В 7 (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" - Страница 38

К тому же, уж больно он был хитровывернутый для мертвеца. Вон, даже дедушка Ленин каким бы при жизни с броневика не любил перед толпой тезисы зачитывать, как из мавзолея восстал сразу народ пошёл жрать, а не массовую агитацию проводить. С этим же якобы «Вампиром», я никак не мог понять, чего именно он пытается добиться, активно набиваясь мне в родственники.

Меня, например, ни на секунду не смутило то, что он знал про мою мамку, и её способности, как и рассказанная мне захватывающая история о кормилице из другого измерения сбежавшей с «экспериментальным образцом дочери»… Мать его за ногу! Нужно быть идиотом, чтобы воспринимать этот рассказ серьёзно, после того, как у него в плену, несколько дней была Юлька — наш, можно сказать клановый аналитик. Которая сейчас постфактум случившегося и уже сказанного, в том числе касаемо предательства всех и вся, спокойно, мягко улыбаясь сидит поближе к «похитителю» и строит мне похотливые глазки.

Нет, по позе, манере разговора, да и скуповатой мимике, понятно было, что всех остальных, дышащих с ним одним воздухом, этот человек, или всё же не человек, воспринимает как низших существ. Которых соответственно, обмануть — раз плюнуть. Но вот реальные цели всех этих разговоров, от меня как-то всё же ускользали…

— Нежить… Понимаю, — участливо кивнул маркиз на мгновение покосившись на Юлю и его зрачки на мгновение дёрнулись, будто он что-то прочитал, а затем подарив мне полуубылку, он продолжил, — уверяю, что таких «жертв», приносить не придётся. В остальном мне ясно, что сложно сразу откинуть навязанную обществом мораль. Но подумай сам, что это если не очередные оковы. Все эти законы, правила, догматы лишь гири, не дающие подняться к истинным вершинам. Их придумали специально, чтобы управлять рабами, ведь самый послушный раб, этот тот, что принял ярмо добровольно. Не даром кто-то из великих сказал: «Сотней незримых нитей окружает тебя закон. Разрубишь одну — преступник, сто — смертник, все — бог!»

— «Тысячами незримых нитей…» — рассмеялся я даже хлопнув рукой по подлокотнику. — И как по мне источник ну очень неоднозначен и уж точно не из «вашей» эпохи. А так — метите на небесный престол? Но что там делать в одиночестве? Мораль и прочее люди придумали не просто так, а чтобы уживаться между собой. Если каждый будет делать то, что захочет, чем же мы будем отличаться от животных?

— А чем сейчас они отличаются? — ван де Мер презрительно скривился, — человечество это стадо, нуждающееся в пастухе. Низшая форма разумной жизни. Я могу ещё признать магов, они действительно что-то могут, но остальные это серая масса годная лишь служить и быть кормом. Мы же другие. Мы совершенны! Высшая ступень эволюции! И никакие рабские нормы и законы не могут указывать что нам делать!

Маркиз впервые с нашей встречи отбросил свой расслабленно-равнодушный вид. Сейчас он выглядел весьма возбуждённым. Грудь вздымалась, глаза горели, в прямом и переносном смысле, а от широких, размашистых жестов вино из бокала расплескалось по окрестностям, но мой визави этого не заметил

— Мы — это кто? — ехидно усмехнулся я в этот раз уже откровенно бросая вызов. — Те, кто презрел это самое человечество? Те, кто решил, что имеет некое право вершить чужие судьбы или те, кто добрался до малой толики власти, которая вскружила ему голову? Я например — не маг… ты уверен, что хочешь назвать меня низшим существом?

И вот тереть глазёнки маркиза реально полыхнули чем-то потусторонним. А ещё он, подавшись вперёд зашипел. Словно бы на сковородку с кипящим маслом вылили воду, ну или мой собеседник был каким-то котом. Уж больно звук был похожим.

Впрочем, пусть я и не был всё ещё уверен, что передо мною вроде бы как вампир, альтернативой состоянию резко взбешённого моими словами мог быть только человек с явными проблемами в психике. Ибо нормальное человеческое существо просто неспособно извлекать из себя подобные звуки.

— Вижу, что пока ты не можешь принять мою точку зрения, — собеседник почти сразу же взял себя в руки и немного успокоился после чего расслаблено откинулся в кресле. — Это не страшно. Ты слишком долго жил среди них и слишком проникся философией стада. Со временем ты поймёшь о чём я говорю, увидишь, насколько ущербны люди по сравнению с нами.

