Серая мышь на тропе войны (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 13

Настя говорила без умолку, и голос ее, звонкий, высокий, но не противный, а ласковый, как перезвон бубенчиков на свадебной повозке, не раздражал, а убаюкивал. Я чувствовала, как глаза закрываются, видимо, и Настя заметила это, потому что споро откинула одеяло, взбила подушки и позвала меня:

— Давайте, я вам помогу. Устали, наверное, свадьба такое дело…

Я даже не рассмотрела спальню как следует, потянулась к кровати на голос Насти, как телка тянется на мычание матери, села на матрас, поджала ноги. Легкая белая ночная рубашка на бретельках и с кружевами холодила тело, и хотелось согреться. Было страшно ждать Вадима. Не спросить, где он и что делает. Комната была большой, кровать — широкой и очень неуютной. Тело мое было привычно к работе, поэтому устала я не телом, а головой. Помолиться и лечь. Ждать.

Когда Настя вышла, я свернулась в клубочек, как дома, подтянула теплое одеяло под ноги, взбила подушку повыше и прикрыла глаза. Господи, Иисусе, сыне Божий, помилуй меня грешную… Прости, что не встала на колени перед иконой. Вещи мои все еще у тетки… Но тятя всегда учил, что Бог сначала в сердце и уже потом на иконах и в церквях. Он и сам молился шепотом, когда не со мной повторял слова. Говорил — это твой личный разговор с Богом, никого он больше не касается…

А потом я уснула, и сны мне в эту ночь не снились. Или снились, но я их не запомнила. Так закончился день моей свадьбы, моя первая брачная ночь и мое девичество.

17 сентября

…Господи милосердный, как же хорошо дома-то! Цвиркают, эк цвиркают пташки под окошком! Переговариваются о своем, о птичьем… Сейчас и петух горлышко прочистит да пойдет кукарекать, рассвет звать. Как пропоет первую руладу, так и вставать пора. Пятнашку подоить да на луг отвести, последние недели до заморозков, пусть пожует травку… Атам и печку топить, кур кормить, порося…

Я потянулась, повернулась на бок, прислушалась. Что-то петух не квокчет. Ох, только б не лиса похозяйничала в курятнике ночью! И тут словно подхватилась. Распахнула глаза — Господи, какой петух, какой курятник…

Спальня была большой, почти как теткина гостиная. Солнце — неяркое, осеннее, спокойное — заливало ее полностью через широченные окна, высвечивая странные узоры из теней от спинки кровати, от стульев, от туалетного столика. Одно из окон было приоткрыто сверху, и именно через него я слышала веселое чириканье пташек. Свежий воздух напомнил мне мою родную деревню. Конечно, тут не Сибирь, слишком близко город, заводы, дороги, но дышится легче, чем у тетки…

Что же, раз уж проснулась, надо вставать. Интересно, почему Вадим не пришел ночевать в спальню? Или был, да меня не будил? Я с сомнением глянула на вторую половину кровати — она оказалась не смятой, подушка — нетронутой, и запаха одеколона с нотками древесной коры тоже не было. Странно. Значит, вот такой он — фиктивный брак для галочки? Что же, тем лучше.

Я поднялась, нашла уложенный на кресле «пеньюарчик» — короткий легкий халатик из блестящего цветастого атласа — и, накинув его, осторожно вышла за дверь. Сколько может быть времени? Около шести, наверное, я всегда просыпалась в полшестого. В доме было пусто и тихо. Вчера я не смогла оценить, какой он большой, а сейчас поняла — не просто большой, а огромный!

С опаской подошла к перилам коридора и глянула в гостиную. Дерево, стекло, металл. Везде, в любых сочетаниях. Невероятных размеров застекленная стена выходила на сад. Господи, как же Вадим это обогревает зимой? Тут же такой просторище! Камин… Вон стоит у стены, пузатый, железный, с толстой трубой, уходящей под крышу, а и он не сможет все протопить. Интересно узнать, на чем у них обогрев…

Я принялась осторожно спускаться по ступенькам. Глянцевые, лакированные, они казались мне скользкими, а металлический поручень холодил ладонь. Пахло лимоном и корицей. Неужели кто-то делает пирог? На первом этаже я огляделась. Вот входная дверь, через нее мы зашли вчера, а потом меня сразу отправили на этаж спать. Справа от лестницы были широкие стеклянные двери, завешенные изнутри шторками из маленьких деревяшек. Слева гостиная с мягкими диванами и креслами, а напротив них — широченная черная глянцевая доска. Что это? Неужели телевизор? У тетки есть такой, но намного меньше… Я прошла мимо телевизора в следующую комнату, где стоял длинный стол, окруженный стульями с высокими спинками. Здесь принимают много гостей. Стульев двенадцать. Ладно, с этим разберемся позже. Кухня, по логике вещей должна быть рядом со столовой.

