Бегущий от ада, или Господин уголовник - Фаткудинов Зуфар Максумович - Страница 22

— Володя, давно не видел тебя в обществе Тангюль. Что, не сошлись характерами? Я её иногда вижу на Собачке, то есть на улице Некрасова. Она в соседнем доме живёт.

— Да мы видимся с ней в основном по службе… На месте происшествий… Дело в том, что Тангюль сама ещё не знает, что ей надо в жизни. Это и понятно. Девушка, недавно окончившая медицинский университет, полна романтических грёз. А у меня нет ни времени, ни возможности вписаться в эту бесконечную, как голубое небо, романтику. Пока что наши представления о жизни не совпадают. Я бы сказал: сильно расходятся.

Эти молодые холостяки ещё не представляют, что найти хорошую жену — редкий счастливый случай. Быть только с женой всю жизнь — мужество, а удержать её от прелюбодеяния и вообще в семье — мудрость. Легко расставаться с женщинами — большая глупость.

— Ну что, далеко ещё эта Малая Арнаутская? — нетерпеливо спросил Максимов водителя «Волги». — Дороги здесь душу вытрясут.

Водитель, седовласый мужчина, знавший Казань как свои пять пальцев, заверил, что через несколько минут будут на месте. Потом добавил, что, как только они доберутся до места, он отъедет на заправку — бензин заканчивается.

Билялов, улыбнувшись, заметил:

— Малая Арнаутская находится в Одессе-маме. Там, судя по книгам классиков, жульё обитало. А на Малой Армавирской в Казани живут законопослушные граждане, за редким исключением.

— Это исключение в виде Имрана Валиева хотелось бы устранить с этой улицы, — заметил капитан Максимов.

Но им не удалось этого сделать. Хозяйка дома, пожилая полная женщина, пояснила, что постояльца Валиева дома нет. И вообще квартирант больше колесит по стране, как торговый экспедитор, нежели живёт в снимаемой комнате.

Представители власти попросили показать комнату Валиева. При осмотре комнаты следователя Билялова заинтересовала фотография, что висела на стене; на ней были изображены четверо военнослужащих в камуфляжной форме. В центре фотографии был Валиев. Другой военнослужащий, стоявший рядом с ним, показался следователю знакомым. Где-то раньше он его видел.

На обороте фотографии расплывшимися чернилами было написано: «Афганистан, 1983 г. Боевые друзья: Е. Калинин, И. Валиев, Ф. Аряпов, В. Павлов».

— Кто-нибудь из этих мужчин приезжал сюда к Валиеву? — поинтересовался следователь у хозяйки дома.

Женщина посмотрела на фотографию, близоруко щурясь, и показала пальцем на одного из солдат:

— Кажется, этот. Был на днях. Звали его Евгением. Он всё здесь молился утром и вечером. Евгений вроде как священник. Из их разговора — Имрана и Евгения — я поняла, что живёт он в Костроме и причастен к местному Ипатьевскому монастырю.

— А другие здесь бывали? — спросил капитан Максимов. — Я имею в виду не только этих, что на фотографии.

— Приезжали за целый год ещё двое: яркая особа и мужчина лет тридцати пяти. Вроде как тоже бывший его сослуживец.

Оперативник обрадовался и спросил:

— Они что, вместе приезжали?

— Нет-нет. Порознь. Женщина была весной, а мужчина — летом.

— Тот, что посещал летом, случайно, не похож вот на этого солдата? — Максимов показал на Аряпова Фреда.

— Вот-вот, он самый. Этот мужик-то всё озирался на улице. А когда был в комнате, то и дело подходил к окнам и, осторожно отодвигая занавески, смотрел, что делается на улице и вокруг дома. Видимо, шибко боялся кого-то. К тому же он тогда здесь ночевал. Вот поэтому я его и запомнила.

— Как его звали? — спросил капитан.

— Не помню. Как-то не по-нашему…

— Может, Фред? — подсказал Максимов.

Хозяйка дома утвердительно кивнула головой.

