Беспокойство - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 4

• Предыдущая
• 4/35
• Следующая

– Рита Сергеевна застрелила тахорга, – сказал Поль значительно.

– Молодец. А еще?

– На вверенной мне Базе за истекшие сутки ничего не случилось, все в порядке, недостатка ни в чем не испытываем, – сказал Поль.

– А на базах, которые вам не вверены?

– Какие имеются в виду?

– Земля, например. Или, скажем, Радуга.

– На Земле тоже недостатка ни в чем не испытывают. Испытывают избыток. А на Радуге... Знаете что, Леонид Андреевич, сводки уже в типографии, через полчаса прочтете сами.

– Нет, – сказал Леонид Андреевич. – Я хочу узнать что-нибудь первым. Ведь вы же про меня сочинение писали, Поль. Расскажите мне что-нибудь особенное. Чего нет в сводках.

– Вас интересуют сплетни? – осведомился Поль.

– Очень, – сказал Леонид Андреевич.

– Жаль. Сплетен у меня нет. По Д-связи сплетен не передают. По Д-связи нынче передают черт знает что.

Леонид Андреевич сейчас же вытащил записную книжку и приготовил авторучку.

– Нет, серьезно, – продолжал Поль. – Сегодня ночью вдруг прервали передачу ядерного прогноза и выдали нам какую-то шифровку на имя Мостепаненко. Без имени адресанта. Это уже третий случай. На прошлой неделе была шифровка некоему Герострату, а на позапрошлой – Пеккелису. На мой запрос не ответили. Идиотство какое-то.

– Да, – сказал Леонид Андреевич. – Но зато интересно.

Он нарисовал в записной книжке женскую головку и написал под ней печатными буквами: ИДИОТСТВО; ИДИОТСТВО; ИДИОТСТВО...

– Герострат... – сказал он. – Какой же это Герострат? Не тот ли? Вообще в свете современной физической теории вполне можно предположить...

– Кто-то идет, – сказал Поль, и Леонид Андреевич замолчал.

В кабинет вбежал человек.

Леонид Андреевич не знал его, но было видно, что этот человек из леса и что он взволнован, и Леонид Андреевич сел прямо и сунул записную книжку в карман.

– Связь! – сказал человек, задыхаясь. – Когда будет связь, Поль?

Он был в комбинезоне, отстегнутый капюшон болтался у него на груди на шнурке рации. От башмаков до пояса комбинезон щетинился бледно-розовыми стрелками молодых побегов, правая нога была опутана оранжевой плетью лианы, волочащейся по полу, и казалось, что это щупальце самого леса, что оно сейчас напряжется и потянет человека обратно, через коридоры управления, вниз по эскалатору, мимо ангара и мастерских, и снова вниз по эскалатору, и через аэродром, к обрыву, к башне лифта, но не в лифт, а мимо, вниз...

– Выйди отсюда, – сердито сказал Поль.

– Ты ничего не понимаешь, – задыхаясь, сказал человек. Лицо его было в красных и белых пятнах, глаза выкачены. – Когда будет связь?

– Курода! – железным голосом сказал Поль. – Выйдите вон и приведите себя в порядок!

Курода остановился.

– Поль, – сказал он и сделал странное движение головой, словно у него чесалась шея. – Честное слово, мне срочно нужно!

Леонид Андреевич снова лег. Поль подошел к Куроде, взял его за плечи и повернул лицом к двери.

– Формалист, – сказал Курода плаксиво. – Бюрократ.

– Стой, не двигайся, – сказал Поль. – Шляпа! Дай пакет.

Курода снова сделал странное движение головой, и Леонид Андреевич увидел на его тощей подбритой шее, в самой ямочке под затылком, коротенький бледно-розовый побег, тоненький, острый, уже завивающийся спиралью, дрожащий, как от жадности.

– Что там, опять подхватил? – спросил Курода и полез в нагрудный карман. – Нет у меня пакета... Слушай, Поль, ты мне можешь сказать, когда будет связь?

Поль что-то делал с его шеей, что-то уминал и массировал длинными пальцами, брезгливо оскалившись и бормоча что-то неласковое.

– Стой смирно, – прикрикнул он. – Не дергайся! Ну что ты за шляпа!

– Вы поймали чешуйчатого человека? – спросил Леонид Андреевич.

– Чепуха! – сказал Курода. – Я не говорил, что эти люди были чешуйчатые... Поль, ты скоро? Это надо послать им в первую очередь! Ай!

– Все, – сказал Поль. Он отошел от Куроды и бросил что-то полуживое, корчащееся, окровавленное в диспенсер. – Немедленно к врачу. Связь в семь вечера.

Лицо Куроды вытянулось.

– Попроси экстренный сеанс! – сказал он. – Ну что это такое – ждать до семи вечера?

– Хорошо, хорошо, иди, потом поговорим.

Курода неохотно пошел к двери, демонстративно волоча ноги. Розовые побеги на его комбинезоне уже увядали, сморщивались и осыпались на пол. Когда он вышел, Поль сказал:

– Обнаглели. Вы представить себе не можете, Леонид Андреевич, до чего мы все обнаглели. Никто ничего не боится. Как дома. Поиграл в садике – и к маме на коленки, прямо как есть, в земле и песочке. Мама вымоет...

– Да, обнаглели немножко, – негромко проговорил Леонид Андреевич. – Я рад, что вы это замечаете.

Поль Гнедых не слушал. Он смотрел в окно, как Курода сбегает по эскалатору, волоча за собой обрывок лианы.

– Похож на Атоса, – сказал он вдруг. – Только Атос, конечно, никогда не пришел бы в таком виде. Вы помните Атоса, Леонид Андреевич? Он писал мне, что когда-то работал с вами.

– Да, на Владиславе. Атос-Сидоров.

– Он погиб, – сказал Поль, не оборачиваясь. – Давно уже. Где-то вон там... Жалко, что он вам не понравился.

Леонид Андреевич промолчал.

• Предыдущая
• 4/35
• Следующая