Нас становится больше (СИ) - Соколов Евгений Геннадьевич - Страница 31

— А как ты чувствуешь себя сейчас? — спросил я Юлю после того, как приподнял её с помощью силового поля Океана.

— Ой, как непривычно! Но очень комфортно и мягко! Когда-то в детстве я лежала на бабушкиной перине, вот примерно такие ощущения сейчас. Как будто тебя всего охватывает это невидимое поле, а ты лежишь и нежишься в его объятиях. Иди ко мне, милый, тебе понравится!

— Как это может не понравиться! — ответил я, — Шикарная перина, а в ней лежит прекрасная обнажённая любимая женщина.

— Друзья, — услышали мы ментальный голос «пятой» Юли, — Вы тут позагорайте, а мы слетаем в наш дворцовый комплекс и искупаемся в бассейне — там наши ментальные тела хоть удовольствие получат от водных процедур.

— Увидимся через полчаса, — добавил весёлым голосом брат Сашка.

— Милая, в нашем распоряжении не полчаса, а целых тридцать минут, — успел произнести я, падая в объятия жены…

Рассвет на диком берегу Средиземного моря мы встретили вчетвером. Я и Юля сидели в мягком невидимом силовом поле, нежно поддерживающем наши тела на высоте около двух метров над водой, рядом с нами в воздухе висели и также безмятежно болтали ногами наши ментальные брат и сестра. Солнце только что поднялось из-за горизонта и последние звёзды растаяли в голубом утреннем небе. Под яркими лучами солнца море поменяло свою окраску с тёмно-синего цвета на лазурный оттенок. С безлюдного берега доносился щебет птиц, радующихся новому прекрасному дню.

— Друзья, ночь прошла очень плодотворно, — весело подвёл я итог, — Начинается очередной трудовой день и нас ждут великие дела. Через десять минут родители спустятся на завтрак, поэтому нам пора возвращаться в холодную Москву.

— Мальчики, мы с сестрой побежали готовить завтрак, — заявила жена и добавила, — Саша, спускай меня на грешную землю, беременным нельзя прыгать с такой высоты.

С помощью силового поля Океана я аккуратно поднёс Юлю прямо к вратам, окаймлённым тонкой чёрной рамкой, мгновение спустя девчата вошли в портал и с дикого пляжа Кипра переместились в столовую нашего дома.

— Ну, что, брат, сегодня ночью мы продуктивно поработали, — обратился я к «пятому» Сашке, — Вы с Юлей разобрались с входящей почтой, разослали новые письма пожилым миллиардерам, уже появились отклики от желающих помолодеть на десяток лет, если так и дальше пойдёт, то начнём привлекать для исцеления «шестую» пару. А у меня получилось создать портал в нашем реальном мире. Конечно же, я буду и дальше с этим экспериментировать.

— Да, Саша, интересных мыслей с каждым днём появляется больше и больше, — согласился со мной «пятый», — Мы с «пятой» Юлей теперь сможем и по телефону общаться — программа преобразования текста в ваши голоса работает прекрасно, без специальной аппаратуры не отличишь от оригинального голоса.

— Скоро будет звонить Олег Игоревич по поводу нашей встречи, вот и пообщаешься с ним, я уверен, что он ничего не заподозрит, — сказал я «пятому», — Кстати, есть идея «научить» энергетическое поле Океана создавать вибрации воздуха, неотличимые от голоса того или иного человека, но этими исследованиями я займусь позже. Ладно, брат, хорошо отдыхать на диком пляже, но пора и делами заниматься, поехали домой.

Я перенёс себя любимого к порталу, опять задействовав для этого лишь силу мысли и энергетическое поле Океана, а пятый предложил ещё один эксперимент:

— Саша, ты шагай в столовую через врата, а я привычным образом телепортируюсь отсюда в наш дом — посмотрим, будет ли какая-то разница во времени.

Разницы мы не обнаружили — оба одновременно оказались в столовой. Здесь обе Юли готовили завтрак и кормили только что проснувшуюся Герцогиню. Ещё через четверть часа к нам присоединились родители. Конечно же, в их присутствии никаких чудес уже не было — ментальных сущностей наши мамы и папы не видели, посуда и еда не летали по комнате, а всё это мы брали руками, и я с сожалением свернул портал в солнечный Кипр. А как было бы замечательно завтракать с таким чудесным видом на море!

