Шеф-повар Александр Красовский (СИ) - Санфиров Александр - Страница 51

И если в материальном плане они оказались примерно на одном уровне, оба построили дома в Подмосковье, у Петровича сын окончил Рязанское десантное училище, а у Королева служил военным летчиком. Петрович рассекал по трассе на Жигулях, а Королев на Волге, тов плане карьеры все было не так.

Не желая конфликтовать и ронять авторитет, Королев быстро смылся с кухни. Но Петрович сразу не успокоился.

— Нет, ты видел!? Каков говнюк! Придет, как будто здесь ему медом намазано и командует. А ты тоже, хорош гусь! Не хер тут всяких вояк прикармливать. Понял?

— Да понятно мне все, Петрович, понятно, — сообщил я успокаивающим тоном. — Лучше подумай о другом, вот мы с тобой, сейчас сделаем свое дело, накормим людей, сами поедим и пойдем себе домой, отдыхать, и горя не знать. А у военного атташе проблем воз и маленькая тележка, он о них вынужден думать даже когда в постели с женой лежит. Почувствуй, так сказать, разницу.

— Да чувствую, чувствую, — махнул рукой собеседник, — Но все равно, надоел этот гад хуже горькой редьки, мать его за ногу. А ты парень непрост, непрост. Кто в твоем возрасте о таком задумывается? Давно заметил, если на тебя не смотреть, а просто слушать, можно подумать с пожилым человеком говоришь.

— Так и есть, — мысленно подтвердил я. — Только ты, Петрович, никогда не догадаешься, что на самом деле разговариваешь со стариком.

После этого разговора яснова задумался о своем будущем. Мысли вновь и вновь возвращались к вопросу; остаться в Финляндии, или нет. Единственно, что меня в этом плане волнует, что отца могут попросить с работы. С маман это вряд ли получится. Должностей она не занимает, в партиях не состоит.

Люда, когда я получу гражданство, сможет на законных основаниях приехать ко мне. Ничего органы сделать не смогут. Единственно, все это я смогу сделать, когда всю денежную заначку переведу в валюту. А за такие махинации в нашей любимой Родине могут и расстрелять.

Поэтому надо по этому поводу что-то решать, если я всерьез захочу здесь остаться.

— Хм, я сейчас размышляю, как лучше устроится в жизни, а интересно, чем сейчас занимаются мои родичи?

Интерлюдия первая.

Утро рабочего дня в бухгалтерии Министерства здравоохранения.

То и дело раскрываются двери, и в них появляется очередная бухгалтерша. И вот в дверь заходит самая молодая работница, Красовская Людмила. С улыбкой здоровается с коллегами и проходит к своему столу, звонко цокая каблучками импортных босоножек.

Коллеги провожают ее завистливыми взглядами. Девушка одета в кримпленовый костюм из юбки миди и модного приталенного жакета. Кремовая блузка с пышным воротником дополняет строгий ансамбль.

Вопросов никто не задает. Все прекрасно знают, где сейчас работает ее муж, и откуда появилось все это великолепие.

Однако, когда Людмила, усевшись за столом, достает из кожаной сумочки огромную коробку с тенями, нервы одной из молодых бухгалтерш не выдерживают.

— Люда, как тебе не стыдно нас дразнить? Так нечестно! Если твой муж работает за границей, ты бы могла попросить его и для нас что-нибудь прислать. Помаду хотя бы.

— Но, Марина, ты же ничего раньше не говорила, — удивилась девушка, — И вообще я первую посылку от него только позавчера получила.

— Да ладно, рассказывай! — недоверчиво протянула Марина. — Скажи сразу, что жопишься и все дела.

— Марина, что за грубости? Немедленно прекрати, — строго сказала главбух. — Если тебе так хочется импортных шмоток, найди себе такого же заботливого мужа, как у Люды и не порть нам настроение.

После этого пожилая женщина продефилировала в свой кабинет.

Около дверей она обернулась и сказала:

— Людочка, зайди ко мне на минутку.

После того, как Красовская зашла в кабинет главбуха и плотно закрыла дверь за собой, бухгалтер Марина злобно прошипела:

— Видели, как надо действовать. Мне старая грымза рот заткнула, а теперь сама что-то начнет клянчить у Людки.

