С волками на Вы (СИ) - Горышина Ольга - Страница 18

Варя промолчала. Задвижку сломала она, но пусть Костя никогда про это не узнает. Она вернулась и присела подле камина, чтобы протянуть руки огню.

— Я хочу всё-таки побриться.

Костя взял сумку с умывальными принадлежностями. Не помешает и зубы почистить. Он разложил зубные щётки на стуле поверх всё ещё влажного полотенца и решил взглянуть в зеркало — может, со щетиной он не такой уж и страшный. Бриться в потёмках не лучшая идея. Окно в крыше наглухо залеплено снегом, а света из спальни недостаточно.

Костя придвинулся вплотную к зеркалу и даже за раму схватился. И тут отражение дрогнуло, и в первую секунду он подумал, что сорвал зеркало. Не сразу дошло, что это дверь открылась. Он толкал её, а она открывалась на себя. Внутри темнота — пугающая и зовущая. Влекомый любопытством, Костя вступил в её владения, предусмотрительно подперев дверь ногой, но не рассчитал веса цельного дерева. Нога поехала. Дверь захлопнулась. Костя остался в кромешной тьме.

Щелчок двери прозвучал в унисон с тихим шорохом, донёсшимся непонятно из какого угла. Точно не человек. Крыса. Или волк? Костя попытался нащупать ручку, но не нашёл даже дверного косяка.

— Заноз наставишь!

Костя облегчённо выдохнул, узнав голос Богдана. Только понять, куда идти, не смог.

— Сейчас лампу зажгу.

Чиркнула спичка. Зажглась керосинка, осветив комнату неровным светом. Богдан сидел на полу в дальнем углу подле деревянной колыбели. Костя впечатал ноги в пол, хотя пламя, бушевавшее под стеклом, манило и пугало, заставляя человека чувствовать себя лесным зверем перед «красным цветком».

— Подойди. Не бойся. Он не кусается, — насмешка в голосе Богдана подействовала отрезвляюще, и Костя шагнул к колыбели — в тряпках лежал волчонок. Он не видел его издалека, и Богдан зря смеялся, но сейчас в первое мгновение действительно принял за живого, и только потом понял, что это всего лишь чучело.

— Спасибо, я лучше пойду, — отчеканил Костя, не в силах отвести взгляда от неподвижной морды.

— Даже не расскажешь, что искал здесь?

— Ничего, — пожал плечами Костя. — Я случайно толкнул зеркало.

— В случайности с тобой я слабо верю, — Богдан постучал ладонью по полу. — Садись. Назад без моей помощи всё равно не выйдешь.

Румын приподнял керосинку. Костя обернулся и не увидел двери, в которую только что вошёл. Он вернул растерянный взгляд на лицо Богдана, которое высвечивалось пугающей маской.

— Просто ручки нет. Да садись же ко мне, — продолжил Богдан спокойным мягким тоном, и Костя против воли подчинился и, опустившись на колени рядом с чучелом, замер, глядя в лицо румына. Чёрные глаза впивались в его зрачки, причиняя ощутимую физическую боль. Костя попытался зажмуриться, но веки не слушались.

— Обними меня.

Не просьба, но приказ. Костя сначала покорно поднял руки и почти опустил на плечи румына, но тут резь в глазах прекратилась, и руки сразу безвольно повисли вдоль тела.

— Я же сказал, что могу легко подчинить тебя себе, — Голос Богдана прозвучал зло.

— Как вы это сделали? — выдохнул Костя, всё ещё не чувствуя в руках прежней силы.

— Да какая разница?! — Богдан усмехнулся и покачал головой. — Главное, что я не хочу этого делать. Я хочу, чтобы до тебя наконец дошло, что меня лучше слушаться умом. Ну, куда ты полез? Зачем? Ты же видел, что это больше не дверь. Значит, эта комната больше не комната…

— А что? — по-прежнему шёпотом спросил Костя, перебирая в уме возможные ответы, но того, что он услышал из уст румына, там не было:

— Это склеп. А это мои дети, все шестеро. Когда они умирали, я делал по чучелу в каждую колыбельку.

— Почему из волков? — спросил Костя, справившись с шоком.

— Да потому что мы в Трансильвании. И потому что в каждом из нас сидит волк, но не каждого он одолевает. К счастью!

