Босиком по пеплу. Книга 2 (СИ) - Джиллиан Алекс - Страница 49

— Выводы, которые сделаны им и тобой неверны, и основаны на сфабрикованных уликах.

— Сфабрикованных — кем? — резко спрашиваю я.

— Я привык полагаться на факты и доказательства. В данный момент в моем расположении их недостаточно, чтобы ответить на твой вопрос.

— Тогда нам нечего больше обсуждать, Джамаль, — разочарованно качнув головой, делаю шаг по направлению к выходу.

— Подожди, — генерал решительно преграждает мне путь. — Это не все.

— Не все? — останавливаюсь, вопросительно выгнув бровь. Каттан сдержано кивает. — Говори, я слушаю.

— Я тебе не враг, Амиран, и держать моего сына в заложниках нет никаких оснований, — тяжелый взгляд главы АРС испытывающе сканирует мое лицо. Ждет возражений? Или объяснений? Он их не получит, пусть сам решает, насколько близки к истине его выводы. — Угроза исходит не от меня. Мой сын тоже не причастен и никак не связан с организаторами теракта. Я, как и ты, заинтересован в том, чтобы выявить всех виновных в взрыве на месторождении.

— Это просто слова, генерал, — равнодушно отзываюсь я. — Слова без фактов, доказательств и действий ничего не значат. Признай, что твой сын неуправляем, а значит может стать легкой мишенью для любого, кто ищет брешь в моем окружении. Няньчится с ним и дальше у меня нет ни малейшего желания, даже если это серьезно ударит по нашим с тобой взаимоотношениям. Лимит моего милосердия и терпимости исчерпан.

— И все же, прошу выслушать, эмир. У меня есть информация, которая тебя заинтересует, — настаивает  генерал. — Ты получишь поддержку его величества на Высшем совете. Твоя программа по выходу из договора со Штатами будет утверждена после доработки и согласования некоторых пунктов, — официально сообщает Каттан. А вот это неожиданно и по-настоящему интересно.  — К обсуждению король готов приступить прямо сейчас.  У меня есть распоряжение доставить тебя во дворец.

— Во время последней аудиенции отец был настроен категорично, — напоминаю я, поддавшись вполне обоснованным сомнениям.

— Я приложил усилия, чтобы убедить его в обратном, опираясь на расчеты международных экспертов и заслуженных консультантов по экономическим вопросам.

— Я сделал тоже самое, но мне было отказано.

— Арьян  мне доверяет, Амиран. Я не единожды прикрывал его спину. А в тебе видит конкурента, преждевременно претендующего на его трон. Опасения короля на твой счет подогревают те, кому выгоден конфликт в правящей семье, но к моему мнению он прислушивается.

— Ты делаешь это только ради сына? — окинув генерала внимательным взглядом, спрашиваю отнюдь не из праздного любопытства.

— Нет. Не только. Твоя политическая позиция в видении перспектив эконмического развития королевства созвучна с моей.

— Удивительно, — качнув головой, задумчиво смотрю на невозмутимого и выдержанного генерала Каттана. — Удивительно видеть тебя в кругу своих единомышленников, — поясняю я.

— В первую очередь я служу стране, эмир, и готов защищать и поддерживать того, кто способен привести Анмар к процветанию.

— Но если решение королем уже принято, то какой смысл в предложенной сделке?

— Никакого, — прямо признает Каттан. Снова не юлит и не требует, но, несомненно, рассчитывает на мою ответную благодарность. Я с минуту наблюдаю за игрой его пальцев, перебирающих четки, задерживая внимание на незатейливом аксессуаре и отмечая его простоту. Некоторые бусины в четках кажутся обугленными, треснутыми, тусклыми. Наверное, что-то личное, талисман или оберег, который хранит своего владельца в критических и сложных ситуациях. Чья любовь заложена в этих четках, Каттан? Жены, матери?  У меня такого нет. К сожалению… Я храню себя сам.

— Каким будет твое решение, Амиран? — не выдерживает Джамаль. Нервничает генерал, волнуется за судьбу сына.

— Офицеры тоже гибнут на заданиях, — негромко отзываюсь я.

— Как и генералы. Никто не застрахован от пули врага.

