Борьба испанцев с маврами и завоевание Гренады - Тур Евгения - Страница 23

— Возьмите все, — сказали они, — чеканьте монету и платите солдатам.

Женщины собрали все свои драгоценные украшения и принесли их Магомету.

— На что нам наряды, — сказали они, — когда наш родной город в опасности, а защитники его нуждаются в необходимом! Вот наши ожерелья, серьги, браслеты, наши драгоценные камни; если Баса будет спасена, нам не надо нарядов — наша радость заменит нам украшения; если же мы осуждены погибнуть, то пленницам не нужно украшений.

Магомет принял приношения и раздал их солдатам. Король Фердинанд, узнав о поднятии духа осажденных, написал королеве и просил ее приехать к нему с большою пышностию и знатною и многочисленною свитой. Он хотел убедить этим Мавров, что решился взять город и не отступит от него.

Однажды в Басе разнесся слух, что многочисленное войско сходит с гор и приближается к испанскому лагерю. Магомет, Сиди-Селим и другие начальники вошли на высокую башню и увидели, что впереди войска, на большом, роскошно убранном муле, ехала дама величественной наружности, богато одетая, и тотчас признали в ней королеву Изабеллу. Длинная, расшитая золотом попона спускалась с мула и волочилась по земле; сбруя блестела золотом, серебром и драгоценными камнями; по правую сторону королевы ехала инфанта, дочь ее, а по левую — старый испанский кардинал — епископ. За королевой тянулась знатная свита дам, рыцарей, пажей, оруженосцев, конюших и солдат.

Магомет поник головой и произнес вполголоса:

— Участь Басы решена!

С скорбию и невольным изумлением взирали мавританские начальники на это великолепное шествие, предвещавшее их гибель. Войска изъявили желание сделать вылазку и дать залп из пушек по приближавшемуся отряду, но Сиди-Селим с негодованием отвечал отказом.

— Как? — сказал он, — стрелять в благородных дам и королеву?! Мавры всегда славились благородством и великодушием — они не воюют с женщинами и должны уважать сан королевы, хотя она королева враждебной нации. Мы, Мавры, будем сражаться с испанскими рыцарями насмерть, но всегда должны уважать женщин.

Маврские рыцари единодушно поддержали мнение принца Сиди-Селима; стены Басы запестрели чалмами Мавров, которые все сбежались смотреть на великолепное и торжественное вступление королевы в испанский лагерь. Король, в сопровождении всех своих грандов, рыцарей и благородных Испанцев, разодетых с неслыханною пышностию, встретил свою супругу. Восторженными криками приветствовало ее войско. Король и королева обнялись, свиты их смешались и вошли, блестя золотом и разноцветными уборами, в лагерь, при звуках барабанов, труб, литавр и восторженных криках солдат.

Тогда принц Сиди-Селим и Магомет решились просить перемирия; они выехали со своей свитой из города к испанскому стану, встретили на полдороге испанских уполномоченных и начали переговоры. С обеих сторон выказано было обоюдное уважение и изысканная вежливость, но соглашение не состоялось.

Сиди-Селим отправил старого Магомета с письмом к Эль-Сагалу, в котором просил его приказаний.

Эль-Сагал находился в отдаленной комнате кадикского замка, когда его известили о приезде старого Магомета, посланного от принца Сиди-Селима. Быстро взглянув на лицо его, он понял, что он приехал с недобрыми вестями.

— Что происходит в Басе? — спросил он тревожно.

— Вот письмо, в нем все подробно рассказано, — ответил Магомет печально.

Если бы письмо это было написано не принцем Сиди-Селимом, а кем-либо другим, Эль-Сагал прочел бы его с негодованием и недоверием; но он вполне доверял принцу; прочитав письмо, он глубоко вздохнул, голова его поникла, и он долго сидел молча, погруженный в глубокую думу. Наконец он опомнился и приказал тотчас созвать доверенных людей своих на совет; но после долгих совещаний они не пришли к соглашению. Эль-Сагал распустил совет и сказал старому воину Магомету.

