Свет надежды (СИ) - Леонова Светлана - Страница 13

Рейнольд был не только прекрасным правителем, но еще отцом и наставником. Наверно, именно в этот день Рагнар впервые осознал, что возможно ему самому никогда не удастся стать примером для собственных детей. За те три месяца, что прошли со дня свадьбы, он так и не видел свою новоиспеченную жену. Просто не находил в себе силы посмотреть на дочь лицемерного правителя Моргаша. Ему казалось, что едва только окажется рядом с ней, он не сможет обуздать свои эмоции. Боялся, что сорвется, выплеснет все свое презрение и негодование за те бедствия и страдания, которые терпит его народ. Боялся, что в пылу эмоций может неосознанно навредить девчонке, тем самым окончательно развязать руки Сверру в войне.

Отбросив о себя подобные мысли, Рагнар вновь погрузился в обсуждение и разрешение представших перед Зангрой вопросов. После долгих споров и дискуссий, было решено оставить беженцам выделенный им для временного проживания, а также обеспечить еще недостающими вещами и провизией, понимая, что среди них много детей и женщин. Практически только женщины и дети. Лишь несколько стариков-мужчин пришли вместе с ними, но ожидать от них какой-то опасности даже в столь тяжелое военное время было глупо - слишком уж немощными они были. Рагнар распорядился также выделить земли, которые пришедшие из Моргаша могли бы возделывать, дабы прокормить свои семьи. Зангра не могла полностью обеспечить беженцев, но могла дать им условия для существования. Хотят получить защиту от собственного тирана правителя - пусть так, но только не в ущерб его подданным. Он понимал, что таким решением поднимет волну недовольства среди большинства своих людей, но и бросить на произвол судьбы пострадавших от рук жестокого тирана тоже не мог. Простые люди не должны страдать от неоправданных амбиций их правителя, желающего установить собственный диктат ценой крови своих подданных. Рагнар понимал также, что укрывательство беженцев будет резко отрицательно воспринято Моргашем, но среди тех, кто жил на самой границе земель были семьи, некогда проживавшие в Зангре. Человеческим чувствам не писан закон войны, и двое, разделенные кровавой линией бессмысленных смертей, вопреки всяким доводам и предрассудкам, связывают свои судьбы. Среди тех, кто пришел искать убежище в землях Зангры, было немало его собратьев, которых еще помнили старики. В них текла кровь его народа. Так мог ли он, как правитель, оставить их в беде?

Рагнар откладывал эту встречу до последнего, но долг есть долг. Сколь бы тяжело ни было, он должен был преодолеть себя и свои чувства. Направляясь решительным шагом, готовясь к неизбежному, все же у самого порога остановился в нерешительности, отчего-то медля и переживая. Он знал, какие чувства вызовет в нем увиденное, но вот сможет ли их сдержать - этого сказать даже самому себе не мог. Слишком глубоко, слишком больно они засели в нем. Собравшись с силами, он решительно шагнул в темное помещение и направился в дальний край, чувствуя, как ослабевает его решимость и неколебимость.

Рагнар помнил свой последний визит, то острое щемящее чувство вины и безысходности, когда понимаешь, что иного выхода нет, но не можешь сделать решительный шаг. Когда на тебя смотрят преданные глаза друга, выручавшего не в одном бою, смотрят с надеждой... И глядя в эти глаза, полные доверия, нужно отдать приказ. Приказ одним ударом клинка прекратить мучения. Это было равносильно тому, чтобы отрезать себе руку или часть души. Брайс был не просто любимым конем - он был верным другом. И если существует в жизни связь, крепче кровных, Рагнар с уверенностью сказал бы, что Брайс был его братом. Братом по духу. Братом по силе и смелости. Братом по силе преданности.

В этой части конюшни было темно. Рагнар не сразу смог различить в потемках животное, но едва только глаза обвыклись, он смог различить темный силуэт.

- Ну здравствуй, друг, - Рагнар опустился рядом с конем и, обняв того за шею, прижался лбом к широкому лбу животного.

