Небо на троих (СИ) - Хант Диана - Страница 16

Происходящее было настолько бесстыдным, настолько развратным, не умещающимся ни в одну в привычную картину мира — невозможным ни для юной баронессы, ни для дочери вождя племени Рамаян, что я окончательно оставила попытки контроля и перестала воспринимать это, как реальность. Проще было поверить, что я сплю или поддалась соблазну, позволив одногрупникам уговорить себя на те самые благовония, которые с пыльцой фей. Ю-мио говорит, что кайф от них носит самый, что ни на есть, плотский окрас, и от реальности его не отличить…

Платье тем временем снова сползло на бёдра и Даур, прорычав что-то ругательное и маловразумительное, задрал его так высоко, что из-под смятого подола выглянул сперва антимагический корсет, а затем и кружевной бюстик. На какое-то время пальцы Даура Адингтона замерли в воздухе, словно драгх вот-вот прикоснётся к застёжкам на корсете, и я даже поверила, что так и будет, но рука драгха поднялась выше, а затем одним рывком задрала бюстик и обнажила грудь. Даур немедленно смял в руке нежное полушарие, принялся перекатывать между пальцами, пощипывая, обнажённую и твёрдую вершинку. Арнэй тут же переключил внимание на вторую обнажённую грудь, принявшись ласкать её губами и языком.

— А-ах! — я не сдержалась, ахнула и застонала в голос, настолько разные ощущения были от ласк обоих Адингтонов, и настолько они были… циничными, бесцеремонными… восхитительными.

Арнэй нежил ставший до болезненного чувствительным сосок во рту, сминал грудь пальцами, посасывать ставшую невероятно чувствительной вершинку, играл с ней шершавым и горячим языком.

Я выгнулась, запрокидывая голову, хватая ртом воздух. Откуда-то из тёмной и развратной глубины, о которой я прежде и не подозревала поднялась надежда, что второй близнец таким же образом приласкает и вторую грудь…

Но Даур уже показал, что ему нет никакого дела до моих желаний. Воспользовавшись тем, что Арнэй занялся моей грудью и ослабил напор внизу, Даур отодвинул его руку и сунул свой палец между бесстыдно мокрых складочек.

- Какая ты сладкая, птичка, — прошептал драгх мне на ухо, что почему-то лишь усилило бесстыжие и бесподобные ощущения, сделало их более острыми и насыщенными. — Такая узенькая… И такая мокрая. Кажется, нам попалась о-очень нетерпеливая пичужка…

На мгновение посетила мысль, что вот сейчас дверь откроется и в кабинет войдёт кто-то из слуг и застанет картину маслом: растрёпанная девица с бесстыже расставленными ногами и ласкающие её самым развратным образом хозяева… Но эта мысль тотчас улетучилась, стоило Дауру сунуть палец в горячую и влажную глубину и, отчего ощущение наполненности изнутри стало слишком острым, слишком невыносимым…

— Тугая… и невинная, — прошептал Даур мне на ухо и пошевелил внутри пальцем, прежде чем достать его. — Пока ещё… невинная.

Против своей воли, я обиженно застонала. Просто поцелуи Арнэя отдавались сладким подёргиванием внизу и вдруг отчаянно захотелось, чтобы и Даур продолжал… несмотря даже на все эти грязные и развратные вещи, что драгх шептал на ухо.

Его палец тем временем резким движением вошёл в попку, в отличие от сочащегося влагой входа между складочек, абсолютно сухую.

Я охнула от неожиданности и лёгкой боли. Из глаз непроизвольно брызнули слёзы, мокрые дорожки потянулись по щекам.

Но в тот же миг Даур порывисто склонился ко мне и поцеловал. В губы. По-настоящему.

Мой первый поцелуй.

Могла ли я подумать, что он случится… так. Любая девушка рисует себе его в мечтах, как что-то запредельно нежное, волшебное… невинное.

Мой первый поцелуй был бесстыжим и циничным. Непристойным и таким волнующим, что я всхлипнула от неожиданности. Быть может, это только приличных девушек одаривают невинными и нежными поцелуями, поцелуями, при которых не разжимают губ? А такая шлюха, как я, реагирующая сразу на двоих мужчин, на драгхов, реагирующая так остро, так бесстыдно… недостойна настоящего поцелуя?

