Секундо. Книга 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 47

— Хватит! — она взмахнула рукой перед лицом принца. — Прекратите!

Тот вздрогнул и с содроганием уставился на девушку. Руки его жадно сжимались и разжимались, будто он хотел ее задушить.

— Вы все забыли! — резко приказала Амирель, пожалев его. — Вы никогда не говорили о себе, что вы мерзкий ублюдок!

Принц распрямился и с прежним превосходством посмотрел вокруг. Король, видя, с какой легкостью девка Торрена управляет окружающими, ужаснулся.

Он потерял трон и королевство.

Забрав отречение, наследник ушел, уводя с собой колдунью.

С содроганием посмотрев ему вслед, понурившийся король рассказал о случившемся младшему сыну.

— Я ходил и заявлял всем встречным, что я мерзкий ублюдок? — не поверил Юрис отцу. — Что за бред! Этого не может быть!

— Можешь спросить у стражников, если не веришь мне, — король тоже разозлился, слушая безапелляционный голос сына.

Юрис призадумался. Потом провел рукой по щеке, укололся о небритую щетину и выругался.

— Хорошо, пусть эта колдунья может все. Но есть же какой-то предел ее возможностям? Или нет?

Король зашипел, как от острой боли. Вопрос был на редкость болезненным. В самом деле, можно ли ее как-то остановить?

— Пойдем к королеве. Уверен, она сможет посоветовать нам что-то нужное.

Ее величество сидела в своем будуаре в утреннем туалете цвета бледной зари, оттенявшем ее нежную кожу и подчеркивающим красивые карие глаза, столь редкие в Северстане. Увидев бледного короля и не менее бледного неопрятного сына, королева тотчас выслала из комнаты всех своих придворных дам.

Оставшись без ненужных ушей, внимательно выслушала мужа, выпрямившись и расправив плечи.

— Вот мы и дождались исполнения пророчества, мой дорогой, — прозвучали печальные слова. — Я много раз просила тебя не ссориться со старшим сыном. А теперь что ж? Остается только выполнить его требования.

Леран Двенадцатый в полнейшем недоумении выпучил глаза.

— Но, Роветта, ты столько сил положила, чтобы Юрис стал королем. А я только пытался по мере возможности тебе в этом помочь.

Королева безнадежно сжала перед собой руки.

— Ваше величество! — одно это официальное обращение заставило напрячься и короля, и принца. — Я вам уже сотню раз говорила и повторяю снова: я никакого отношения к покушениям на наследника престола не имею!

— Да, но я всегда думал, что тебе просто неприятно об этом говорить, — растерялся Леран.

— Конечно, мне неприятно об этом говорить. Ведь Торрен — брат моего сына. И мне очень жаль, что ему с раннего детства пришлось пережить столько горя. Но, клянусь, я никогда и ничего не делала ему во вред! Более того, если б я была уверена, что смогу обезопасить его жизнь, я бы с удовольствием взяла бы его к себе. По крайней мере, тогда бы он не наслушался от своих родственников по матери обо мне всяких гадостей, и мы с ним жили бы в мире.

Потрясенный король не знал, что и думать.

— Но кто-то же устраивал все эти покушения! Кто-то, кто хорошо знал порядки и в родовом замке герцога Мальорского, и здесь, во дворце!

Королева молчала, прикрыв глаза тонкой белой рукой. Принц и король переглянулись и одновременно выдохнули:

— Герцогиня Аметти! Это ее рук дело!

Королева все так же продолжала молчать, не убирая ладоней с глаз и не отвечая на слова мужа и сына.

— Теперь мне понятно твое молчание, дорогая, — со вздохом признал Леран. — Жаль, что я не прислушался к твоим словам раньше. Недаром ты была против этого вердикта.

— Во дворце все считают, что передать власть мне — это идея королевы, — Юрис скорбно развел руками. — И вряд ли теперь удастся кого-либо переубедить.

— Зачем? — королева отняла руки от лица и грустно улыбнулась. — Я знаю, обо мне все думают: я настоящее исчадье ада. Отравила королеву, пыталась уничтожить пасынка, чтоб утвердить на престоле своего сына. Хотя единственная моя мечта — жить спокойно вместе со своей семьей в тихом красивом месте.