Брайс беспокойно закивал головой, громко зафырчал и попытался подняться на ноги, но бессильно упал на колени. Он попытался подняться еще и еще раз, да только безрезультатно. Отчаяние читалось в каждом движении животного, словно он хотел что-то показать своему хозяину, но не мог.

Глухой звук опрокинувшегося ведра и расплескавшейся воды послышался позади Рагнара, и он стремительно развернулся. Вот уж кого меньше всего ожидал увидеть. И даже глазам своим не поверил. Его жена, словно застигнутый врасплох вор, испуганно смотрела на него, широко распахнув свои большие глаза. Какого нечестивого ее сюда занесло? Рагнар перевел взгляд на валявшееся на полу ведро с остатками воды. Лошади всегда были одним из самых главных, самых веских аргументов в сражении. От их силы и выносливости порой зависел исход битвы. Потому любой воин с особой тщательностью подходит к выбору своего коня и уходу за ним. Вывести из строя часть конницы означало значительно уменьшить шансы на победу в сражении. И вот сейчас, глядя на эту дрожащую девчонку, Рагнар невольно задался вопросом: что она здесь делает? Пролитое ведро в ее руках могло означать только одно: у нее был какой-то план. Как ослабить силы его войска, тем самым дав преимущество своему отцу. Что еще можно ожидать от дочери правителя Моргаша, прогнившего насквозь, пропитавшегося лицемерием и фальшью. И вот теперь получалось, что Рагнар оказался прав в своих опасениях, ожидая от своей жены каких-то подобных действий, направленных на то, чтобы помочь своему отцу одержать трусливую неравную победу. Сверр искал любые способы ослабить своего противника: он перекупил ряд торговцев, которые вели свои дела в Зангре, лишив тем самым подданных Рагнара не только возможности приобретать необходимые им вещи или продукты, но и возможность обменивать результаты своих трудов на продовольствие или золотые монеты, а значит, и возможности на вырученные средства приобрести оружие или амуницию воинам Зангры. Сверр действовал хитро и коварно. В этот раз он не побоялся отправить свою дочь вершить свои планы в самое сердце вражеского лагеря. Пожалуй, это была ошибка Рагнара: нужно было сразу же обозначить чужакам пределы дозволенного в его замке, а не позволять им беспрепятственно расхаживать по территории замка. Злость так и клокотала в груди. Прежде всего на себя. За ту неосмотрительность, которую он допустил по отношению к чужакам.

- Что ты здесь делаешь? - его голос раскатисто прогремел на всю конюшню.

Девчонка, казалось, еще больше затряслась, а потом вдруг бросилась к нему в ноги, подняла свое лицо к нему и сбивчиво, так, что едва можно было разобрать ее слова, стала говорить.

- Пожалуйста, повелитель, пощадите его, не убивайте. Я уверена, все еще поправимо. Прошу вас...

Совершенно сбитый с толку, Рагнар с непониманием смотрел на девушку, стоящую на коленях в его ногах, и пытался понять, что же происходит. О ком она вела речь? Конечно, одной, такой маленькой и хрупкой, ей не провести такое дело. Есть кто-то еще, кто помогал ей в ее происках. Но кто? Старик, пришедший с ней, или кто-то иной?

- Что ты здесь делаешь? - повторил Рагнар свой вопрос еще жестче, давая понять, что он ждет ее разъяснений. И, небеса, пусть поторопится, потому как с каждым мгновением его терпение теряло силу, а гнев все больше рос. - Ты заешь, что тут нельзя находиться никому, кроме воинов и конюхов?

Айна виновато понурила голову. Ее светлые волосы, забранные в небрежно собранную прическу, выбивались отдельными прядями, обрамляя лицо и скрывая теперь ее глаза. Молчит? Нечего сказать?

Неожиданно девушка вновь подняла свое лицо к нему и снова стала умолять:

- Я вас прошу, повелитель... пощадите, - в голосе ее зазвучали нотки слез, - его еще можно вылечить. Он спас вашу жизнь... Как вы сожжете с ним так поступить?..

- Повелитель, - раздался голос конюшего, а затем он и сам появился в поле их зрения. Мужчина, едва только завидев Рагнара и девушку, стоящую перед ним на коленях, нерешительно остановился, расценивая ситуацию.