1972. ГКЧП (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 33

Кому-то может и не нравятся спортивные, жесткие "фитоняшки", а я от них просто балдею! Нет, я так-то люблю всяких женщин (ага, секс-маньяк!), но этих – больше всех. Для меня они символ здоровья и ухоженности. Если женщина так истово заботится о своем теле, значит она чиста, не больна всякой дрянью, и вообще – имеет сильный характер и знает, чего хочет от жизни. Конечно же – это все спорный вопрос, и я это прекрасно понимаю, но вот есть у меня такой пунктик, что уж тут греха таить.

Рука скользнула ниже, в горячую влажную канавку…и тут Ольга очнулась. Ее глаза раскрылись так, будто она и не спала никогда, и наши взгляды встретились. Секунда, и Ольга притянула меня к себе сильными, совсем не девичьими руками и впилась губами мне в губы. Я даже задохнулся от ее неженских объятий. Вот же чертовка! Сильна, как…как Багира!

– А нечего возбуждать сонную, беззащитную девушку! Она не может контролировать себя во сне! Теперь терпи, раз покусился!

И я терпел. Примерно полчаса. Лежал, и позволял делать с собой все, что она захочет. И это было просто клево. Так хорошо с женщиной мне не было очень давно – с тех самых пор, как я по любви женился на моей девушке, оставшейся в том, ином, недоступном для меня мире. Так остро, так сладко…

А потом мы лежали – обнаженные, покрытые любовной испариной. Я тяжело дышал, будто все это проделал сам на протяжении минимум часов семи, Ольга же улыбалась, глядя мне в лицо и поглаживая мой живот, и…в общем – всячески меня ублажая.

И только через час до меня наконец-то дошло – черт подери, а где я вообще-то нахожусь?! Почему мы сейчас с Ольгой?! Что с Аносовым?! ЧТО СО СТРАНОЙ?!

Я мягко отстранил руку Ольги, взяв в свои ладони (хватит, черт подери…надо сил набраться!), и чуть отодвинувшись, сказал:

– Давай-ка, все по порядку. Где я, и что с Аносовым? И вообще – что вокруг делается? Сколько прошло часов после того, как я вырубился в больнице?

– Часов? – Ольга довольно хихикнула – Пятьдесят…ммм…пятьдесят шесть часов! Нет, вру – сейчас утро…почти утро. Значит, ты пролежал без сознания полных двое суток, плюс еще…черт! Да трое суток получается, да! Ведь ты выключился уже утром, когда практически рассветало!

– Трое суток… – у меня даже горло сдавило – Ну, давай, не томи! Все по порядку!

– Ну что…по порядку, так по порядку – вздохнула Ольга – Когда ты отключился, минут десять еще переливали кровь, потом я приказала тебя отключить от системы. Они не хотели, но я пару раз стрельнула в потолок – они и отключили. Аносов уже шевелился, раны у него затягивались. Так что все, хватит ему. Операцию Акеле проделали одновременно с переливанием. Так что сейчас он уже бегает – жив и здоров. Тебя погрузили в скорую помощь, предварительно выкинув оттуда водителя и фельдшера с врачом. Отвезли на квартиру, где сидели Шелепин с Семичастным, и американцы. Ты бы видел их рожи, когда они меня увидели! Как будто я привидение, или зомби! Пэт когда меня обнимала, мне кажется и обнюхала, и как следует ощупала. Ну так, на всякий случай. А ты так и лежал без сознания. Я щупала пульс – сердце работает нормально, все вроде нормально, только высох весь – одни жилы да мышцы, как будто с тебя сняли кожу. Нет, это даже сексуально! И раньше у тебя жиру не было, и мне это нравится, а теперь так вообще – как пособие для альбома анатомии, но все-таки странновато. Впрочем, как я вижу, на твою потенцию это не повлияло. И на толщину…

– К делу, чертовка! – рыкнул я возмущенно – к черту потенцию! И толщину!

– Как это – к черту?! – деланно удивилась Ольга, и взвизгнула, когда я ущипнул ее за сосок правой груди – Ладно, ладно! Не хулигань!