Вечер в доме у старшего Красовского. Тот недавно пришел с работы поужинал и сейчас развалился на диване, читая газету Советской Спорт. В соседней комнате раздавалось стрекотание швейной машинки. Жена Тамара перешивала дочерям купальники из своего старого платья.

Наконец стрекотание смолкло и в комнату, где сидел отец, влетели обе девчонки одетые, как на пляже.

— Папа, папа! Погляди, правда, как здорово мама сшила? — дружно завопили они.

Отец оторвался от газеты и с улыбкой оглядел дочерей.

— Мама у нас молодец, — констатировал он. — Отличная работа, да и вы у меня красавицами растете.

— Ну, все, похвастались и хорошо, — сказала появившаяся жена. — Уже поздно, быстро на горшок и в кровать.

— Мама, какой горшок? — снисходительно улыбнулась старшая дочка. — Мы уже давно о нем забыли.

— Какая разница, все закончили разговоры и в постель!

Девчонки насупились и молча отправились в свою комнату.

— Володя, ты можешь оторваться от своей газеты, или нет!? — раздраженно обратилась женщина к мужу, когда в комнате дочерей погас свет. — Вот скажи, ты же мне обещал, что поговоришь с сыном?

— Ну, обещал и что?

— Так говорил, или нет?

— Ну, говорил.

— Ты междометиями не отделывайся. Он тебе что-нибудь обещал?

— Тамара, ну как ты не понимаешь! Мне неудобно его о чем-то просить, неудобно!

— А помнишь, ты частенько деньги ему в карман совал, когда он в школе учился и Пашке тоже. Это помимо того, что ты Кларе своей давал. Я тебе хоть раз, что-нибудь сказала? Упрекала?

— Нет, не упрекала.

— Так, что ты тогда дар речи теряешь, когда нужно всего лишь попросить парня, прислать для меня приличные духи, или косметику? Притом за наши деньги.

Короче, чтобы завтра письмо было написано. Иначе, сам знаешь, что будет. Мрак!

Недели через две после моей поездки к родственникам Ритта сама приехала ко мне в гости. Визит, конечно, неожиданным не был. У финнов так не принято. Естественно, визиту предшествовал телефонный звонок.

Также, естественно, о нем я сообщил Никодимову. Ведь в ином случае о приезде моих финских родственников сообщит Петрович, а это мне надо?

Третий секретарь посольства явно был не в настроении, потому, что на мои слова ответил следующим пассажем:

— Александр Владимирович, вы взрослый человек и сами определяете с кем вам можно встречаться, а с кем нет, поэтому идите и не е. те мне мозги.

— Странно, мне Сергей Геннадиевич всегда казался воспитанным человеком. Не иначе, как неприятности у него образовались, — подумал я, выходя из кабинета.

Но так, как лично меня эти неприятности не касались, слова безопасника я принял за разрешение на встречу.

На этот раз Ритта приехала одна без Армаса.

Она привезла с собой еще баул с вещами, кучу сыров и других молочных продуктов от Тойво.

На робкие попытки отказаться от таких подарков бабушка насмешливо улыбнулась.

— Бери, я же знаю, что у вас ничего такого нет. Лео Антонен, мой сосед, недавно ездил в туристическую поездку в Ленинград. Так он рассказывал, что у него все время спрашивали, нет ли у него на продажу одежды, или жевательной резинки. Он, кстати, жалел, что не взял с собой несколько пачек, те, кто взял, сразу все продали и купили водки и сигарет.

К приезду бабушки я приготовился лучше, чем в первый раз. Особых разносолов делать не старался. Все было просто. В основном налег на выпечку. Думаю, что такой нагрузки духовой шкаф в нашей квартире еще не испытывал.

Уже немного зная вкусы родственницы, я выпек рыбники с ряпушкой и палтусом, Пироги с черникой и морошкой тоже не забыл. Но венцом всего были калитки. Открытые пирожки из ржаного теста с картошкой и пшеном откровенно удались. И мне пришлось даже оборонять их от Петровича, тот сожрал их штук шесть и продолжал смотреть на оставшиеся голодными глазами.

Ритта выглядела уставшей и озабоченной. Но своими проблемами не делилась.