Зенит (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 4

Действительно, кому интересна какая-то там сестра, когда по первому каналу сериал показывают. Очередную "Несчастную Клару" или "Зину из магазина".

Ирина покачала головой — и ушла.

Семью расспрашивать бесполезно, надо поговорить с подругами.

***

Подруги нашлись тут же, на лавочке. Есть такая порода "пивные девушки". Отличаются толстыми брюшками, обтягивающими шмотками, вставляемым в качестве связки матом через слово и любовью к пиву. Но могут кое-что знать.

Вот и сейчас на скамеечке сидели три девушки. Почти классика.

Правда, увидь Пушкин такую картину, точно бы удрал, сломя голову.

Одна девушка была вытравлена перекисью до майонезного цвета. Этакий радикальный блонд. Вторая наоборот, темненькая. Третья вся утыкана пирсингом. Так их Ирина для себя и обозначила. Все я чем-то ярком, обтягивающем, открывающем…

Реклама товара, понимать надо.

Ирина присела на скамейку рядом с ними.

— День добрый.

— Чего надо? — недружелюбно откликнулась блондинка.

Представляться Ирина не стала.

— Да ничего особенного. Зажигалка сдохла, прикурить найдется?

— Найдется, — отозвалась брюнетка.

Ирина достала из сумки пачку дорогих сигарет и поделилась с потенциальными информаторами. Девушки закурили и стали чуть приветливее.

— Я тебя вроде раньше не видела? — одна из девушек, самая блондинистая, смотрела не особо приветливо, но и без враждебности.

Ирина пожала плечами.

— Так получилось. Никто из вас Дашу Сухареву не знает?

Девушки переглянулись.

— Да, Дашка… а чего она?

— Так, ничего особенного, — Ирина пожала плечами. — Тут дело тонкое, деликатное…

Девушки насторожились. Всем стало интересно.

— А че она — что-то сперла? — лениво уточнила вторая, с двумя сережками в носу — и четырьмя в левом ухе. Видимо, для равновесия.

Ну, если подсказывают…

— Девушки, вы никому не расскажете?

— Могила, — заверила брюнетка.

И Ирина принялась врать при исполнении.

У нее муж. Гражданский, да, и что? Мало ли кто сейчас и как живет, полиции нравов здесь нет. Возвращается она из командировки…. Да, бывает, ездит она по работе, и дома, находит в постели трусики.

Это бывает… ну, свильнул мужик налево. Что ж теперь — прогонять его? Зарабатывает он хорошо, резинки покупать не забывает, а попусту ревновать — ревновать впустую.

Девушки понимающе закивали.

И фиг бы с ними, с трусиками, но у Ирины пропали из шкатулки бриллиантовые подвески. Нет, не от люстры — серьги такие, большие, красивые, сама лично покупала, шесть брюликов, три изумруда…

— Дашка, в принципе, могла чего свистнуть, — протянула блондинка. — даже не по наглости, а так, с дури…

— У меня она цепочку с кулончиком заиграла, — пожаловалась "пирсинговая" девушка. — Взяла на денек, а отдавать и не собирается. Коза…

— А давно вы ее видели?

— Да уж… месяц, как она у меня цепку заиграла, — кивнула "пирсинговая". — Не меньше… девки, когда она тут шлялась? Ныла еще, что на свиданку пойти не в чем?

— Так, может, она к моему парню и шла? — ахнула Ирина. — Девочки, она не в розовом костюме была? Мне соседка сказала про розовый костюм с короткой юбкой, волосы светлые, зовут, вроде, Даша… нет?

— Да нет… у Дашки такого костюма никогда не было. Она джинсы носила и маечки, — помотала головой третья девушка. — и вряд ли она бы к вашему парню в постель прыгнула.

— Почему?

— Потому что папаша у нее — зверь. Что ее лупил, что Машку….

— Серьезно?

— Ага. Дашка до сих пор девочка нецелованная, она сама говорила, — заржала блондинка. — Еще плакалась, мол, помрет девочкой. Папаша вообще никакой воли не давал, если их с Машкой в восемь дома не было, он за ремень хватался и лупил почем зря. Они потом неделями синяки сводили…

— Кошмар какой! Тогда, может, и правда не она, — протянула Ирина. — Я просто у мужа телефон сотовый нашла в мобилке, а так, может, и не она трусики оставила?