Больно, очень больно! Он не может открыть глаза, да и не хочет. Трудно дышать и больно в груди. Но сильнее болит голова. Что с головой? Почему он ничего не помнит? Что было вчера? А что было неделю назад? Себя-то он помнит? Боль в голове не даёт сосредоточиться и думать. Может быть, лучше опять провалиться в небытие? Там хоть боли не будет. Нет! Он и так долго был без сознания. Держать мысли, не дать им смешаться или покинуть его.

Иногда кто-то берёт его за руку и ему становится легче, боль уходит. Ему кажется, что это женская рука. Несколько раз он слышал женский голос. Что говорил этот голос? Что-то хорошее. Этот голос пытался его успокоить. Вспомнил! Голос называл его дедушкой. Почему дедушкой? Наверное, потому что он старый. Сколько ему лет? Он не знает. Или не помнит? Больно! Почему же так болит голова и что-то в груди? А что находится в груди? Точно! Лёгкие. Вот они и болят! И дышать ему очень трудно.

Опять этот кто-то взял его за руку! Спасибо ему! Он надеется, что боль скоро уйдёт.

— Да, дедушка, боль сейчас уйдёт, — услышал он приятный женский голос, — Скоро Вы пойдёте на поправку.

Его опять назвали дедушкой. Значит, он пожилой или старый человек. А жаль! Лучше быть молодым, чем старым. Да, лучше быть богатым, чем бедным. А это откуда? Богатый, бедный. Уже понятно, что он далеко не молод, раз его называют дедушкой. Жаль! Впрочем, он уже говорил себе об этом. Сейчас другой вопрос — богатый он или бедный? Что с памятью? И кто он сам?

— Дедушка, не переживайте об этом! Вы очень богатый человек! — он снова услышал этот приятный голос, — Генри Аллен Морган — это Ваше полное имя.

Боль ушла, как хорошо! Она может избавлять его от боли? Спасибо ей, кто бы она ни была. Внучка? Ведь этот голос называл его дедушкой. Он богатый? Она сказала, что он очень богатый человек. Ну, наверное, это тоже неплохо. Хотя зачем ему богатства? Главное, что сейчас он не чувствует боль! И дышать стало легче. Это тоже она помогла? Наверняка так. Может быть, попробовать открыть глаза? Трудно разомкнуть веки. Свет. Значит, получилось открыть глаза. Всё как-то размазано, очень плохо видно.

— Юля, поправь зрение деду, у него сильная близорукость.

А это был мужской голос. И он назвал её Юлей. Странное имя. Может быть, Джулия? Мужчина сказал, что у него сильная близорукость. Поэтому он почти ничего не видит. Вспомнил! Очки. Ему нужно надеть очки, и тогда он всё будет видеть хорошо. Что это? Он лежит в кровати? Да, большая кровать. И он видит всё вокруг себя лучше и лучше! Повернул голову — там окно, за окном деревья. А на них желтая листва. Он всё это видит! Повернул голову в другую сторону. Девушка! Смотрит на него и улыбается.

— С возвращением Вас, дедушка! — сказала Юля. Или Джулия? — со зрением у Вас всё уже хорошо.

Действительно, он прекрасно видел без очков сидящую рядом с его кроватью красивую молодую женщину. Но кто она? Он никак не может вспомнить. Дверь открылась, и в комнату вошёл человек в белом комбинезоне, в защитных очках и в маске на лице. Человек подошёл ближе к кровати и задал вопрос:

— Доброе утро, господин Морган! Как Вы себя чувствуете? Медицинская аппаратура показывает улучшение состояния Вашего здоровья.

— Сейчас у меня ничего не болит. Кто Вы? Я Вас не узнаю. Почему Вы одеты так, как будто работаете с чумными больными?

— Я Ваш доктор, сэр. Меня звать Эндрю Уильям. Вот Ваши очки, сэр, сейчас Вы меня узнаете, — мужчина в комбинезоне взял со стола очки и с поклоном протянул их больному.

Он машинально взял очки и также машинально надел их. Перед глазами поплыло, всё стало мутным, закружилась голова. Снял очки, и опять вернулось хорошее зрение. Рядом с кроватью сидит Джулия и улыбается.

— Эндрю, Вы не ответили на вторую часть вопроса, — тихо обратился к доктору Генри Аллен Морган.

— Простите, сэр? Что Вы имеете в виду?

Опять появилась боль. Пока слабая. Что ещё надо этому критину?