Свет надежды (СИ) - Леонова Светлана - Страница 33

Отыскав в толпе старика, он громко отдал ему приказ:

- Арнкелл, уводи людей.

- Ты решил остаться здесь? - спросил старик.

- Нужно задержать их здесь, пока не подоспеет отряд из гарнизона. На этом люди Сверра не остановятся. И позаботься о том, чтобы оповестить Рагнара о нападении. Он не должен был уйти далеко от Раиньяга. Заботу о наших гостьях, - Халмар нарочно не стал упоминать ни имени девушки, ни ее происхождения, чтобы избежать лишних кривотолков со стороны людей, - поручаю на тебя. Глаз с них не спускай.

- Боишься, что убегут?

- Чем черт ни шутит, - зло выплюнул воин.

Арнкелл громко отдал приказ следовать за ним и направился к окраине леса. Многие еще колебались, не решаясь следовать за ним в самую чащу, где таилась иная опасность. Остались лишь те, кто, зная наверняка, что эта битва может стать для них последней, все равно приняли решение ценою своей жизни спасти жизни своих близких. И Халмар был среди них. Он тревожно смотрел вслед уходящим, надеясь, что у всех оставшихся хватит сил продержаться до тех пор, пока жители деревни не окажутся в безопасности. Взгляд невольно выхватил из толпы светловолосую принцессу, покорно следовавшую за стариком. Она постоянно оглядывалась, то и дело задерживая свой взор на нем, и Халмару казалось, что он видит на ее лице печаль и страх. Страх не за свою жизнь, но за жизнь тех, кто оставался. «Уж не за своих ли соплеменников переживаешь», - невесело ухмыльнулся Халмар, на краткий миг заметив, как она, приложив руку к сердцу, возвела взгляд в небо и что-то быстро зашептала. Халмар был готов поклясться, что в тот момент она взывала молитвой к богам. Однако размышлять о столь поразительном поведении принцессы у него уже не оставалось времени: с неба вновь полился огненный ливень, теперь уже из стрел, и тут же двери запертых ворот затрещали от сильного удара. Началась осада деревни.

-----

*Келдейм - бог смерти

- Ох ты ж, раздери Одхан их души, - разрезал тягучую тишину потрясенный голос кого-то из отряда.

Рагнар в скорбном молчании направил коня вперед медленным шагом и мрачно разглядывал руины некогда богатой деревни. Эти твари не оставили и камня на камне, сравняли все с землей, выжгли все живое начисто, оставив после себя лишь руины, засыпанные пеплом. И только все еще тлеющие головешки, заваленные остатками от каменных построек, печально светили красными огоньками, отдавая последнее тепло холодным ветрам да сырой земле, залитой кровью своих сынов. Отряды Сверра постарались на славу: это место теперь никогда не возродится.

Конь под ним тревожно заплясал на месте, и Рагнар, чуть склонившись, похлопал животное по шее, заставив его медленнее ступать по обожженной земле. Смерть. От нее смердело за несколько верст от этого места, и ее присутствие чувствовали не только животные, но и люди. Ее присутствие не могло не пугать. В который раз правитель пожалел, что его верный Брайс не с ним - неутомимый, быстрый и бесстрашный, он был преданным другом, спасавшим жизнь не только своему хозяину, но и всему народу Зангры. А теперь его не было рядом. Ни один другой боевой конь не бросался так отчаянно в бой, упрямо и решительно смотря в глаза смерти.

- Осмотреть здесь все, - громко скомандовал Рагнар, и в мертвой тишине его голос прозвучал грознее раската грома.

Искать выживших в этом аду было бессмысленно - приспешники Сверра никого не щадят, - однако здесь все еще можно было найти ответы на многие вопросы. Ближе к лесу убитых стало намного больше.

- По всей видимости, здесь была последняя битва, - мрачно констатировал Олаф, еще один из приближенных военачальников Рагнара, который в этом походе заменил Халмара.