— Нет, вряд ли, — согласилась "пирсинговая". — Сразу спать Дашка ни с кем не будет, вот если жить с кем-то, чтобы от родаков уйти…

— Это не к моему парню. Или… а она от них ушла?

— Ушла. Наверное… тут дядь Миша нажрался в очередной раз — орал "удавлю шалаву".

Ирина внимательно слушала.

Михаил Сухарев имел все основания и нажираться, и орать — жена у него была сверхпроводимая. То есть — лишенная всякого сопротивления. Предложили?

Она и того-с, не стала сопротивляться. А зачем?

Рогами товарищ был украшен так, что олени в лесу горько плакали по весне. От зависти. Понятное дело, он гонял и жену, и детей, но если бы еще и помогало!

Даша исчезла около месяца назад.

Была она, похоже, девушкой, полностью под прессингом родителей. И — исчезает.

Ничего не напоминает?

См. Маргарита Кравцова, та же картина.

И вот уже месяц ее нет. И никто не знает — как, что, где…

Ирина только головой покачала. Родители…

Попрощалась с девушками и ушла.

Что ж, отрицательный результат — тоже результат. Истории схожи, осталось найти парня, который так лих воздействует на девушек. Не сами же по себе они удрали?

Должны были с кем-то разговаривать, встречаться…

И почему ей все время на ум просится тот самый вампир?

Потому что эти твари очень притягательны для женщин. Дано им, от природы дано.

И сейчас он исчез куда-то, и найти его не получается….

Да что такое происходит в Кораблике?

И почему оно происходит именно здесь?

Ирина пока не понимала, но собиралась разобраться. Со всем возможным прилежанием.

***

Кирилл приехал вечером. У тети Светы продолжались хождения по поликлиникам, так что молодые люди могли разговаривать совершенно спокойно.

Ирина молча выложила на стол найденные фотографии.

Сначала первую пятерку.

Потом вторую — пока еще четверку.

Кирилл взял их, почесал в затылке, подумал…

— Серия?

— Две серии, — жестко ответила Ирина. — Смотри сам, это — первая серия, около года назад пропали девочки, их нашли 'подснежниками'. А эти пропадают сейчас. В том числе и твоя Маргарита.

— Сколько раз повторять — НЕ моя!

— Неважно.

— Для меня — важно.

— Ладно, — не стала спорить Ирина. — По тому, что я успела раскопать, у всех девочек есть схожие черты. Все блондинки…

— Арийского типа. Или северно-славянского. Светловолосые и голубоглазые…

— Да, возможно, это важно. Все из неблагополучных семей.

— Насколько неблагополучных?

Ирина потерла лоб.

— Сложно сказать. Вот Сухаревы — у них есть определенный достаток. Твоя… извини. Кравцова. Семья не из бедных, верно?

— Не последнюю корочку хлеба доедают, да. И даже маслице на нее кладут. Частенько и с икоркой.

— Финансово они обеспечены. А вот морально и нравственно… Лямины. Инна Ивановна — дочь бизнесмена. Не из крупных, но достаточно состоятельного. Шорниковы. Родители — педагоги.

— Большой разброс. Но я так понимаю, у них есть нечто общее?

— Есть. Родители.

— Не понял?

Ирина потерла виски. Как же сложно иногда объяснить свою идею, не вдаваясь в излишнюю философию! Просто каторжно трудно!

— Есть семьи, которые благополучны внешне. У детей есть сотовые телефоны, компьютеры, любые игрушки по выбору — и нет самого главного. Родительского внимания.

— Почему? У Маргариты оно было.

— Да неужели? Родителям было важно, чего она хочет, к чему стремится, что она из себя представляет?

Кирилл задумался.

— Ну…

— Может, ей вся эта религиозность поперек хребта была? Или она мечтала стать стриптизершей? Ты знаешь о ее мыслях?

Кирилл покачал головой.

— Нет. Мы общались, это верно, но Маргарита не слишком откровенничала.

— Во-от! Все эти семьи отличает одно и то же. Они благополучны внешне, но внутри там творится черт знает что. Те же Сухаревы — не бедствуют, но разговаривать с ними о чем-то просто нереально. Поделиться, получить поддержку или сочувствие… нет, это не тот случай. У Кравцовой, как я понимаю, властный отец и замотанная мать, у Шорниковых классический сапожник без сапог…