Много снов назад (СИ) - "Paper Doll" - Страница 98

Приняв вызов, Рози села на пол, поджав к себе ноги. Рассеянный взгляд остановился на виде ночного Вашингтона, где продолжал жить призрак Дугласа, каковым он был до встречи с ней. Его голос заставил её вдруг содрогнуться. Прошла неделя, а, казалось, что целая вечность. Рози ничего не боялась и не желала сильнее, чем снова поговорить с ним. Разместиться с чашкой горячего крепкого кофе на диване его гостиной перед камином и разговаривать, не тая в душе обиды или рвения узнать то, чего ей не следовало знать.

Рози придумывала легенду на ходу. Слышать его голос, но не видеть глаз, не чувствовать запаха, не ощущать прикосновения, было гораздо проще, чем могло казаться. Сперва по телу прошлись мурашки, но затем она даже сумела улыбнуться, вернувшись вдруг к единственному, за чем скучала.

Дуглас задавал вопросы осторожно и ненастойчиво, будто делал это между прочем, а не целенаправленно потому, что в чем-то её подозревал. Его ровный тон сглаживал острые углы, но Рози не могла позволить ему сбить себя с толку. Втискивая ногти в кожу округлых коленей и разрывая ими плотную ткань колгот, она врала ему, неуверенно, но смело. Для Рози это был своего рода вызов, осмелившись на который, она стала на очень тонкий лед, под который могла в одночасье провалиться и в следующую же секунду захлестнуться в холодной воде.

Рози закрыла глаза, чтобы увидеть свою ложь, как будто воочию, что во многом облегчило ей задачу. Она действительно уехала в Гарвард, но не спешила возвращаться, поскольку была намерена посетить город своей мечты, Нью-Йорк. Отец оставил для этого немного денег. Что-угодно, только бы она более не донимала его. Ещё одна неделя в качестве туриста, но не более. Она планировала прогуляться, осмотреться, просто подышать загрязненным уличным воздухом. Можно ли вообще хотеть большего?

Страницу Чарли Голдберг создала исключительно, чтобы влиться в сеть, но не стать её частью. Наблюдать за жизнью интересных людей, но ни в коем случае не для обмана кого-либо. Разве она умела вообще врать?

Напоследок Рози заверила Дугласа в том, что отчаянно хотела, чтобы он был рядом, и это была единственная правда, что ничего ей не стоила. Она открыла глаза, снова посмотрела на вид ночного чужого города, положив подбородок на колени и обняв их одной рукой.

— Я скучаю по тебе, — произнесла надломлено и слабо, будто их разговор забрал у неё все силы. Отчасти так и было. Протрезвевшая голова ужасно болела. Ей хотелось покончить с оправданиями, но вернуться к чему-то самозабвенно непринужденному, что прежде прочно связывало их вместе.

— Я тоже, — произнес на выдохе, будто и сам всё это время не дышал, внимая каждому её слову, разбирая сказанное на мелкие крупицы, среди которых должен был найтись подвох. Как бы мягок Дуглас ни был, она понимала, что он ей не доверял, иначе дал бы намного больше времени. — Не знаю, как мы сможем всё продолжить, но я хочу, чтобы ты скорее вернулась.

— Всё должно быть хорошо. Теперь-то точно, — Рози улыбнулась, громко шмыгнув носом. Глаза тоже набрали влаги. — Вряд ли кто-то, кроме нас, сможет всё разрушить, — она грубо провела ребром ладони по лицу, растерев соленые капли, пустившиеся против её воли вниз по щекам. — Я люблю тебя, — хрипло произнесла, набрав в легкие побольше воздуха.

Дуглас молчал. Рози слышала его тяжелое дыхание с замиранием сердца, и чем дольше оно продолжалось, тем труднее становилось дышать. Ей было бы достаточно и незатейливого «Я тоже», что не требовало много усилий, но он продолжал убивать её тишиной, которая давила на уши, разрывая переутомленное сознание.

— Дуглас, — его имя застряло комом посреди горла, но Рози сумела его выговорить, тут же прикусив язык. Ей хотелось крикнуть его или повторить сказанное, но с долей упрека, когда вместо этого она продолжала молчать в ожидании того, что он произнесет в ответ что-либо.