Их было четыре друга - четверо неразлучных мальчишек, едва ли не с раннего возраста стоявших друг за друга горой: Рагнар - сын правителя, Халмар - сын Ивара, военачальника и товарища правителя, Олаф - сын кузнеца, да Халл - брат Олафа, уступавший тому по возрасту всего лишь два года. Их взросление прошло на глазах друг друга. Первые тренировки, первые сражения, первые победы и поражения - все это бок о бок, спина к спине. Они доверяли друг другу как никому. Братья по оружию. Братья по духу. Порой самые рискованные вылазки Рагнар мог доверить только одному из своих друзей, зная, насколько требовательны были те к своему долгу и тем, кто входил в возглавляемый ими отряд. Они все были решительно настроены во что бы то ни стало завершить эту войну. Быть может ценою своей жизни.

Все четверо - братья, готовые простить друг другу все. Но было меж ними и такое, чего Рагнар не мог простить себе и поныне, хотя не мало времени прошло уже с тех пор. Халл всегда рвался в бой, и нипочем ему были страх или преграды. Одним из первых он наносил смертельные раны противнику, одним из первых шел по тайным тропам в поисках следов непрошенных гостей на земле Зангры, одним из первых добывал важные сведения о передвижениях и планах противника. Сыном тьмы называли его воины Сверра. Сколь сильно они боялись его, столь же сильно желали его гибели. Рагнар никогда не ставил под сомнения слова Халла, но однажды все же усомнился...

«Должно быть, ты ошибся, брат, - отрицательно качал тогда головой Рагнар, склонившись над разложенными Халлом картами. - Не могли они здесь оказаться. Исключено. Северные районы никогда не втягивались в эту войну...»

«Если ты не веришь мне, - горячо возразил Халл, - я пойду туда еще раз и принесу тебе доказательства».

Он был молод и горяч. И Рагнар не сумел заставить его оставить свою затею. Халл с небольшим отрядом в пять человек под покровом ночи тайно покинул замок. А через одиннадцать дней торговцы доставили к стенам страшный «подарок», все то, что осталось от их младшего брата по оружию и духу: обезображенное тело со следами бесчеловечных пыток, да отсеченная голова, лишенная языка - месть лазутчиков Сверра за унесенные с собой тайны Зангры. Навечно остались с ним его прожитые двадцать зим...

Страшным потрясением стала ужасная смерть самого младшего из них - Халла - для каждого, а в особенности для Рагнара и Олафа. Не смог себе простить Рагнар того, что отпустил названого брата на верную смерть. С огромными почестями проводил он в путь друга, не каждый военачальник удостаивался подобных, лично просил прощения у стариков-родителей, да только в глаза Олафу так и не мог взглянуть. Совестно было, что не остановил от верной гибели брата.

«Не вини себя, - не по годам мудро изрек Олаф, положив руку на плечо друга. Перед ними тихо трещали поленья в костре, а вокруг все были заняты приготовлениями к предстоящей вылазке. - Халл всегда ходил по краю. Не в тот раз, так в другой... Всякое могло случиться. Он сознательно выбрал этот путь. Знал, какая судьба у лазутчиков... Думаешь, я бы не отговорил его от этой службы, если бы мог? Сколько раз я запрещал ему... Сколько раз отец грозился... Халл всегда спешил жить. И служить своей земле, своему народу. Своему правителю. Теперь нам остается только принять это его решение».

«И отомстить за его смерть», - хмуро отозвался Рагнар, до хруста сжав кулаки. Чего стоило ему не потерять второго названого брата, известно только им двоим. Олаф в горе рвался в каждое пекло, безрассудно бросаясь на превосходящие его силы, словно желая отправиться вслед за своим братом. Ярость, граничившая с безумием. Рагнар никогда не забудет поединок с Олафом на заднем дворе замка, когда тот, обезумевший от вести о смерти Халла, был готов в одиночку броситься на укрепленные стены Сверра. Словно в беспамятстве, сошлись они на морозе в рукопашную, отбросив всякое оружие. Блестящие от пота, без рубашек, они выбивали друг из друга всю скорбь, удар за ударом, не уступая один другому, пока оба не повалились в братском объятии на холодную землю, деля на двоих горечь утраты.