Дурное поведение - Дуглас Пенелопа - Страница 16

Я чувствовала себя спокойнее, когда вещи лежали на своих местах. Когда имела власть даже над мелочами. Вся моя семья – родители, брат и ныне покойная сестра – заплатили огромную цену за то, что впустили в свою жизнь того, кому, как нам тогда казалось, мы могли доверять. По сравнению с этим мое маленькое расстройство меня совершенно не тревожило.

Если я не пересчитаю пакетики с сахаром, перед уходом не проверю четыре раза, выключена ли плита, не почищу зубы за сто двадцать секунд, то случится что-то плохое. Я не знала, что именно, и понимала, что это смешно, но все равно чувствовала себя в большей безопасности, выполняя все ритуалы.

Как правило, погружаясь в работу, я забывала о тревогах, но в моменты отдыха – как сейчас – имела обыкновение постукивать пальцами, перекладывать что-нибудь и считать. Это дарило мне пусть и ложное, но хоть какое-то чувство безопасности. Контроль успокаивал меня.

– Как дела в школе? – спросил брат.

Я положила локти на стол и сделала глоток пива.

– Довольно хорошо. Мне нравятся дети.

Общение с учениками являлось на самом деле самой легкой частью моей работы. Удерживать их внимание было трудно, и это требовало много сил, но своевременное выполнение всех второстепенных обязанностей выматывало меня еще больше и отнимало огромное количество времени.

– Ты выглядишь усталой, – заметил Джек.

– И ты тоже, – с улыбкой парировала я. – Не переживай. Я в полном порядке. Я весь день на ногах и к вечеру чувствую себя выжатой как лимон, но мне нравится эта усталость.

– Как после игры в теннис?

Я помедлила, обдумывая его слова, и согласилась:

– Вроде того. Только еще лучше, пожалуй. Раньше мне казалось, что я выхожу на корт и выкладываюсь полностью. Напрягаю мышцы до предела и собираю всю волю в кулак, чтобы победить.

– А теперь? – полюбопытствовал брат.

– А теперь я делаю все то же самое, только более осознанно, – ответила я. – Мне есть ради чего стараться.

Джек задумчиво посмотрел на меня. Похоже, что поверил, да и с чего бы ему не верить мне? Это чистая правда. Теннис был моей жизнью. Иногда становилось весело, а порой – почти невыносимо, и, хотя я не понимала, ради чего тренируюсь и соревнуюсь, я всегда ложилась спать с чувством удовлетворения от хорошо проделанной работы. И в то же время никогда не ощущала себя обязанной выкладываться по полной программе.

– Эйвери гордилась бы тобой, – тихо сказал Джек и слабо улыбнулся.

Я отвернулась, мое сердце сжалось. Неужели гордилась бы? Стала бы моя сестра гордиться тем, что я живу так, как мечтала она сама?

– Так ты решил вопрос?

Джей следовал за мной, уткнувшись в пресс-релиз для интервью на телевидении, намеченного на следующий понедельник, и спрашивал меня об учительнице Кристиана. Я толкнул дверь кабинета и увидел Коринн, свою помощницу. Она подготавливала все к утреннему собранию и наливала воду в стаканы, расставленные на столе для совещаний, который находился по левую руку от меня.

– Конечно, – пробормотал я и расстегнул пиджак.

– Что ж, ради этой встречи ты отменил запись рекламного ролика. Больше так не делай, – предупредил брат.

Я приподнял бровь и ничего не ответил, только посмотрел поверх его плеча на Коринн и одними губами произнес: «Кофе». Она кивнула и вышла из кабинета. Я выдохнул и сосредоточился на экране компьютера, проверяя почту.

– Вообще-то, я не просил договариваться о записи рекламного ролика, – напомнил я Джею. – Я еще даже не баллотируюсь в сенаторы. Во всяком случае, официально, – добавил я. – Тебе не кажется, что мы слишком торопимся?

– Тайлер, именно об этом мне и нужно с тобой поговорить. – В голосе брата прозвучало раздражение. – Ты не победишь, если не начнешь чаще мелькать на экранах. Кампании существуют на средства спонсоров.

Я покачал головой, просматривая расписание на день.

