Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга - Страница 9

— Если у тебя есть необходимость знать что-то, просто прислушайся к себе. Внутреннее «я» никогда тебя не обманет. Гадание на картах на себя не принесёт тебе счастья, скорее, беду накликаешь. В конце концов, попроси меня, ну? — Я кивнула. Мне было неловко от того, что ослушалась бабушку. — А сегодня я научу тебя ставить защиту. Тебе это ой как в жизни пригодится…

Меня это рассмешило. Защита всем нужна, не только мне. А бабушка словно прочитала мои мысли, продолжила:

— …Ты вот не веришь мне, но я-то знаю, Улечка. У тебя сила хоть и есть, но ты ее не бережёшь. Заглядываешься на парней. Тебе бы подождать чуток.

— Подождать чего, ба?

— Зрелости своей. Тогда у тебя силы аж в три раза больше станет. Ты с ней можешь и лечить людей, и калечить...

Я вздохнула. Все, что мне сейчас было нужно — это сила, которая бы помогла привлечь внимание Антона. 

— …В нашем роду Силу надо заслужить, — продолжала баба Шура. — Это особая сила женщины. Не дай бог ты воспользуешься ею до достижения восемнадцатилетия — все, исчезнет у тебя она, останутся только знания. То, что я рассказываю тебе. Но это же совсем не то, внучка.

— И что же это, бабуль, за сила такая?

— Женщины в нашем роду наделялись силой, если хранили девственность до определенного срока. Лишишься ее — и сила твоя исчезнет, перейдёт от тебя к этому мужчине. А вернуть ее ох как сложно будет. Только если этот мужчина полюбит тебя всей душой.

— Сила без знаний? К чему она ему?

— В том то и дело — ни к чему. Эта твоя Сила самое большее сможет его вылечить от какого-либо недуга. А тебе она принесла бы гораздо большее.

Я встала с постели, потянулась, отворачиваясь и зевая. Была ужасно смущена бабушкиными словами про девственность. Сунула ноги в мягкие тапочки из оленьей кожи.

— Не волнуйся за меня, бабуль. Я не собираюсь совершать ничего такого. Вот выйду замуж, тогда... — вздохнула. Представила себя в белом платье, стоящую на поляне, а рядом мой жених. Антон.

— Боюсь я за тебя, Уленька. Вижу, что лежит душа у тебя к этому белобрысому.

Я вскинулась.

— Он что, тебе не нравится? Но почему, ба? Он же внук твоей подруги.

Бабушка покачала головой.

— Неровня он тебе. Слабый. Не твой человек.

Я фыркнула. Слабый. Ничего себе, у Антохи мышцы как канаты под кожей переливаются, а бабушка «слабый». Сегодня же вечером попрошу ее погадать мне, коли она не разрешает это делать самой.

Умывшись и причесавшись, я прошла в кухню. На столе стояло блюдо с горкой блинов, горшочек с мёдом и банка сметаны. Бабушка уже хлопотала около плиты.

Несмотря на наш не очень приятный разговор, настроение было прекрасное. Я видела за окном опалённый солнцем луг, окружавшие его сосны и глубокое голубое небо без единого облачка. И чувствовала себя также — безоблачно счастливо. Вечером мы с Антоном собирались пойти на реку ловить рыбу. Вдвоём. От предвкушения свидания с парнем у меня приятно ныло внизу живота.

Они стояли у ворот, дожидаясь автобуса. Было грустно расставаться. Все-таки всю жизнь вместе, да и два года армейской службы — это не шутка.

— Я остаюсь, Ванька, можешь даже не уговаривать. У меня Маринка здесь, мама... — Макс перекинул свой вещмешок на другое плечо. — Да не парься, приеду я к тебе в отпуск. Обустройся и зови. И самое главное — построй баньку.

Иван глянул на часы.

— Ох ты, черт, бежать уже надо. Мамка на вокзале ждёт.

— Ну, бывай, — Максим раскрыл ему объятия.

Интересно, как это будет — жить вдали от своего самого близкого друга, что был ему роднее брата, которого у Макса не было. Вместе ходили и в ясли, и в детский сад, и в школу. Да даже в армии служили в одной роте. Стояли плечо к плечу во время различных спецопераций. И зачастую вместе доставалось им от разъяренной нелегально митингующей толпы. И с каждым годом дружеские узы парней становились все крепче.