«Кого это он так боялся, милиции или братвы из криминальных группировок, ведущих войну между собой?» — подумал оперативник, а вслух спросил хозяйку:

— Когда этот пугливый мужчина был здесь, о чём они говорили с квартирантом?

— Да ни о чём… Так, о жизни… Иногда о женщинах… говорили, что пора семьи завести…

Пока следователь Билялов тщательно осматривал комнату и особенно окно, ведущее во двор, Максимов взял со стола книгу стихов известной поэтессы Лилии Газизовой. Он открыл сборник, где между страницами вместо закладки был вдвое сложенный листок бумаги. Капитан с интересом прочёл стихотворение знаменитого поэта Равиля Файзуллина (в переводе Газизовой):

Максимов поинтересовался у хозяйки дома, кому принадлежит эта книга. Женщина пояснила, что поэзией увлекается её квартирант Валиев.

Затем оперативник развернул лежавший в поэтическом сборнике листок бумаги. Это было письмо на имя Имрана Валиева от неизвестного лица, который советовал соглашаться Валиеву на предложение возглавить охрану предприятия, выпускающего оборонную продукцию. По словам советчика (автора письма), это клёвая работёнка, которая не влечёт серьёзной ответственности. Ибо в смутные времена говорить о секретах не приходится. В стране с коррумпированной властью нет и не может быть государственных секретов (тайн) от иностранных держав; есть только секреты власти от собственного народа: за сколько проданы те или иные государственные секреты (военные тайны) и чем заняты чиновники в свободное от казнокрадства и мздоимства время.

Капитан Максимов положил книгу вместе с письмом на стол и спросил хозяйку:

— Ваш квартирант менял работу в последнее время?

— Он как-то сказал, что скоро будет меньше разъезжать по стране. И больше ничего мне не говорил.

Тем временем следователь Билялов приоткрыл окно, что вело во двор, и внимательно начал рассматривать подоконник и крышу навеса, прикрывавшую внизу вход в подвал. Закончив осмотр, следователь задал хозяйке дома вопрос:

— Кто бежал через окно, Валиев или его гость? И от кого?..

Женщина развела руками и от удивления замерла. Потом последовала её исповедь:

— Я думала, что это не имеет для вас значения. Ведь это было в июле. Была жара. Рано утром, часов в пять нагрянули какие-то тёмные личности. Их было трое. Одного я узнала: он раньше, года два тому назад, приходил требовать тридцать тысяч рублей, якобы за охрану нашего дома от рэкетиров. Мы с мужем строили тогда этот дом. В общем, пришлось отдать деньги. Ведь угрожали, что иначе рэкетиры сожгут наш дом. Эти вымогатели, так называемые охранники, сами и были вымогателями.

Женщина устало села на стул и продолжила:

— Валиев был в отъезде, а здесь, в его комнате, остался ночевать этот самый… Фред. И эти трое, оттолкнув меня, вошли в дом. Все были вооружены пистолетами. Но когда они вошли сюда, в комнате никого не было. Осталась только рубашка Фреда Аряпова. Фред бежал тогда через окно в пижаме-подштанниках, хотя было, повторяю, жарко. Этот Фред говорил, что так спать велят доктора, мол полезно для здоровья. Что не случайно при царях дворяне спали одетыми в нижнее бельё. И даже на голову чепчики надевали.

«Видимо, Фред Аряпов ожидал тех, кто утром нагрянул, чтобы захватить его, — подумал Максимов. — Поэтому и был одетым. А то кто же из молодёжи в летнюю жару, тепло одевшись, ложится спать?»

За окном уже вступала в свои права ночь, и двор окутали чёрные тени. Небо окончательно заволокло свинцовыми тучами. В это время к воротам подъехала легковушка. Из неё не спеша вышли трое мужчин и направились во двор дома.

— Вы ждёте гостей? — спросил Максимов хозяйку дома.

Та, вглядываясь в лица мужчин, отрицательно покачала головой и с напряжением в голосе хрипло произнесла:

— Кого ещё на ночь глядя несёт сюда?..

Оперуполномоченный Максимов вытащил пистолет из кобуры и загнал патрон в патронник. Затем положил оружие в карман пиджака. Его примеру последовал и Билялов.