1972. ГКЧП (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 35

Где парни охраны добыли очки – я не знаю. Пообещал, что верну, как только доберусь до своей квартиры. Ну…той, что на Котельнической набережной. Эта квартира, на Ленинском, тоже моя, но…в общем – ее еще надо делать моей. Например – выгрести из нее кучу телевизионной аппаратуры, занимавшей целую комнату – здесь была устроена телестудия, из которой эти два дня вещали Шелепин с Семичастным. А также выгрести отсюда все средства связи – на черта они сдались в обычной квартире? Уверен, эта квартира власти больше не понадобится. По крайней мере – в обозримом будущем. Все, путч закончился.

Итак, прогулка моя срывалась, ибо тащиться по улице в сопровождении автоматчиков было несусветной глупостью. Еще двое должны были следовать рядом с нами на машине – черной "волге" с форсированным движком. По крайней мере, так все это расписал Головлев.

– Товарищ Карпов, вас к телефону! – заглянула в комнату "якобы горничная", кстати – при ближайшем рассмотрении очень даже миленькая женщина средних лет. ТОТ Карпов, который пятидесяти лет от роду, считал таких женщин очень даже молоденькими и вполне заслуживающими внимания. Это здешний Карпов, избалованный вниманием женщин, предпочитает молоденьких девиц, максимум двадцати пяти лет а то и поменьше. Как нынешняя Ольга, теперь выглядящая ну никак не больше чем на восемнадцать-девятнадцать лет. Даже с натяжкой – на восемнадцать. Нет, она и раньше выглядела моложе своих лет, но теперь…теперь меня могут счесть каким-то педофилом! Она оделась так, как одеваются совсем уж юные девицы, и больше шестнадцати-семнадцати ей и не дашь!

Кстати – ощущение, что нарочно устроила такое представление. Зачем? Да кто ее знает…ну вот хочется ей побыть в шкурке невинной школьницы, соблазняющей маститого писателя. Придется сделать внушение – пусть накрасится и оденется как взрослая, сделает из себя тридцатилетнюю матрону. Негоже, чтобы писателю Карпову приписывали педофильские наклонности.

Хотя…ну какого черта?! Я-то знаю, сколько ей лет, и все знают. А то, что стала выглядеть моложе – так спишем на счастье от того, что выжила, на похудение от болезни, и на радость от сделанного ей свадебного предложения. Говорят, что женщины молодеют от счастья, и стареют, когда на них обрушиваются беды. "Так выпьем за то, чтобы несчастья никогда не коснулись наших женщин!" Хороший тост, надо запомнить.

Хех…если бы я еще что-то мог забыть. В абсолютной памяти есть свои плюсы, и свои минусы. Некоторые вещи и хотел бы забыть, да не можешь. У обычного человека негатив затягивается тиной, уходит на дно и перестает терзать душу. Мне такое недоступно.

Кстати, задумался – а почему я раньше не понял, как можно вылечить человека? Тогда бы не пришлось засылать Зину в мой мир! Ведь я же видел – после того, как она начала со мной жить, явно помолодела! И чувствовать себя начала лучше, поздоровела! Почему не понял – откуда ноги растут у ситуации?

Да просто незачем это мне было. А когда Зина уже дошла практически до точки – тут уже и времени задуматься не было. Я честно сказать ударился в панику – что делать?! Помирает ведь! Спасать надо! И ничего лучшего в голову не пришло.

Вообще-то я не врач, не биолог, который возможно что нашел бы применение такому как у меня…хмм…свойству. Понял бы, что происходит с моими партнершами и со мной. А кто я? Вояка и писатель. Я человек действия, а не мыслитель, по большому-то счету. Сейчас, задним числом, можно меня упрекнуть в том, что хорошенько не подумал, и не понял, как надо действовать. Но если как следует рассудить…ведь я сильно рисковал, поставив на карту все, что у меня было – саму мою жизнь. А если бы не получилось? Если бы я умер? Просто я не хотел жить один, без Ольги. И мне плевать на последствия. Или пан, или пропал.

Второй раз, когда спасал друга – тут я уже действовал осознанно. Если с Ольгой получилось, почему бы не получиться и с Аносовым? Стопроцентно получится! И все вышло как по нотам. Ну да, получил сильную встряску, да, валялся три дня без памяти, ну и что? Бывало и похуже. А я, Агасфер, практически неуязвим – если не выстрелить мне в башку. Или не разнести на маленькие кусочки приличным зарядом взрывчатки. Или не сжечь в атомном огне.