И я нашла ее.

Светлая, чистая, уставленная шкафчиками из шершавого металла и холодных каменных столешниц, с большой конфорочной плитой, которая казалась мне чуть ли не космическим кораблем, с посудомойкой втрое больше, чем у тетки… Кухня мне понравилась. Как она не походила на маленькую, закопченную кухоньку у меня дома! Хотя там было все известно, понятно и знакомо. А тут… Вот эта машина — зачем она? Или эта? Кухарка наверняка знает, а мне только предстоит научиться всему. Сейчас найти бы кофеварку и сделать кофе. Ну, хотя бы чайник. Мне просто необходимо выпить что-то бодрящее с утра.

Машину, отдаленно напоминающую теткину кофеварку, я нашла рядом с холодильником. В том, что это холодильник, убедилась, открыв дверцу. Думала — шкафчик. Я уже знала, что машины включаются нажатием кнопки с кружочком и палочкой в нем. На дисплее высветились обозначения, кофе крепкий, одна чашка, две чашки… Со вздохом я выключила машину и повернулась в поисках чайника. Вот он, родимый! Даже вода внутри есть. Щелк кнопочкой — и чайник зашумел, греясь. Отлично. Теперь надо найти заварку. Если повариха здесь толковая, то у нее все разложено по местам. Так, тут емкости с крупами и макароны. Тут соль, специи, бутылочки с соусами и всякой разной ерундой. Тут пластиковые коробочки, странные мягкие формы для пирожных, скрученные рулоны фольги, пленки и пакетов… Рядом мука, сахар, что-то еще, вникать я не стала, видимо, шкафчик для выпечки. Где же чай с кофе?

Чай неожиданно обнаружился в большой деревянной коробке, открыв которую, я увидела сотню одноразовых пакетиков разных цветов. Вынув один наугад, прочитала — «Кремовая фантазия». Положила обратно. Для фантазии, да еще и кремовой, я пока не готова. Перебрав несколько пакетиков, нашла «Малину и шиповник». Хоть что-то привычное и знакомое с детства. Мамка шиповник сама собирала, сушила, резала, а потом заваривала из него чай зимой…

Когда я залила пакетик кипятком, по кухне разнесся чудесный малиновый аромат. Слишком чудесный, слишком сильный. Неестественный. Как улыбка Вадима на свадьбе, как его сухой поцелуй. Как вся моя жизнь в городе, как этот дом. Все слишком, все неестественно… Покачав головой, я насыпала ложечку сахара в чай и села к столу.

Что же, надо подумать, что я буду делать, начиная с сегодняшнего дня. Вадим говорил про образование, но куда мне соваться в институт с моими шестью классами? Профессия лучше. Выбрать что-нибудь, что мне понравится. Некоторые девчонки уезжали из деревни, чтобы научиться профессии и работать в Красноярске. Кто на кассе в магазине стоять, кто волосы стричь. Меня ни то, ни другое не привлекало. Мне бы на огороде копаться, за животными ухаживать…

Я встала и пошла с чашкой к двери, которая вела в сад. А почему бы и нет? Вот возьму и заведу тут огород. Посажу помидоры, огурцы, лук… И травы обязательно. Еще надо походить по здешним местам, посмотреть, что растет в лесу. Найти бы зверобою, шалфею, ромашки… А посадить все равно посажу. На лес надейся, а сам не плошай.

Ступив босыми подошвами на деревянную террасу, я поежилась. Сентябрь выдался ясный и теплый, но доски еще не прогрелись. Прошлась на цыпочках до угла, нашла плетеные из диковинной серой лозы кресла и забралась в одно, поджав ноги. Все будет хорошо. Тетка была права, сказав, что это просто работа. Я буду заниматься тем, чем и раньше, но теперь у меня для этого есть больше возможностей…