли высоченного тростника также наводили на очень интересные мысли. Вокруг ручья полно сухого топляка — похоже, все это было принесено во время паводковых разливов, когда ручей из-за избытка небесной влаги превращался в бурную реку. Значит недостатка в топливе не будет. А еще в обрывистом склоне, сложенном скалистыми породами, я заметил темный зев пещеры. Подойдя поближе, понял, что это совсем небольшое углубление в скале, скорее промоина, образованная водным потоком за долгие века неутомимой борьбы с неприступным камнем, но меня данное укрытие вполне устраивает. По счастью, пещерка не была затоплена водой и следов жизнедеятельности каких-либо постояльцев в ней не обнаружено. Похоже, планы меняются и тащиться дальше не имеет смысла.

— Дед, — негромко позвал я.

— Чего внучок? — он тут же явился на мой зов.

— Посмотри, классное местечко. Пожалуй, тут нам стоит немного задержаться.

— Нормально, — ответил Дед, — вода, еда присутствуют, можно оборудовать временный лагерь. Только сначала ты мне подробнейшим образом поведаешь о своих дальнейших планах.

— Непременно поведаю. Кстати, к тебе вопрос: как ты воспринимаешь окружающую действительность, не посредством же моих глаз?

— Не волнуйся, Володя, у меня собственные пси-синапсы. Так что ночью можешь спать спокойно. Дедушка тебя разбудит.

— Да я и не беспокоюсь, у меня своя сторожевая пси-сеть имеется, — сообщил не без ехидцы в голосе. — Все равно спасибо за заботу… И вот еще что… не надо звать меня Вова, Володя, Вовка. Лучше обращайся ко мне моим армейским позывным — Лед.

— Ха-ха-ха! — задорно рассмеялся дед, — тогда и ты, внучок, называй меня моим армейским позывным — Хунук, что в переводе с тамошнего означает холод или мороз.

— Ну здравствуй, Дедушка Мороз! То есть Хунук, — не удержался от цитирования перехваченного в давние времена от самого деда неприличного стишка. Ограничился первой строфой. Насчет бороды из ваты и вопроса о подарках не стал углубляться.

На что мы дружно расхохотались.

Утро нового дня я встретил в обнаруженной пещерке, лежа на мягкой подстилке из травы.

Вчера до наступления сумерек успел лишь немного оборудовать место обитания и перекусить плодами, растущими неподалеку на деревьях. Лес оказался богатым на ягоды, фрукты, орехи и прочую благодать. Желающих употребить все это также было в достатке. Птицы, мелкое зверье мельтешили в кронах деревьев, оглашая округу звонким щебетом и истошными криками. Охотиться не стал, также, как и ловить рыбу — сырое мясо употреблять внутрь не очень хочется — пока хватает растительной пищи. А вот когда добуду огонь, можно заняться рыбалкой и охотой.

Перед тем, как уснуть, обстоятельно пообщался с Дедом. Выяснилось, что преждевременная активация внедренного импланта произошла из-за мощного пси импульса, вызванного нервным стрессом. Первоначально хитроумный старик планировал проявить себя к моменту, когда мне исполнилось бы сорок лет. К этому времени, по его расчетам, я прочно стал бы на ноги, и хранившаяся в носителе информация стала бы для любимого внука своего рода компенсацией за отнятое родней наследство. Дед не без оснований предполагал, что наглые родственники оберут его воспитанника как липку. Что, собственно, и случилось. Не знаю, в какие суммы моим дядьям и теткам обошлось вычеркнуть мое имя из списков наследников, но кроме черно-белой фотографии от Деда мне ничего не перепало. Посчитали, что родительских денег, которые они не смогли отобрать, мне будет вполне достаточно. По хитроумному замыслу Деда после активации ипланта, я получил бы доступ помимо хранящихся в его голове знаний, также к обезличенным вкладам, лежащим в нескольких очень надежных банках.