— Прости, — только и ответил, прежде чем первым сбросил вызов. Рози оставалась сидеть на полу скромного гостиничного номера в замешательстве.

Внезапно её с головой накрыло необъятное чувство одиночества. Она отбросила в злости телефон в сторону, уткнулась носом в колени и позволила себе расплакаться навзрыд. Нескладное «Прости» прожгло внутри большую всепоглощающую чёрную дыру, в которой терялись не только все эмоции и чувства, но и здравый смысл.

Вместе с телом содрогалась и душа, стенки которой были полуразрушены. Рози сама позволила этому случиться, а потому не жалела себя, напротив испытывая вину за то, что позволила дурацким словам вылететь наружу. С ним она будто не видела границ, что продолжали существовать, невзирая на то, что, казалось бы, всё обернулось его возвращением.

Наутро Рози собрала себя воедино. Оплатила ещё одну неделю проживания в гостинице, пережила звонок Алекса, сама набрала номер Реджи, но пропустила несколько вызовов от отца. С Брианой удалось в последний раз пообщаться где-то посреди рабочей недели во время обеденного перерыва, пять минут из которого Рози выделила на подругу. Умывшись, она переоделась, прежде чем заказать завтрак в номер. Хаотичные мысли метались в голове, не позволяя сосредоточиться на главном, поэтому она решила дать себе хотя бы полдня отдыха. В конце концов, через пятнадцать минут после завтрака это стало почти невыносимым, поэтому Рози связалась с Сарой, предложив ей прогулку по городу, с которым всё ещё не была знакома.

Они встретились у ближайшей автобусной остановки рядом с офисом. Рози пришла на несколько минут раньше, поэтому у неё было время понежиться в теплых лучах мартовского солнца, подававшего надежды на скорый приход настоящей весны, буйствующей разнообразием цветущих запахов и ярких красок.

Сара, как обычно, много болтала, показывая Рози ту часть города, что меньше всего интересовала заядлых туристов, маршрут которых был проложен прямиком к Белому дому и других приближенных достопримечательностей, на фоне которых можно было сделать памятное фото. Они гуляли, будто Рози и сама прожила в Вашингтоне не меньше лет пяти, чтобы быть знакомой с улицами, домами и людьми.

Она старалась не думать о Дугласе и не задавала наводящих вопросов о нем, беседуя с Сарой на равных о чем-то неважном. Рози даже позволила себе засмеяться, заговорить самой, забыть о том, что она была кем-то другим кроме выдуманной Чарли Голдберг. Если не получалось из самой себя создать личность, каковой хотелось быть, она решила хотя бы Чарли дать этот шанс. Это было временной возможностью, поскольку вернуться к подлинной Рози Гудвин было необходимостью, которой нельзя было противиться.

Для небольшой передышки они решили заскочить в первый попавшейся по пути ресторанчик, где заняли последний из свободных столиков. Итальянская кухня не была пределом её изысканных вкусов, потому что в любом случае ничто не могло быть лучше еды Нел, которая теперь была такая далекая и чужая. Рози заказала приличную порцию пасты с морепродуктами, салат с моцареллой и нарезанными тонкими слайсами томатами, заправленный бальзамическим уксусом. Сара заказала пиццу и сырную тарелку. Рози едва уговорила девушку от вина, вынудив взамен выбрать кофе.

— Ты права. Вчера после нескольких бокалов вина я не удержалась, чтобы позвонить бывшему, — Сара поправила ладонью волосы, оглянувшись вокруг, будто надеялась обнаружить ещё одно знакомое лицо. — Мы не общались уже около полугода, невзирая на то, что видимся почти каждый день.

— Он работает в том же здании? — вежливо спросила Рози, вторя невидимому намеку Сары сделать это. Подобные уловки она замечала сразу — затянутая пауза, застывший на собеседнике взгляд, полон ожидания и надежды, что тот попросит продолжить. Если бы девушка не хотела говорить о чем-либо, то не стала бы даже начинать, превращая нарочный предлог в обмолвку.

— Он работает в архиве нашего офиса. Видеть его лицо каждый день ужасно невыносимо, — Сара обречено вздохнула, облокотившись о стол. Пытливые глаза продолжали искать в лице Рози поддержку, а потому она наклонилась чуть над столом, чтобы быть расслышанной в общей суете и шуме.