Полночное предательство (ЛП) - Ли Мелинда - Страница 19

Луиза поежилась.

— Тебе холодно?

— Нет. — Она огляделась. Группа людей толпилась перед рестораном. Она никого не узнавала. Никто не замечал их, но Луизе было не по себе. Собака вдруг перестала нюхать траву и прижалась к ее ногам.

— Что такое? — Конор шагнул ближе, озираясь. Собака замерла между ними.

— Не знаю. Может, ничего.

— Идем. Кирра уже сделала свои дела, — он взял Луизу за локоть и развернулся к выходу.

Идя за Конором, Луиза не могла отогнать жуткое чувство, что кто-то следил за ними.

ГЛАВА 12

Этот вечер пришлось провести на на западной стороне Риттенхаус. Никто не обращал внимания на человека в натянутом на лицо капюшоне толстовки, целиком скрытого в тени потертой стены. Одежда цеплялась за грубые углы кирпичной кладки. Прохлада осенней ночи не вызывала дискофморта. Пятачок зелени посреди площади был почти пустым, если не учитывать мужчину, выгуливающего собаку. Корги на поводке обнюхивал бордюры с неприкрытым энтузиазмом. Из закрывающегося ресторана на тротуар вывалились поздние посетители, две пары медленно шагали, словно на переваривание еды и алкоголя уходили все силы.

Близилась зима с долгими и стылыми ночами. Мягкая погода на этой неделе была временным затишьем перед неприятными и неизбежными месяцами холодной тьмы, дышащей в затылок Филадельфии.

Не только мне пришлось следить за площадью. Со своего места на углу с хорошим видом на Риттенхаус мне хорошо было видно полицейскую машину без опознавательных знаков перед магазином «Смит и Волленски».

Конор Салливан вошел в здание. Как предсказуемо. Он пришел навестить Луизу почти сразу же, как освободился. Что об этом думает полиция? Задумывается ли, какие между этими двумя отношения? Будем надеяться.

Конор Салливан и доктор Хэнкок вышли из парадной. На розовом поводке он вел уродливую псину, взяв за руку доктора Хэнкок.

Как только собака сделала свои дела, они поспешили внутрь. Было видно, как напрягся Салливан. Это была та же защитная поза, которую я видел в газетной вырезке прошлой весной: он держался между доктором Хэнкок и парком, словно закрывал ее от опасности. Копы видели это? Разумеется.

Безупречно.

ГЛАВА 13

«Ух-х», — Конор проснулся от тяжести, сдавившей грудь. Он открыл глаза. Кирра поставила на него свои лапы и смотрела, высунув язык.

— Доброе утро.

Собака повиляла обрубком хвоста.

Конор прищурился от яркого света, заливающего гостиную сквозь широкие окна. Он лежал на диване в квартире Луизы. Во время ночной прогулки после внезапного приступа тревоги у Луизы они вернулись к ней. Здание казалось надежным и безопасным, но Конор не хотел оставлять ее в таком состоянии. Похоже, он уснул, пока она ужинала.

Бесцеремонно отодвинув собаку, Конор сел и потянулся. Хлопковый плед сполз на бедра. Луиза и под голову подложила подушку.

Он спрыгнул с дивана и воспользовался санузлом в прихожей. Ноги в носках бесшумно ступали по плитке, и он прошел на кухню, соединенную с гостиной широким проемом. Панорамные окна открывали впечатляющий вид на площадь Риттенхаус и город. Квартира Луизы была вдвое больше дома Пэта и напоминала фотографию из журнала, вся из гранита, кожи и блестящего дерева. Конор провел рукой по черной барной стойке и заметил под ней пустой холодильник для вина.

«Риттенхаус» был одной из самых помпезных резиденций в городе, квартира напоминала роскошный номер отеля. Сложно представить, сколько стоило это жилище с тремя спальнями. Луиза настолько богата? Конор тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Вряд ли он мог спросить Луизу о состоянии ее банковского счета, но этот красивый, дорогой дом был еще одним свидетельством в копилку их различий. Даже если не брать в расчет ее доходы, их образ жизни лишь подчеркивал, что они живут в разных мирах.