– Не люблю быть в долгу.

Похоже, мне придется повторять это брату каждый день.

– Да, я тебя понимаю. Поверь мне, – проговорил он еще более раздраженно, – я прекрасно осведомлен о твоем мнении по данному вопросу.

Я не нуждался в спонсорской помощи для своей кампании. Я построил на юге страны пятую по величине медиакомпанию в области телевидения, интернета и телефонии. Затем продал ее и начал все сначала, построив одну из десяти крупнейших строительных фирм в мире.

Мне не просто не нравился мир СМИ. Я его ненавидел.

Я полагал, что медиа послужат во благо моей политической карьере – расширение аудитории избирателей и увеличение популярности, – но не получал удовлетворения от созидания того, что нельзя потрогать. Тогда я понял, что необязательно дожидаться вступления в высокую должность, чтобы изменить мир к лучшему. Можно начать уже сейчас.

Поэтому, насладившись управлением компанией, насколько это было возможно, я продал ее и теперь создавал множество вещей, к которым мог прикоснуться. Вышки, дома, небоскребы, корабли и даже строительное оборудование. Я занимался производством чего-то материального и более того – полезного людям. Обеспечивал их работой. Мне принадлежало шестидесятиэтажное здание, в котором располагался мой офис, столько недвижимости, что умом не охватить, и уж точно я не нуждался в подачках от людей, которые хотели бы иметь под контролем политика.

Я сам всего добился и точно так же сам, без чужой помощи, собирался пробиться в сенат.

Но брат считал иначе.

– Тайлер, позволь мне кое-что объяснить. – Он бросил папку на стул и подался вперед, упершись ладонями в столешницу. – Не претендуя на спонсорскую помощь, ты также не претендуешь и на поддержку. Когда Блэквелл получил спонсирование в два миллиона долларов, он также заработал голоса. – Джей втолковывал мне, словно ребенку. – Он заручился поддержкой всех членов этой организации. И их друзей. И друзей их друзей, – добавил он. – Спонсорская помощь – это не только деньги. Это доказательство, что другие люди доверяют тебе. Они публично поддерживают тебя, потому что вложили в тебя свои средства и заинтересованы в твоей победе.

– Вот именно, – кивнул я, по-прежнему воинственно настроенный. – Я не собираюсь играть с этими людьми в шахматы и служить их пешкой.

Я взял со стоящего у окна стола статью, которую вырезал из газеты.

– Взгляни на это, – бросил я, держа в руках вырезку, и пояснил: – Сенатор Маккой урезал финансирование внеурочной школьной деятельности, чтобы перенаправить деньги из государственного бюджета на благоустройство городских парков Денвера. Однако городские парки не отразили поступившие средства в своем ежеквартальном отчете. Так куда же делись деньги?

Вопрос был риторическим, поэтому я не стал дожидаться ответа и схватил распечатку другой статьи, найденной прошлым вечером в интернете.

– А вот другой парень, – заговорил я, насмехаясь над братом. – Депутат Келли хочет сократить финансирование женских клиник, потому что «не видит смысла делить врачей на мужских и женских». – Я процитировал фразу из статьи, а затем, нахмурившись, посмотрел на брата. – Этот гений считает, что у мужчин и женщин одинаковая репродуктивная система, и все же имеет право голоса в вопросах здравоохранения.

Увидев, как брат закрыл глаза и покачал головой, я рассмеялся.

– Вот зачем я баллотируюсь, Джей, – заявил я. – А не для того, чтобы соревноваться, кто популярнее и у кого больше гребаных друзей.

– Да пошел ты, Тайлер. – застонал он, провел рукой по волосам и встал. – Я собираюсь пойти выпить, а завтра снова возьмусь за тебя.

С этими словами он повернулся к выходу из кабинета.

Выпить?

Я бросил взгляд на часы.

– Сейчас только одиннадцать утра!

– Это Новый Орлеан, – невозмутимо проговорил Джей, будто это все объясняло. – Ах, да… – Он развернулся, двигаясь спиной к двери. – Начни появляться на людях с какой-нибудь женщиной.

Я поджал губы, чувствуя, что сыт по горло всеми его приказами.