Из глаз неожиданно даже для меня самой брызнули слёзы. Конечно, их никто не заметил. Это хорошо… потому что это были злые слёзы, слёзы, направленные на меня саму, слёзы бессилия.

Потому что мне нравилось, как Даур Адингтон целовал меня.

Потому что я не променяла бы ни один миг этого поцелуя на воплощение детской, незамутнённой и радужной мечты…

Драгх нагло и бесцеремонно вторгся языком в рот, будто захватчик на покорённую территорию. Он и был захватчиком. Который делал то, что хотел. По праву сильного. По праву победителя. Вкус его победы я ощущала на своих губах, чувствуя драгха почему-то, как саму себя и вынуждена была признать: этот вкус победы был сладким. Хмельным, кружащим голову! Затмевающим разум, отстраняющим на второй план все остальные чувства!

Придерживая мою голову за затылок Даур Адингтон вынудил меня посасывать его язык в такт сводящим с ума своей необычностью и даже лёгкой болезненностью движениям его пальца в моей попке. Я всхлипнула от непривычных ощущений. Драгх быстро вынул палец, и смазав его обильно сочащейся из меня влагой, которую Арнэй совершенно справедливо назвал потопом, — пламень, стыд какой! — вернул палец в попку. На этот раз было уже не так больно… и между ног почему-то стало еще более мокро… Дёрнувшись от неожиданной сладкой конвульсии, я сдавленно застонала прямо драгху в рот.

Умелые пальцы Арнэя Адингтона тем временем вернулась к мокрым бархатистым складочкам. Точнее — к скользкому и невероятно чувствительному бугорку между ног. Потеребив его, драгх тоже погрузил палец внутрь, в место, которое ещё хранило ощущение чужого бесцеремонного присутствия. Драгх ввёл палец совсем неглубоко, но так ощутимо… После чего принялся двигать им в такт движениям Даура. Время от времени Арнэй безжалостно разрывал ритм и снова принимался играть с сочащимся влагой, скользким и таким чувствительным местечком.

Оба Адингтона тяжело дышали, а пространство вокруг искрило и потрескивало. Это значило, что высшие приступили к трапезе. Они пожирают сейчас мои чувства, эмоции, ощущения. Точнее, огонь, наполняющий их…

И, как следствие, оба брата испытывают ни с чем не сравнимое удовольствие. Ни одно зелье в мире, ни один наркотик не бывает так сладок для драгхов, как огонь феникса…

Я ждала, что так и будет. Знала. Слышала, что драгхи питаются нашей сексуальной энергией. Но представить не могла, что это происходит таким образом. О таком девчонки, что успели вкусить запретный плод, не рассказывали…

И тем более я не могла представить, что не только драгхам, но и мне снесёт крышу от их развратных, не знающи стыда прикосновений, умелых поцелуев, прикусываний, похлопываний, поглаживаний и сжатий!

Странно было ожидать, что приятные ощущения в какой-то момент вдруг скакнут резко по нарастающей, и, прежде, чем я успею что-либо понять, просто выстрелят изнутри огненным фейерверком!

И в тот же момент я исчезну, не вынесу удовольствия подобной силы!

Впервые в жизни потеряю сознание. От влажного, развратного и бесстыдного кайфа…

Фирузи-Дин-Дин

Сознание вернулось, только вот за какую-то долю мгновения картинка успела смениться, причём совершенно радикальным образом.

Вместо тёмного кабинета с высоченными стеллажами с книгами передо мной стояла девушка.

Знакомая. Даже очень.

Я даже решила бы, что это я сама и есть, только вот я никогда прежде не подводила глаза, не красила так густо ресницы и губы. К тому же у меня никогда не был проколот нос. Изящное крыло носа стоящей передо мной девушки украшала круглая серьга с алым камнем. Таких внушительных размеров, что камень лежал чуть ли не на середине скулы. От камня по диагонали тянулась цепочка, соединяя серёжку с тиккой в волосах.

Тикка тоже была золотой, украшенной множеством висюлек, с похожими камнями-каплями. Одна из золотых цепочек тикки тянулась по пробору, две других обхватывали пышные чёрные пряди, уложенные на старинный манер. Я таких причёсок в жизни не встречала. Лишь на древних фресках, прямо на стенах пещер в Первой Солнечной Долине. Так укладывали волосы задолго до того, как на Вольный народ началась охота бескрылых. Даже ещё до войны…