Богдан откинул голову, чтобы лучше рассмотреть на потолке круг от лампы. Костя последовал его примеру. Чем не луна? И чем не волчий вой тот, что вырвался из груди Богдана…

— Можешь так? — Румын толкнул парня плечом. Легонько, но Костя отклонился от него, точно болванчик. — Попробуй.

И Богдан снова завыл. Костя тоже открыл рот и получил в бок новый пинок, но на этот раз сдюжил.

— Ну, ещё! Давай! — подбадривал Богдан.

Костя старался изо всех сил и вдруг услышал, как наверху ему отозвался настоящий волк.

— Молодец! Довольно! — казалось, Богдан искренне порадовался его успеху. — Но лучше тебе оставаться человеком. Меньше хлопот. И меньше желания пристрелить, — рассмеялся румын теперь уже в голос.

Костя передёрнул плечами, и Богдан тут же укрыл его своей жилеткой. Потолок скрипел: волк наверху носился и поскуливал. Богдан вытащил из колыбели палку и подбросил к потолку. Та отскочила от потолочной балки и упала б Косте на голову, если бы Богдан не поймал её, чтобы вернуть в колыбель. Волк наверху заскулил громче, а потом всё стихло.

— Посидим ещё чуть-чуть.

— Мне к Варе надо вернуться, пока она не испугалась.

Костя поднялся с пола и шагнул к двери, ведущей, должно быть, в коридор.

— Она заперта, и я пока не хочу доставать ключ.

— Богдан, пожалуйста, — попросил Костя твёрдо.

— Я тоже умею пропускать мимо ушей просьбы.

Костя вернулся и сел на прежнее место.

— Я обещаю никуда не лазить больше. Это действительно вышло случайно. И я безумно рад, что вы оказались здесь, и я ничего не попортил… — Костя запнулся. — А почему вы здесь?

Богдан дунул на лампу, и они оказались в кромешной тьме.

— Я пришёл сюда повыть. И я не хочу, чтобы кто-то, даже ты, видел мои слёзы.

Костя нащупал плечо Богдана и сжал.

— Не надо меня жалеть, — румын скинул его руку. — Я должен это пережить сам. Будет ещё одно чучело. Только теперь взрослой волчицы.

Костя вскочил, но Богдан тут же дёрнул его за ногу вниз.

— Ты ничего не знаешь, и я ничего не говорил. Анна надеялась, что сумеет сыграть роль гостеприимной хозяйки. И поначалу даже я поверил в её улыбку. Женщины сильнее нас. Они умеют улыбаться сквозь слёзы.

— Что с ней?

— Не важно. Совсем не важно. Важно лишь то, что скоро её не будет. Как и их всех.

— Богдан, есть врачи…

Тёплая ладонь закрыла ему рот, и Костя отпрянул.

— Молчи. Тебя не должно было быть в этой комнате. И ты не должен был видеть мою боль.

— Я видел её ещё в нашей спальне, но не мог подумать, что с Анной всё так серьёзно. Богдан, и всё же это неправильно…

— Это правильно. Ни один врач её не спасёт. Я хотел бы облегчить ей последние дни. Однако и это не в моей власти.

— Зачем вы оставили её одну с волчицей, если ей так плохо? Всё из-за нас?

— Нет, я её уже забрал. Анна спит. Надеюсь, проспит до утра.

— Богдан, если мы со своими сказками тут не к месту, мы уедем.

— О, нет! — Богдан схватил его за запястье. — Если вы уедите, я вообще с ума сойду. Останьтесь!

В волевом голосе слышалась мольба. Костя кивнул. Пусть темно, румын всё равно верно истолкует молчание. Но сам долго не выдержал.

— Если нужна какая-то помощь… Ну, кроме готовки, вы говорите…

— Я скажу, непременно скажу. А сейчас пойдём, а то и правда тебя хватятся. Не рассказывай Варваре про чучела. Про них даже Анна не знает.

— Я ничего не скажу. Будьте спокойны.

Богдан схватил Костю за руку и поставил на ноги, но не отпустил, так и протащил за собой к двери. Заскрипел ключ, и в глаза ударил солнечный свет. Кто бы мог подумать, что в коридоре на самом деле так светло!

— И всё же вам сегодня не до сказок после заката…

— Сказка будет. Всё будет. Анне не понравится, если её болезнь нарушит чьи-то планы. Скоро уже сядет солнце. Тогда я позову вас. Только после сказки я вас запру и выпущу волчонка погулять.

— Я не буду никуда выходить, — улыбнулся Костя.

— Позволь тебе не поверить.