На прощание Максим дал другу слово, что как только они с Маринкой сыграют свадьбу, то сразу же приедут к нему в таежные угодья, чтобы провести медовый месяц.

Парень улыбнулся своим мыслям. Полез в карман за пачкой денег — поедет на такси.

Макс уже представлял, как распахнутся от изумления глаза его девушки, когда увидит его на пороге. Ну а позже, конечно же, к маме.

Остановился около цветочного киоска. Долго выбирал розы. Дорогие, зараза. Хотелось что-то шикарное, чтобы поразить девчонку. Наконец-то, заплатив за огромный букет ярко-алых роз, он окинул себя взглядом в витрине и остался доволен — форма сидела как влитая.

Уже войдя в подъезд, Макс остановился. Черт, сейчас ещё даже не вечер. Может, Маринки и дома нет. Парень знал, что она работает два дня через два в каком-то магазинчике. Значит, придётся ждать ее на лестничной клетке.

Сердце замирало в преддверии долгожданной встречи. Они не виделись так давно. Поначалу Макс не хотел, чтобы она приезжала, а потом уже девушка нашла работу и у неё не было времени.

Взбежав по лестнице, остановился у двери, прислушался. Из квартиры доносилась музыка — значит Маринка дома. Не в силах подавить широкую улыбку, Макс нажал на кнопку звонка. Услышал шаги, и вслед за этим дверь резко распахнулась.

— Максим?

Он видел ее расширенные глаза, но почему-то в них плясали совершенно другие чувства. Не радость и изумление, а, скорее, ужас. Или ему так показалось?

Сколько прошло секунд или минут, парень не знал. Похоже, Марина разучилась двигаться.

— Привет, — наконец-то выдал он странно осипшим голосом. — Может, пригласишь?

Девчонка наконец-то закрыла рот, посторонилась.

— Откуда ты здесь? — голос прозвучал так неестественно бодро. Ложная радость.

Все эти дни Макс представлял, как, едва войдя в маленькую уютную квартирку Марины, набрасывается на неё прямо в прихожей. Сейчас это было невозможно. Неловкость нависла над обоими дамокловым мечом.

— Проходи, — ее губы словно онемели.

Макс смотрел на свою любимую девушку и не мог поверить, что перед ним та самая, с которой они проводили вместе все время, разговаривая подолгу, занимались любовью, смеялись над всякой ерундой. Без оглядки и без стеснения. 

Парень прошёл в комнату и остановился посередине. В глаза сразу бросился беспорядок. На кровати валялась одежда: платья, блузки со стразами. Несколько пар туфлей лежали на полу. Косметика из сумочки вывалена на столик у зеркала.

— Куда-то собираешься? — парень повернулся к Марине, вопросительно уставился на девушку. Наткнулся взглядом на вырез ее шелкового халатика. Она скрестила руки на груди, старательно скрываясь от глаз Максима.

— С подругой в клуб.

— Отмени.

Она упрямо помотала головой.

— Не могу, Макс.

Молодой человек быстро сократил расстояние между ними, взял её за плечи. Молчал, не зная, что сказать и как. Девушка отвела глаза. А Максу надо было видеть их. Прочесть там истину. Ждала ли она его, скучала? Любит ли Марина его по-прежнему?

— Пойдём вместе? Гулять, так гулять?

— Ну что ты, — рассмеялась, ладошкой скользнула по его гладко выбритой щеке. — Давай завтра. У нас девичник.

— А как же я? Ты не рада меня видеть?

Марина вырвалась из его рук.

— Ну, Макс, конечно, рада. Ты просто так неожиданно появился, что я растерялась. Ненавижу сюрпризы. 

Взгляд девушки наконец-то зацепился за букет роз.

— Ой, это мне?

Максим хмыкнул, протянул цветы девушке.

— Угу, — повернулся к выходу.

— Слушай, не обижайся. Ну правда, сегодня никак. Давай завтра созвонимся.

Юноша уже открывал дверь. На душе было противно пусто.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мама суетилась в кухне, не зная, за что хвататься. Глаза ее лучились от счастья — сын вернулся домой! Максим сидел за столом, просматривая сообщения в телефоне. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не выдать своё мрачное настроение.