— Тогда Торрен преподнес тебе эту мечту на блюдечке. Но рад ли этому наш сын? — и король посмотрел на Юриса в ожидании ответа.

Тот думал недолго.

— Я согласен. Меня всегда угнетала ответственность, накладываемая властью. Королем быть я не хочу. Куда приятнее оставаться просто ненаследным принцем. — И бравурно объявил: — Возможности те же, а ответственности никакой.

Леран широко развел руки, будто собирался обнять свою семью.

— Тогда все складывается на редкость удачно. И пророчество, которого ты так боялась, Роветта, не исполнится.

— Будем надеяться, мои дорогие, — кротко ответила королева. — Но у меня так тяжко на сердце, не знаю, чего и ждать.

— Но разве ты не говорила с бабушкой, мама? — осторожно спросил принц. — Не объясняла ей, что не хочешь смерти Торрена?

— Говорила, и многократно. Мы даже поссорились с ней, когда я пыталась убедить ее прекратить гонения моего пасынка. Но она уверена, что только таким образом сможет избежать исполнения пророчества — когда нам никто и ничто угрожать не будет. По ее мнению, она нас спасает, уничтожая нашу главную угрозу. Но мне почему-то всегда казалось, что ее больше прельщала идея стать бабушкой короля.

Юрис тряхнул головой, свел брови в одну линию, но все-таки сказал:

— Мама, я об этом пророчестве слышал много раз. Но не помню его совершенно. Возможно, не придавал ему значения. Что в нем?

— «Ты станешь королевой, но умрешь смертью королевы из рук королевы!» — Роветта произнесла эти слова безжизненным тоном. — Это было сказано старой колдуньей задолго до моей коронации. Королевой я стала, теперь меня ждет та же смерть, что и Геральду.

— Мы этого не допустим! — Юрис и Леран одновременно сжали кулаки, полные решимости ее защитить.

Она безнадежно склонила голову.

— Боюсь, от нас ничего не зависит. Моя судьба предрешена. Впрочем, как и ваши. Надеюсь все же, что ты, Юрис, избежишь гнева своего старшего брата.

Юрис сел на стул и безвольно уронил руки на колени.

— Как это сделать, мама? Мы с Торреном никогда не ладили. С того самого дня, как он приехал во дворец и первым делом назвал меня жалким ублюдком. А ведь в ту пору я смотрел на него, как на героя.

Роветта с горечью произнесла, досадуя, что невозможно изменить прошлое:

— Это плоды воспитания герцога Мальорского. Это он вложил в голову своего племянника столько ненависти. Я тоже, сколько ни пыталась поговорить с Торреном, наталкивалась лишь на откровенное презрение.

— Возможно, нам всем нужно было давно разобраться в наших недоразумениях. — Леран Двенадцатый по примеру сына устало присел на кресло, поставил локти на колени и обреченно оперся на них. Вся его фигура говорила о покорности судьбе. — Хотя, не появись эта девка… — он даже зубами заскрежетал от ярости и бессилия. — Это она выставила Юриса круглым идиотом.

— Я виноват сам, — внезапно признал тот. — Я вел себя непозволительно. Я нарочно спровоцировал ее, говоря гадости. Если б я был вежлив, ничего бы не случилось…

Королева огорченно покачала головой.

— Ты же знал, что это такое — истинная королевская кровь! Отчего же вел себя так безрассудно?

Принц хмуро хмыкнул.

— Мама, это глупо, но мне просто захотелось проверить! Все эти легенды о древней крови были так похожи на бабьи сказки, что я в них попросту не верил! А ты, отец?

— Тоже, — вынужден был признать тот. — Если б я знал, к чему это приведет, был бы куда осторожнее.

— Так будьте осторожнее хотя бы теперь! — вскричала королева, стремительно поднимаясь. — Что сделано, то уже не исправить. Но нужно хотя бы попытаться помириться с Торреном. И поскорее отсюда уехать. Мое имение в Аметтбурге вполне пригодно для достойной жизни. К лету мы приедем сюда на пару дней, торжественно передадим Торрену корону и уедем снова.

— Ты права, — король посмотрел вокруг новыми глазами. — А что, возможно, жизнь без бремени власти вовсе и не плоха? Можно будет весь день заниматься тем, чем хочется, а не корчиться с утра до ночи над государственными делами.