Паргоронские байки. Том 1 - Рудазов Александр - Страница 6

Что для нее значат жалкие несколько сотен?

– Давай настоящую цену, – потребовала Рикашьянамас. – Ты поразмысли. Если суметь с ним договориться и получить хороший выкуп… эй, ты, сколько у тебя условок на счету?

– У нас нет счетов, – глухо ответил Пазузу. – У нас такульту.

– Но условки есть? Сколько у тебя их?

Молчание.

– Говори, а то закину в Центральный Огонь!

– Двадцать пять миллионов, – неохотно проскрипел Пазузу. – Примерно.

Рикашьянамас и Вишья переглянулись. Двадцать пять миллионов условных душ. Больше, чем у них обеих вместе взятых. До демолорда далеко, конечно, не настолько крупная рыба этот запечатанный, но все равно куш фантастический.

– А знаешь, что-то я раздумала его продавать, – вернула шкатулку в карман Рикашьянамас.

– Дам десять тысяч, – одновременно с ней выпалила Вишья.

– Не-не-не, – ухмыльнулась Рикашьянамас. – У тебя был шанс, пока я еще не осознала, насколько он ценный. А теперь даже за всех твоих карликов не отдам.

Лицо Вишьи исказилось от гнева. Она невольно распахнула рот, словно собиралась зевать – и Рикашьянамас чуть выдвинула рапиру. Пасть гхьетшедария – самое страшное его оружие.

– Давай не портить нашу дружбу полосованием твоего лица, – попросила Рикашьянамас. – Я же тебе моську проткну.

Вишья закрыла рот и сделала такой вид, будто сейчас заплачет. И смотрелось это с ее кукольным личиком довольно убедительно, но обмануть могло только того, кто ее не знает.

Рикашьянамас знала, так что не купилась. Проверив шкатулку, она сделала Вишье ручкой, помахала матерящемуся колдуну в клетке и вышла из магазина в куда лучшем настроении, чем входила.

Разумеется, она и до этого разговора понимала, что Пазузу богат. Но она хотела показать ему альтернативу. Показать, что с ним будет, если откажется платить выкуп.

К тому же точная сумма оказалась выше ее ожиданий… намного выше.

Она решила быстренько разобраться с пропавшими гохерримками и начать с Пазузу плотные переговоры. Теперь тот полностью от нее зависит и если хочет выбраться из своего узилища – раскошелится, как миленький. Даже если стрясти с него удастся всего процентов пять – это уже резко увеличит ее счет.

В «Соелу» Рикашьянамас пришла чуть раньше назначенного. Она сразу поднялась в малый зал и дружески поздоровалась с Янгфанхофеном – этим очаровательным демолордом-гохерримом, к которому всегда неровно дышала…

– Серьезно?.. – приподнял бровь Бельзедор.

– Конечно, – невозмутимо ответил Янгфанхофен. – Я несколько раз замечал, как она на меня смотрит.

– Ладно, допустим. А почему ты говоришь о себе в третьем лице?

– Так аутентичнее. Я должен быть отстраненным рассказчиком, а не одним из действующих лиц.

Кийталана появилась через пару минут. Рослая девица с грозным лицом и в доспехах из чистого света, в демоническом трактире она смотрелась чужеродно. Ослепительный диск над ее головой заставил Рикашьянамас поморщиться – эти штуки рассеивают Тьму, демонам на них больно даже смотреть.

– Ты хотела меня видеть, – сказала небожительница, садясь за стол. – Хозяин, пива!

Янгфанхофен поднес огромную кружку едва ли не раньше, чем она договорила. Светоносная отхлебнула и повела рукой, возжигая над столом семь костерков.

В каждом светилось женское лицо. Пять – в крылатых шлемах, два – с такими же дисками, как у Кийталаны. Пропавшие алайсиаги и Светоносные.

– А вот наши, – присоединилась Рикашьянамас, создавая копию одной из бумаг, полученных в Бюро. – Итого одиннадцать?..

– Вената и Солара разгневаны, – сказала Кийталана. – Это все были воительницы из лучших. Мне поручено сыскать их любой ценой – или принести весть о их гибели. Если она была причинена злоумышлением – свершить правосудие.

– А зацепки у тебя есть, вершительница? – тоже отхлебнула пива Рикашьянамас. – Ларитры копают, но у них свой потолок, сама понимаешь.

– Это был барон гхьетшедариев, – сказала Кийталана. – Алайсиаг я лично не встречала, и эту Светоносную тоже знала лишь по имени, но эта – Сюнь Я, и с ней мы были накоротке. Я встряхнула ее очаг и прочла тени – в зрачках был барон.