Да, мое бессмертие имеет свои ограничения. Меня все-таки можно убить – если знать, как это сделать. Надеюсь, что враг этого не знает. Теперь бы только определить – кто сейчас друг, а кто мой враг…

– Здравствуйте, Михаил Семенович! Сейчас с вами будет говорить Председатель Комитета Государственной безопасности товарищ Семичастный.

– Премного счастлив! – не удержался, и съязвил я. Честно сказать – никаких дружеских чувств у меня к Семичастному не было. И единственное, о чем я мечтал сейчас – свалить как можно подальше и не участвовать более в дворцовых интригах. "Ночи длинных ножей" мне хватило.

– Все язвишь, Карпов? – громыхнул в ухо резкий голос Семичастного – Когда-нибудь твоя дерзость выйдет тебе боком! Вот не умеешь ты с начальниками разговаривать!

– Увольте меня, а? – искренне попросил я – И не будете моим начальником! И тогда я буду дерзить вам совершенно законно! А сейчас даже обматерить не могу – сдерживаюсь!

В трубке хрюкнуло – то ли Семичастный подавился смешком, то ли фыркнул от возмущения, но в любом случае мой выпад он пропустил мимо ушей.

– К делу давай, хабальник! Вот наградила же меня судьба таким…хмм…нет бы прислать правильного, вежливого, культурного! В общем – охрана за тобой останется. Но только не бойцы из спецназа, а бойцы "Омеги". Будут охранять тебя негласно – до особого распоряжения. Пока идет чистка рядов.

– А смысл? – возмутился я – Они что, прикроют меня от снайпера? Американского президента охранники не спасли, а уж какого-то там Карпова! А от уличных хулиганов я как-нибудь и сам себя уберегу. Чего зря растрачивать ресурс бойцов? Кстати, много наших из "Омеги" погибло?

Молчание. Секунд через пять, явно нехотя:

– Четверть личного состава. Парни отдали свою жизнь за Родину! Уничтожили ее врагов, но и сами погибли. Бунтовщики хорошо прикрылись, засели на базах. Например – в Крыму.

– Самурай?! – спросил я, чувствуя, как заныло под ложечкой.

– В тяжелом состоянии. Он руководил операцией по уничтожению основных фигурантов. Подобраться к ним смогли только бойцы "Омеги". И то… В общем – жить будет, и даже полностью выздоровеет – врачи обещали. Состояние стабильно, не беспокойся. И спасибо тебе за "Омегу". Без них все было бы гораздо сложнее и кровавее. Да, кстати – дачу тебе отстроят, будет красивее прежней, так что не беспокойся.

– А можно мне другую дачу? – набрался я наглости – На море, например?

– Где именно? – деловито спросил Семичастный.

– В Ялте. Чтобы рядом с морем, чтобы участок соток двадцать как минимум, чтобы…чтобы красиво. Не хочу возвращаться в Переделкино. Воспоминания плохие.

– Сделаем – Семичастный явно что-то себе записал. А может и не записал – все равно разговор прослушивается и записывается. Потом прочитает распечатку, зачем силы тратить на записи?

– Еще есть пожелания?

– Кадиллак жалко…но черт с ним. Другой куплю. Из квартиры железки уберите – ну их к черту. И я хочу выехать в США на съемки. И вообще – заняться бизнесом. Есть кое-какие задумки. Хватит с меня войны!

– Дезертир чертов! – хмыкнул Семичастный – Ладно, ты сделал свое дело здесь. Занимайся делами. Съезди на Мюнхенскую олимпиаду…

– Без меня, что, никак? Есть же ребята дельные? Я насчет олимпиады. Я вам весь расклад дал, зачем я-то там?

– Поедешь, проконтролируешь. И свободен! Относительно свободен. Ты же прекрасно знаешь – от нас не уходят. Бывших комитетчиков не бывает. Но об этом мы потом с тобой поговорим. Еще есть пожелания, просьбы?

– Съездить в Крым хочу, отдохнуть с Ольгой.

– Без проблем – езжайте, заодно посмотрите участок земли. Но вначале выступишь на пресс-конференции, завтра, в двенадцать часов. Продумай, что будешь говорить.