Босиком по пеплу. Книга 2 - "Алекс Д" - Страница 4

– Мы знали друг друга с детства… проводили так много времени вместе, не без вашей помощи. Мы не сделали ничего плохого тогда… мы просто любили друг друга, – заливаясь краской, отчаянно отстаиваю наше право на чувства.

– В Анмаре, женщине запрещено вступать в интимные отношения до брака. Ты об этом знала. Знала, кем в нашей стране считают такую девушку и какую тень она отбрасывает на свою семью.

– Знала, но.., – господи. Выходит, только глухой и слепой не знал о нашем романе с Нейтаном.

– Мы обсуждали это с тобой, Алисия. И я уверен, ты прекрасно помнишь мои слова? Какое я обещание тебе дал?

– Что я сама выберу себе мужа и поеду учиться в США.

– Если.., – надавив на больное, заставляет меня вспомнить тот давний диалог папа.

– Если я буду соблюдать все необходимые правила. Которым следует придерживаться в Анмаре, являясь дочерью правителя центральной провинции, – нервно сглотнув, заканчиваю за него я.

– Именно, Алиса. Я позволил уехать тебе учиться в Америку. Надышаться твоей любимой свободой, походить без ненавистной тебе абайи. Предлагал альтернативный вариант университета в Асаде, но не настаивал. Не мог отказать тебе в твоей мечте. Согласись, я вас всех избаловал, – папа ласково поглаживает внешнюю сторону моей ладони большим пальцем, продолжая до мурашек пронизывать своим взглядом и тем фактом, что, не напрягаясь, читает меня, как открытую книгу.

– Я всегда хотел и хочу для тебя всего самого лучшего. Если между тобой и Хамданом ничего бы не произошло – у меня бы были шансы противостоять эмиру. Но подумай сама, Лиса. Подобный факт о тебе оставил бы отпечаток на Камиле и Анджелине – ни один достойный мужчина не согласился бы взять их в жены в этой стране. И никто из твоих сестер не рвался в западную жизнь, как ты. Теперь понимаешь, Алисия? Мы не обычная семья. Не хочу, чтобы это звучало высокопарно, но это так. Возможно, кому-то подобный грех бы сошел с рук, но не девушке, что у всех на виду. Ты – Алисия Саадат, – делая акцент на нашей фамилии, подводит черту отец.

– Я думала, что Нейтан в итоге будет моим мужем, – осознавая весь масштаб нашей спешки и роковой ошибки, бормочу я.

Мой голос вибрирует, дрожит, надламывается. Невероятно сложно разговаривать с папой о подобных вещах – я чувствую себя совершенно голой и сгораю от стыда и неловкости, смущения и отчаяния.

– Не вини себя, Алисия. Я все понимаю. Понимаю, что ты чувствовала, почему не смогла остановиться… первая влюбленность сносит крышу. Но не всегда первая влюбленность становится первой и последней любовью. Ты знала, что есть правила. Ты нарушила их, но это в прошлом. Да, последствия оказались разрушительными. Когда ошибаться, как не в юности? Просто именно в вашем с Натаниэлем случае, все сложилось против вас и вылилось в череду необратимых последствий.., – приподнимая брови, философствует отец. Не понимаю, как ему удается так мягко и тактично расставить все по полочкам, при этом наказать меня, не повышая голоса и не обвиняя ни в чем. – Задумайся. Может быть, сама судьба против того, чтобы вы были вместе? Мактуб, милая. Так предначертано.

– Мама сказала, что судьба может заключаться в испытаниях, которые мы пройдем, и в итоге будем вместе. И я напоминаю, что не знала, что являюсь невестой принца! Когда… когда была с Нейтом.

– А Нейтан знал, Алиса. Знал с самого начала, – отрицательно замотав головой, до последнего пытаясь опровергнуть обвинения в сторону Нейтана. – И он не подумал о тебе и о твоем будущем, когда пошел против правил и отнял у тебя невинность. Натаниэль поступил эгоистично, подставил тебя под удар. Поступил в два раза эгоистичнее, переспав с тобой, осознавая, чем это может обернуться. И до последнего подставлял, пытаясь сбежать с тобой. А ты? Уверена, что была готова умереть за него?

– Нейтан ни в чем не виноват, папа. А Амиран просто хочет завладеть одним из брильянтов «Лакшери-корп»! И это не мое раздутое самомнение, а мягкая форма его слов! – возмущаюсь я, имея в виду некрасивые слова Амирана. Я для него всего лишь красивый алмаз, породистая самка, кто угодно, черт подери… только не любимая женщина.

– Амиран – наследник нашей страны. У него есть к тебе чувства, Алисия. Как мужчина, я все вижу и читаю по его взгляду в твою сторону. Ты знаешь наши законы. Знаешь, что последнее слово за королевской семьей…

– Видишь? Вчера он держал дуло пистолета напротив моей груди, пап… это ты тоже видишь?