Рикашьянамас важно кивала, словно понимала, о чем идет речь. Она плоховато разбиралась в нюансах быта Светоносных, да и вообще Сальвана.

Главное – Кийталана уверена, что это был барон, а не демолорд. С бароном Рикашьянамас потягается на равных.

Но баронов в Паргороне сорок семь. Не два, не три – сорок семь.

Не так-то просто выбрать нужного.

– А это был именно барон? – уточнила Рикашьянамас. – Не баронесса?

– Мужчина, – коротко бросила Кийталана. – Пожилой. Я не увидела лица, но очертания были мужчины в возрасте. Возможно, старика.

Рикашьянамас задумалась. Это сужает выбор. Сразу выкидываем всех баронесс и молодых баронов. А таких большинство – гхьетшедарии обычно останавливают взросление в достаточно юном возрасте.

Но есть и бароны-старики. Те, что слишком промедлили или просто почему-то захотели всю вечность быть именно такими. Среди гхьетшедариев попадаются самые разные извращенцы.

Кого же там можно назвать пожилыми или старыми… Динт, Зимм, Вудамман, Карзани, Шрандаритарий… возможно, еще Паштохаготх, он выглядит довольно старообразно.

Итого шестеро. А только что было сорок семь. Список подозреваемых быстро сокращается.

Оказалось, что Кийталана рассуждала точно так же и тоже успела составить аналогичный список. Но в том, кто есть кто на вершине Паргорона, она разбиралась хуже Рикашьянамас и вычеркнуть пока никого не вычеркнула.

А вот Рикашьянамас принялась вычеркивать сразу же.

Динт?.. Долой. Паргоронский Математик равнодушен к обычным порокам и похищает исключительно мыслителей, предпочитая любителей точных наук.

Карзани?.. Тоже сомнительно. Ваятель кайфует от изнурительного труда, в его гхьете постоянно что-то строят, пашут, конструируют. Рабы ему нужны всегда, но гохерримки и небожительницы – странные кандидаты для черной работы.

Паштохаготх?.. Нет, вряд ли. Прокаженный Поэт омерзителен даже по меркам гхьетшедариев, но его фетиши не включают женщин и вообще живых существ.

Так что остаются трое. Зимм, Вудамман и Шрандаритарий.

Любой из этих может. Запросто.

– Я навещала барона Зимма, – сказала Светоносная. – Он меня едва не убил. Но это не он, кажется.

Рикашьянамас посмотрела на Кийталану с невольным уважением. Добровольно заявиться в берлогу к Страшному Господину? А она не робкого десятка.

Но если это не Зимм, то остаются всего двое. И оба – на редкость гнусные типы.

Хотя для баронов это нормально. Вексиллариями становятся самые храбрые, банкирами – самые хитрые, а баронами – самые гнусные.

Это же гхьетшедарии. Капли спермы, смегмы и мочи, что исторг когда-то Оргротор, ужасный Фаллос Древнейшего. Гаже них нет никого.

– А ты вообще часто бываешь в Паргороне? – спросила Рикашьянамас. – Не видела тебя раньше.

– Да не вылезаю практически, – угрюмо сказала Кийталана, откусывая кусок хлебца. – Я же к вам прикомандирована.

– И давно? – полюбопытствовала Рикашьянамас. – Я помню, у нас тут раньше из ваших мужик был. Здоровенный такой качок с короткой стрижкой.

– Вершитель Рийх, – кивнула Кийталана. – Он работал у вас до прошлого года. Но его столетняя смена закончилась, и меня назначили на замену. Теперь вот осваиваюсь.

– Ну по крайней мере не какой-нибудь варварский мир, – утешила ее Рикашьянамас. – У нас тут цивилизация, гражданские свободы…

Кийталана едва не подавилась.

– Виды красивые, – невинно добавила Рикашьянамас, глядя в окно, на залитую дождем улицу.

– Угу, – мрачно кивнула Светоносная.

– Какие дальнейшие планы?

– Наведаюсь к одному из оставшихся, – пожала плечами Кийталана.

– Слушай, ты мне нравишься, поэтому я дам бесплатный совет, – поводила пальцем по столу Рикашьянамас. – Не лезь больше никуда. От Зимма ты ушла живой, но такое везение дважды не повторяется. Если какой-то барон повадился жрать гохерримов и твоих товарок-небожительниц – он и тебя сожрет. Или ты особенная? Ты сильнее этой… Свинь Я?..