Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 27

— Атени, как насчёт прямого приказа от меня? — спрашивает декан. Мне почему-то кажется, что он хочет улыбнуться.

— Впервые не знаю, что ответить, — признаюсь вслух. — Я могу подумать?

— Боюсь, что нет, — смеётся декан. — Я успел пообщаться с Пуном достаточно плотно. И я сделаю всё, чтоб этот инструктор приступил к обучению курсантов в этом колледже в этом учебном году. Как можно скорее. Его условием являетесь вы, Атени. Извините, мы всё же не в театре. Где желание исполнителя — закон для режиссёра. Если вам так будет легче, считайте это моим прямым и недвусмысленным приказом.

Почему-то все трое за столом улыбаются.

Ну, Пун. Ну, гад. Припомню…

Кофейня по дороге из Первого Специального магического военного колледжа в Старый Город. За столом — несколько человек в формах курсантов колледжа.

— Вы видели, как он его? — говорит, отпивая из бокала, светловолосая девушка с нашивками курсанта-хирурга второго курса.

— Да случайно получилось! Это же бретёры дома Бажи! Вы же не думаете, что какой-то мужлан, вчера от сохи, своей мотыгой мог победить профессионального дуэлянта? — горячится худощавый брюнет.

— А он не дуэлировал, — хмуро бросает здоровяк с фигурой циркового атлета. — Он шёл убивать.

— Это разве не одно и то же? — удивляется худощавый брюнет.

— Я не про бретёров Бажи. Я про этого резкого сержанта, — отвечает здоровяк.

— Я ничего не почувствовала, — возражает девушка с нашивками хирурга.

— А у тебя эмпатия сколько? — не выказывая эмоций, спрашивает здоровяк, глядя в кружку с пивом.

— Три единицы на последней аттестации, — с вызовом отвечает светловолосая.

— А у меня — одиннадцать, — спокойно говорит здоровяк. — Тоже на последней.

— Ты ж пропустил аттестацию? — удивляется худощавый брюнет. — Когда это тебе одиннадцать поставили?

— Я не пропустил, — качает головой здоровяк. — Я на первом образовании аттестовывался. Предоставил выписку из предыдущего диплома. В юридическом же тоже была аттестация на эмпатию. Вот оттуда взяли.

— Это сколько лет назад у тебя было одиннадцать? — недоверчиво спрашивает светловолосая девушка.

— Четыре. Сейчас, думаю, подросло… — задумчиво говорит здоровяк.

— Ничего себе! Фрам! Это же ты можешь… — начинает худощавый брюнет, но здоровяк его останавливает, положив руку на предплечье.

— Тс-с-с. Не шуми. Деньги любят тишину… Ты думаешь, нам моё отсутствие на аттестации в колледже ничего не стоило? Отец одних денег отнёс знаешь сколько… Не считая льгот…

— Так ты специально скрываешь настоящий ранг эмпатии? — догадывается светловолосая девушка.

— Браво, вы удивительно проницательны, — уголком губ улыбается здоровяк. — Зачем нам нужно, чтоб все Дома знали, кто самый сильный эмпат в Двадцатке? Мы гораздо больше заработаем, если это останется в тайне… Так что вас тоже попрошу…

— Мы — могила! — обещает худощавый брюнет. — Так что ты говорил о том, что сержант шёл не дуэлировать?

— Вы не поймёте. Я сам не знаю, как объяснить. Он вообще не испытывал эмоций. Вот ты, Люк, если бы шёл на дуэль против дома Бажи с лопатой в руке, хоть немного нервничал бы? — обращается здоровяк к блондину напротив.

— Я бы сделал всё, чтоб с бретёром Дома Двадцатки на дуэль не попасть. — уныло отвечает блондин. — Особенно с лопатой… Но если бы пришлось, спокойным бы точно не был.

— Может, это потому, что он — смертник? И сам давно себя похоронил? — задумчиво говорит брюнетка, сидящая слева от худощавого юноши.

— Всё может быть, — кивает здоровяк. — Но лично меня гораздо больше, как юриста, занимает вопрос: по какому праву простолюдин вообще попал участником на дуэль между домами? Особенно — между домами Бажи и Валери? И тут уже не важно, с какими эмоциями он там оказался…

— Ну, он — кавалер КРЕСТА, — неуверенно предполагает брюнетка.