— С вами, неуважаемый, с вами. Это вы себя в ущербных мозгах увековечили как икону, а меня не приплетайте, — я ухмыляясь я продолжал смотреть ему прямо в налившиеся краснотой глаза. — Вы тут мне уже много чего рассказали. Однако! Наличие схожих сил ничего не доказывают родства. Существуют редкие сансарные аспекты со сходным эффектом воздействия на сознание и соответствующими симптомами…

Тут я немного лукавил. Действительно, любое ментальное воздействие вызывало неприятное ощущение. Это я выяснил ещё когда меня недавно в тестовом тренажёре столкнули с магом менталистом. Но это совсем не то, как ощущалось воздействие мамы и Ани. Их попытка тихонько залезть мне в голову казались лёгкими поглаживаниями, сходными с тем, что я чувствовал от маркиза с самого начала нашего общения, а сансарная псионика наоборот, чувствовалась как некое покалывание. Так что с этой точки зрения можно было бы и поверить вампиру, но как по мне, это было слишком натянутое доказательство, чтобы на его основании считать нас родственниками. Зато вывести ван де Мера из душевного равновесия и посмотреть что он на самом деле задумал вполне можно было.

— Так что, считай за удачу, что «ты», — продолжил я, — вернули мне Юлю, а потому, я отпущу тебя сегодня…

Я уже понял, что Юля, была «нашей» Юлей, но всё равно не уже не «моей». А потому, надеялся без особых проблем забрать её с собой. А там уж, либо наши врачи, либо целители эльфов, либо сама Иви — разберутся, что с ней не так и, как это поправить.

— «Отпустишь» меня?! — прошипел маркиз и слегка прищурившись, от чего его общий образ стал как-то резко похож на приготовившуюся к атаке хищную птицу.

— …Рассуждать же по поводу природы «власти» и прочих метафизических понятий, интересно… но разве что в качестве упражнения для ума, — продолжил я, старательно делая вид, что не обращаю внимания на то, каким «опасным» во мгновение ока стал мой собеседник. — Или философской задачи… Но разве только что тогда, когда логика оппонента не столь ущербна как продемонстрированная вами только что.

Усмехнувшись я лениво взял со стола свой бокал и в первый раз за весь наш разговор пригубил его. Ядов или какой-нибудь другой бяки я не боялся. Тело одарённого с открытой пятой чакрой было само по себе настолько перенасыщено сансарой, что отравить или заразить чем мага или воина такого уровня было просто-напросто невозможно. Я же с славно уже ставшей привычной мне шестой Аджной, в общем-то спокойно мог бы купаться в опасных отходах химического производства, без каких-либо последствий и совершенно не ощущая дискомфорта.

— К счастью или к сожалению, «маркиз», но вы не Макиавелли. Вы — дилетант, заражённый идеей тотального превосходства некого избранного меньшинства над подавляющим большинством, но не в следствии их личных качеств, а от самой природы дарованной им силы, — продолжал я, вновь пригубляя бокал с действительно достойным вином и наблюдая над его краем, как бледное лицо самопровозглашённого «Носферату» покрылось неровными пятнами гневного румянца. — Однако даже в своих заблуждениях, ты совершенно не учитываешь роль самой личности «Правителя», которого возвышаешь над якобы «быдлом» и игнорируешь тот факт, что людей с твоей порочной логикой, можно сделать вожаком стаи волков, но нельзя и на километр подпускать к руководству над людьми. И то! Даже среди диких зверей, стоит тебе один раз промахнуться — всегда найдётся молодой и озлобленный на тебя самец, который вцепится тебе в глотку и будет рвать её до тех пор, покуда ты не сдохнешь издав последний хрип.

Видя что ван де Мер не спешит прерывать меня, я продолжил, хоть мысленно и хлопал себя ладонью по лицу от той патетической чепухи, которую мне приходилось изливать на маркиза. И ладно бы это я был бы таким умным! Но нет, я всего лишь озвучивал свои мысли, облачая их в слова из уроков по философии и цитаты из книг, пользуясь тем, что за последнее время сёстры Цесаревны регулярно работали со мною, пытаясь развить во мне зачатки правильной риторики.