– Ты что-то не договариваешь, Алиса. Я вижу лишь то, что он заслонил бы тебя от пули, если бы она летела в тебя.

Возведя глаза к потолку, я продолжаю сгорать от негодования. Мне никогда не понять, почему папа не видит, что Амиран представляет для меня опасность.

Со мной безопасно, Алисия.

– Я думаю, что никто не защитит тебя так, как он, Алисия. Когда-нибудь ты поймешь, о чем я тебе говорю.

– Надеюсь сейчас, все будут удовлетворены, пап. В конце концов, я выхожу за него замуж. Выбора у меня нет. Все довольны, да?

– Ты уже его жена Алиса, – прочистив горло, отец ставит меня перед фактом. Одергиваю руку, резко разрывая наши сцепленные ладони. Легкие превращаются в два колких айсберга.

Мне показалось? Это такая шутка?!

– Почему ты так со мной, пап? – не в силах сдержать эмоций, едва ли не плачу я. – Почему все происходит за моей спиной? Разве я не заслужила уважения и хорошего отношения?

– Заслужила, принцесса. Именно поэтому, я действовал так, потому что мне хотелось, чтобы у Амирана и мысли не возникло вскрыть о тебе некрасивые факты. Вот и все. У тебя будет красивая свадьба, если ты захочешь. То, что первая ее часть состоялась без тебя – формальность, с которой нужно смириться, являясь принцессой Анмара.

Я тяжело выдыхаю. Точнее, пытаюсь дышать, но не могу запастись кислородом. Голова вновь начинает болеть и кружиться.

Выходит, все проблемы из-за того, что мы с Нейтаном не сдержали тогда свои чувства.

… Я хочу целовать тебя… как в машине…

… Так целуй, чего ждешь?..

– Папа, зачем мы вернулись сюда? – тихо спрашиваю я. – Ты же ненавидел эту страну. Я помню, как ты говорил об этом маме. В детстве ты был другим. Ты всегда был между востоком и западом. Эта участь досталась и мне. Ты выбрал восток. А сам делаешь выбор за меня… несправедливо.

– Выбрал, потому что повзрослел и перестал быть эгоистом, Алисия. Выбрал, потому что мы с Мэл нуждались в этом. В переезде. И она тоже. Ты не знаешь, что бывает между людьми, даже самым любящими и понимающими друг друга, после десяти лет брака. Кризисы бывают у всех, и они требуют изменений. Это долгая история, Алисия. Поехав за мной, твоя мама в очередной раз доказала мне, что мне досталась лучшая женщина в мире. И я хочу сделать его лучше. У всех есть своя миссия, я увидел свою здесь, в Анмаре. Бизнес – это развлечение. Политическое кресло в США меня никогда не интересовало. Здесь, в Анмаре… мое место мог бы занять мой брат, и многим бы, пришлось не сладко. И конечно, мне нравится то, что твоя мама много времени уделяет вам, нашей семье, направляет меня. Но об этом я уже говорил тебе, Алисия. То же самое могло бы быть и подвластно тебе, согласись ты спокойно на брак с Амираном. Я узнал, что он хотел подарить тебе редакцию на свадьбу. Редакцию, где могли бы работать одни женщины. Ты хоть понимаешь, какое бы влияние ты оказала на него, на всю страну?

– Да. Он говорил, что подарит… но с некоторых пор, я не доверяю его слову.

С минуту мы просто молчим, обмениваясь немыми, но всеобъемлющими взглядами. В конце концов, папа просто крепко обнимает меня, касаясь губами виска.

– Тебе нужно успокоиться. Все принять и обдумать.

– Да. Наверное, ты прав. Мой мир разрушен, я больше никогда не буду с любимым, – угнетенным тоном, подвожу итоги нашего разговора я. – Но, наверное, однажды мне станет легче. Так? – кидаю вопросительный взгляд на Адама. – Что для тебя любовь, папа?

– Любовь.., – он расплывается в знакомой полуулыбке. Она всегда трогает его губы, когда он впервые за день видит маму. – Любовь – одержимость. Нежность. Боль. Страсть. Счастье. Радость, надежда, вдохновение, сила. Любовь – это запах, кайф. Когда всем нутром, каждой фиброй своей души, знаешь: она – твоя женщина. Единственная и неповторимая. Ты смог бы жить без неё, но ты не хочешь без нее жить. Подыхаешь, когда она далеко и оживаешь, когда слышишь ее звонкий смех. Любовь – это вы. И это то, что также проверяется временем и совместным проживанием, детьми и проблемами. У любви столько граней, Алиса… ты познала лишь ее малую часть, и заранее отреклась попробовать на вкус другие. Из-за своего упрямства. Ты чувствовала нечто такое?