— Аллах Акбар, велик Бог, воротись в Басу и скажи принцу Сиди-Селиму, что я нахожусь в невозможности помочь ему. Баса защищалась с мужеством и доблестию и покрыла себя неувядаемою славой. Я не имею права требовать от нее новых жертв для потерянного дела.

Этот ответ решил участь Басы. Сиди-Селим сдал город на почетных условиях. Жители могли остаться или уехать куда пожелают, сохраняя свои состояния; солдаты с оружием в руках могли также остаться или уйти. Что же касается начальников, то они должны были сдать город в течение шести дней и потом, оставив 15 благородных заложников, уехать захватив с собою все, что им принадлежало. В числе заложников находился молодой сын Магомета. Король и королева приняли их с почетом, одарили дорогими подарками, также как и военачальников маврских.

Принц Сиди-Селим был до того очарован грацией, благосклонностию и умом королевы и учтивою приветливостию короля, что обещался не поднимать против них оружия. Королева отвечала ему, что в таком случае она уверена, что война, опустошающая их и его край, окончена. Сиди-Селим скоро подпал под влияние испанского двора и с течением времени принял христианскую веру, хотя и втайне, чтобы не раздражать Мавров.

Король и королева вошли с великою пышностию в Басу, в которой нашли 500 христианских пленных, которых отправили на родину, одарив деньгами.

После взятия Басы сдались и другие города. Король Фердинанд, щадя кровь своих подданных, пытался не без успеха подкупить многих начальников крепостей, которые без выстрела сдавали ему их. Другие сдавались, не будучи в состоянии сопротивляться. И тех, и других король принимал с почетом и силился привязать к себе. Когда сдавшие крепости начальники представлялись королю, между ними находился Мавр Али Абен Фаар, на которого все ласки и милости короля не произвели ни малейшего впечатления. Он стоял гордый и печальный в стороне от других, и когда дошел черед до него, он подошел к королю и сказал:

— Я Мавр, потомок знатных Мавров и алькад многих городов и замков. Мне выпало на долю защищать Патерну, но мои солдаты упали духом, отказались исполнить долг свой.

Король приказал поднести Мавру значительную сумму денег, но он надменно отказался принять их и сказал с гордостию и высокомерием:

— Я пришел не продавать то, что не принадлежит мне, а отдать то, чего не мог удержать за собою и что судьба отдала тебе, король испанский! Будь уверен, что если бы гарнизон исполнил долг свой, то одна смерть наша отдала бы крепость в твои руки.

Король и королева оценили благородство и гордость Мавра и всячески силились привлечь его на свою сторону, но гордый Мавр отверг все их предложения.

— Что однако можем мы сделать — сказала ему королева, — чтобы доказать тебе все наше уважение?

— В городах и деревнях, бывших под моим начальством, осталось много соотечественников, которые не имеют возможности переселиться. Дайте мне, ваше величество, королевское слово, что вы охраните их собственность и предоставите им свободно исповедывать свою религию.

— Обещаем это, — сказали король и королева, — они будут жить мирно и спокойно; но скажи, чего ты хочешь для себя самого?

— Уехать в Африку и увезти с собою лошадей моих, — отвечал Али.

Король и королева послали ему пред его отъездом богатые подарки, но он отказался от них.

Получив пропуск, он собрал слуг своих с лошадьми и оружием, ему принадлежащим, и простился со своими соотечественниками. Горькие проливали они слезы; он один, гордый, с блестящими и сухими глазами, хотя сердце его было растерзано скорбию, вполне владел собою. Простившись сел он на своего дивного арабского коня, оглянулся еще раз на долины, поля и горы своей порабощенной чужому игу родины и пустил вскачь своего скакуна; в миг умчал он его из глаз удрученных грустию Мавров.

Эль-Сагал уединился в отдаленный покой своего замка и всякий день получал известия о новом несчастии и сдаче всех своих крепостей и городов. Высокие горы и плодоносные долины, густонаселенные деревни его владений перешли в руки короля испанского; у него остались только Кадикс и Альмерия, с незначительною частью гор Альпуксары. Самые близкие друзья и приверженцы его, забывая его прошлое могущество, считали возможным говорить ему горькую правду и гневили его непрошеными советами.