— Не основание. Как юрист говорю. — качает головой здоровяк. — Если только без "благородного металла" в руках… Понимаете, нет логичного объяснения. И меня это пугает. Если сейчас быдло до дуэлей с нами допускают, пусть и в таком странном виде, с какими-то мотыгами… и ведь результат каков… А дальше что будет?

— Так он и был без "благородного металла"! Он с лопатой был! — громко шепчет блондинка.

— Ну вот разве что так, — задумчиво говорит здоровяк. — Но зачем дому Валери такие странности? Они же теперь не пойми кому обязаны? Вернее как раз понятно, кому. Валери теперь обязаны мужику с лопатой! Кстати, а это объяснило бы то, что он не боялся. Если предположить, что он понимал, на что идёт…

— Как бы не пришла пора в другое место переводиться, — цедит блондинка. — То сортиры чисти, то смотри, как простолюдин в Двадцатке дуэлирует. Граблями.

— Да ну, случайность, наверное? — в поисках поддержки оглядывает собеседников худощавый брюнет.

— Ага, три раза подряд… — кивает здоровяк. — Загибай пальцы: первый раз — когда его вообще на эту дуэль допустили. Причём не кто-то, а Августейшая Канцелярия личным присутствием. Второй раз — когда он не испытывал эмоций. Топая с лопатой на дом Бажи. Ну, второй раз, может, и не вариант — он же смертник… Тут, согласен, чёрт знает что может быть в эмоциях… Раньше ни одного смертника не видел, опыта не имею… НО есть и третий раз — это когда он своей лопатой победил. И кого? Самого Джанго! Не многовато ли совпадений?

— Да, каждое по отдельности — вроде бы и ладно, — задумчиво тянет блондинка. — А вот всё вместе — действительно странно.

— Да Валери всегда со странностями были, — бормочет брюнетка.

— Смотри в колледже не ляпни! — осаживает её подруга.

— Я же не дура…

Окончание фразы тонет в раскатах грома на улице. Начинается гроза.

На следующее утро, Декан перед строем зачитывает собственный приказ о моем переводе в инструкторы. Все эмпаты после этого слегка морщатся от сложного коктейля негодования и злости, транслируемого первым курсом. Ну, насчёт всех эмпатов, я, может, и загнул, но сам Декан и Лю однозначно морщатся.

Я бы тоже морщился вместе с ними, но мне наплевать на то, что чувствуют высокородные козлы в преддверии того, что им придётся немножко попотеть. И поработать.

Когда-то я и сам был таким же, как они: стоял в строю и ненавидел инструктора. В отличие от них, у меня не было выбора. Они же, как члены дворянских родов, здесь добровольно.

Впрочем, выдержав паузу, по здравому размышлению, до приезда Пуна решаю волну не гнать и бурной деятельности не развивать: во-первых, Пун намного грамотнее меня в роли инструктора. И его видение всего курса, который необходимо преподать этим «чайникам», может очень сильно отличаться от моего понимания списка упражнений.

Я всё же больше «пользователь», чем методичный преподаватель.

Во-вторых, у меня нет за плечами никаких инструментов приведения этой массы к подчинению, кроме насилия и мордобоя. Пусть оба, гхм… «инструмента» и разрешены вполне официально, с известными оговорками, но начинать с крайних мер мне не хотелось бы. Утешаю себя надеждой, что у Пуна, как у, несомненно, более опытного преподавателя, есть в запасе ещё какие-то варианты мотивации. Ну там, соревновательный элемент, или командный дух, или ещё какая-нибудь педагогическая лабуда. А не «сразу по мордасам».

Несколько дней отсрочки старта погоды не сделают.

Да и я, согласно приказа, всего лишь дополнение к Пуну. Главную стратегию определять ему.

Прокрутив в голове все эти мысли, я после построения откровенно поделился ими с Деканом, на что он кивнул, не отрываясь от бумаг на столе:

— Логично. Пуна ждём через несколько дней. Сделаем, как вы предлагаете.