Короткий коридор уводил из кухни. Закрытая дверь в конце, видимо, была комнатой хозяйки. Прошлой ночью он увидел ее более расслабленной, чем обычно — в штанах для йоги и свободном свитере вместо костюма. Конора пронзило острое желание. Он хотел видеть, как она просыпается. Распущенные светлые волосы, сонные глаза, теплое тело…

Собака заскулила у двери. Конор обернулся. Он выгуляет собаку перед тем, как уйдет. И может быть, принесет Луизе кофе.

Конор сунул ноги в ботинки, схватил ключ из миски в коридоре и забрал поводок Кирры, висящий на дверце шкафа в прихожей. Пока собака делала свои дела, они прогулялись по площади, дошли до Девятнадцатой улицы, где Конор забежал в La Colombe и купил два больших кофе и маффины. Когда они вернулись домой, в квартире все еще стояла тишина. Прошлой ночью Луиза съела на ужин запеченный картофель и салат, а оставшийся стейк порезала с фасолью и оставила в холодильнике.

Конор опустил собаке миску с едой.

— У меня ты так есть не будешь. Гамбургер — потолок моего бюджета.

Дверь открылась и в кухню вошла Луиза. С сонными глазами, она снова была в штанах для йоги, но необъятная толстовка укутывала ее почти до колен. Взъерошенные после сна волосы рассыпались по плечам, и Конору остро захотелось утащить ее обратно в постель.

Она удивленно моргнула.

— О, ты еще тут. Мне показалось, что я слышала, как ты ушел.

Она ждала, когда он уйдет, чтобы выйти из комнаты? Он злоупотребил ее гостеприимством? Конечно, он лишь переночевал на диване, но это было значительным событием в их почти не существующих отношениях, ведь еще до вчерашнего дня они полгода не видели друг друга.

— Хочешь, чтобы я ушел?

— Нет.

— Хорошо. — Рациональная часть мозга подсказывала Конору миллион причин, почему он должен покинуть этот дом, но он всей душой не хотел этого. Не слушая голос разума, Конор пересек кухню и вручил Луизе стакан. — Я выгулял собаку. Мы зашли за кофе.

— Спасибо. — Луиза посмотрела на дымящийся напиток в руке, а затем взгляд упал на пушистые тапочки, в которых она заявилась на кухню. — Мне нужно переодеться.

Она встревоженно коснулась шеи, но горло было голым. На нем не было нитки жемчуга, которую можно теребить. Луиза обвила рукой живот, и эта уязвимость в ее позе разбила его решение держаться на расстоянии.

— Не надо, — в глазах Коннора мелькнул огонь желания. — Ты мне нравишься такой.

В растерянности Луиза опустила руку и замерла посреди кухни. Конор дал ей время собраться с мыслями. Он наполнил миску Кирры водой. Собака опять почти ничего не съела. Ветеринар сказала выждать неделю. Но если такое поведение сохранится до понедельника, придется вернуться в клинику.

— Присядь. — Ладонь Конора коснулась руки Луизы, когда он протискивался мимо нее в узком проходе между стойкой и кухонным островком. — Где у тебя тарелки?

Она указала на шкафчик сверху.

— Черника или клюква?

— Обычно я не завтракаю, — она скользнула на стул.

— А я обычно к нему не просыпаюсь, — Конор выложил маффины на тарелки и поставил на черную гранитную столешницу. — Дожидаюсь закрытия бара каждую ночь. Не ложусь спать раньше трех.

Луиза выбрала кекс с клюквой и попробовала его.

— Братья и сестра в этом не помогают?

— Пэт берет пару ночей в неделю, а Дэнни уехал в Мэн. Джейни мы одну не оставляем.

— Значит, вся ответственность на тебе.

— Ну, я одинок. Мне проще, — Конор опустился на свой стул. — Ты видела почти всю мою семью. Расскажи о своей.

Взгляд Луизы стал печальным. Она отодвинула кекс.

— Почти нечего рассказывать. Я — единственный ребенок.

— Ты близка с родителями? Скучаешь по ним? — подтолкнул он ее. Нежелание Луизы говорить о семье было тревожным звоночком. После истории с Барбарой для Конора такая скрытность — красный флаг.

— Моя мама умерла, когда мне было десять.

— Мне жаль. Я потерял родителей в двадцать. Джейн и Дэнни младше. Им было сложнее.