Потерла грудь и продолжила:

– Через сутки по телевизору сказали, что на руководителей гэкэчэпэ вдруг напал какой-то мор. Они все скоропостижно скончались – от естественных причин. У кого-то внезапно отказали почки, у кого-то сердце, третий упал с инсультом – и так все. Кроме того, метла божья прошлась и по высшим руководителям партии и правительства. Умерло по меньшей мере около сотни человек – генералитет, руководители партии – даже члены Политбюро. Следом прошла волна смертей среди командования войсками рангом пониже – кто-то застрелился, кого-то пристрелили при захвате, кто-то подорвался на гранате. Мятежные войска вернулись в расположение своих частей и были разоружены. Теперь идут следственные действия. В общем – тащат всех подряд по подозрению в участии. Все следственные изоляторы забиты подозреваемыми.

– Метла божья, говоришь… – хмыкнул я – И называется она "Омега". Ночь длинных ножей?

– Тсс! – Ольга приложила палец к моим губам – ты же надеюсь не сравниваешь руководство СССР с каким-то там Гитлером?

– Не сравниваю – признался я – На Гитлера я бы работать не стал. Но методы… вырезать разом всю оппозицию – это как? Едва не угробили тебя и меня – это как? Использовали нас втемную! Меня!

– А почему они должны были тебе сообщать? – Ольга усмехнулась, и села на постели скрестив ноги – Кто ты, и кто они. Они руководители великой страны, а мы с тобой…мы только винтики.

– Я – болтик! А ты – гаечка! – проворчал я. Ольга хихикнула, а я мрачно спросил – Так что конкретно с Аносовым? Где он сейчас?

– Жив, практически здоров! Занимается делами – не знаю чем, мне не докладывали – Ольга радостно хлопнула в ладоши – Бегает, как лось и конь в одном лице! Мало того, представляешь – он помолодел! Седина исчезла! Выглядит лет на сорок, не больше! Та-акой мужчина! Вот тебя бы не было – я бы в него влюбилась! Ха ха ха!

– Прости что выжил… – так же мрачно заметил я, и Ольга тут же потухла:

– Ну чего ты, в самом деле! Все же хорошо! Мы живы, здоровы, путч подавлен – чего еще-то? Ну да – Дачу раздолбали, так Семичастный с Шелепиным обещали построить еще лучше! И представляешь – меня представили к ордену Ленина со звездой Героя! Сама не ожидала! Кстати, слышала, что и тебе еще один орден Ленина светит и звезда Героя! И звание генерала!

– И сто девственных гурий – холодно бросил я.

– Насчет гурий – как ты выражаешься, это облом. У тебя одна гурия, она очень сердитая и злая. На тебя, между прочим! Миш, ну чем ты недоволен? Все же хорошо! Мы победили!

– Не знаю. Наверное, так себя чувствует использованный презерватив. Попользовались, сделали свое дело – и в помойку. Мне это еще в моем мире надоело, а тут все заново! Уровень только другой.

– Миш… – Ольга нерешительно пододвинулась ко мне и положила руку на мое плечо – Я до сих пор не могу поверить в то, что ты мне рассказал. Неужели ты действительно из другого мира? Я когда услышала это от тебя, думаю – фантазирует! А ты вон как… Расскажи, как тебе удалось меня спасти? Я ведь знаю, что умирала. Была уверена, что умру. А оно вон как повернулось… И с Аносовым тоже. Расскажешь?

И я рассказал. Ольга хихикала и потирала лицо – уверен, оно было красным. А потом целовала меня и просила рассказать, что было до того, как я ее оживил. После, как она "умерла". А затем вдруг заплакала – тихо так, но очень горько.

– Ты чего плачешь-то?

– Я представила – ты лежишь холодный, в погребе, а я должна тебя оставить и уйти. Потому что обязана выполнить задачу. И мне стало так страшно, так холодно… И теперь я понимаю, что именно ты чувствовал в тот момент, когда я там лежала.

Я сглотнул комок, через силу усмехнулся:

– Да ладно тебе…все уже прошло. Теперь ты здоровая, молодая и красивая. Довольна?

– Да! – Ольга одним прыжком соскочила с кровати, бросилась к двери, и через секунду зажегся яркий свет, рассыпавшийся по комнате из хрустальной люстры, предмету вожделения любого советского гражданина. Если у тебя есть квартира – в ней должны быть пианино, телефон, прибалтийская "стенка", сервиз "Мадонна" и обязательно, в ранге положенности – хрустальная люстра! И стоит она, кстати, очень даже немалых денег – от двухсот пятидесяти рублей! А это, на минутку, больше чем получает за месяц инженер или бухгалтер. Сейчас зарплата в сто семьдесят пять рублей "на руки" считается вполне достойной, и не все такую зарплату получают.