Алисия

Еда продолжает поступать мне через крохотное окно трижды в день, и каждый раз стерва-Дайан игнорирует мои мольбы и просьбы выпустить меня. К полуночи следующего дня, Амиран так и не появляется, а мне…становится действительно хуже. Дайан приносит на ужин курицу, от запаха которой меня выворачивает наизнанку целый час.

Я ложусь на пол прямо возле унитаза и беззвучно плачу. Грудь разрывают нарастающие, вибрирующие рыдания. Еще через пять минут я завываю в голос, нуждаясь в освобождении ярости, боли, отчаяния. От проклятого унитаза я не отхожу всю ночь — боюсь, что иной раз просто не добегу до него.

На четвертый день мое состояние ухудшается по всем параметрам: как моральное, так и физическое. Сил нет ни на что, даже есть и пить. Желудок отказывается принимать пищу, но в то же время я настолько голодна, что внутренности болезненно сводит. Я скулю и всхлипываю, забившись в уголок темницы и медленно схожу с ума, царапая пальцами каменную стену.

Подцепив острым ногтем один из кирпичей в стене, чувствую, как он выдвигается, открывая мне путь в углубление, куда я опрометчиво засовываю свою ладонь. Нащупав что-то острое и гладкое, рывком достаю вещицу из секретного убежища.

 Ого. Этого я точно не ожидала здесь увидеть. Опять драгоценности? Порывшись в тюремном ларце, я достаю из него все побрякушки и несколько пожелтевших и пожухших страниц.

Что ж, это могло бы быть началом увлекательного триллера, и судя по всему, эротического — украшениями является нечто иное, как наручи, сковывающие запястья, позолоченные кандалы для ног, и жуткая платиновая маска, разительно отличающаяся от той, что подарил мне Амиран и прочие странные вещицы.

Эта маска невероятно тяжелая, сковывающая все лицо. В такой невозможно пить и есть, трудно дышать. Она сдавливает голову тугим обручем, и явно предназначена для того, чтобы унизить и задушить свою жертву и пленницу… Через узкую глазницу пыточного приспособления просунут шелковый шнурок с болтающимся на нем кулоном, явно не драгоценным. Наверное, предыдущая пленница носила его на шее, а потом сняла вместе с маской.  Распутав тонкую веревочку, кладу неприглядное украшение на свою ладонь и взяв пальцами кулон с интересом рассматриваю металлический вытянутый предмет со всех сторон. Господи, это пуля? Удивленно поднимаю находку к свету. И правда пуля. Небольшая, гладкая, продолговатая… тяжелая, с отверстием в центре. Такой точно можно убить. Можно было, до того, как её продырявили. На одной стороне нащупываю шероховатость, и присмотревшись, замечаю гравировку с изображением птицы. Сокол, или орел? Герб шейха, который жил тут до Амирана? Кто он такой? Вероятно важная персона, иначе бы в его дворце не разместили наследника.

Отложив кулон в сторону, опускаю взгляд на другие находки и застываю от ужаса, разглядев среди пожелтевших бумаг и других побрякушек крошечные пинетки. Истлевшие и посеревшие от грязи, но ошибиться невозможно. Горло перекрывает от потрясения и шока.

Воображение начинает рисовать жуткие, чудовищные картинки, от которых живот начинает сводить спазмами. Все, хватит сходить с ума.

Тряхнув головой, отгоняю наваждение, засунув страшный клад обратно, оставив себе только кулон, закрываю отверстие в стене кирпичом и приказываю себе успокоиться.

Чтобы тут не происходило раньше, ко мне оно не имеет никакого отношения. Ни со мной, ни с моим малышом ничего не случится. Амиран вернется, и узнав о нашем ребенке, еще будет вымаливать прощение.

Он не причин мне зла. Никогда.

Я знаю это. Просто знаю и все…

Знаешь? Правда?

Так кого черта ты сидишь сейчас под замком, в душной комнате под самым сводом дворца?

Боже, почему я ничего ему не сказала?

Я ни в чем перед ним не виновата. Безумный, одержимый, ревнивый…. Мой.

Вернись… Вернись же за мной. Мне так страшно тут, Ран.

Никаких приведений?

Лжец…

Всхлипнув, зацепляю взглядом валяющиеся рядом исписанные листы. Я забыла их убрать вместе с другими находками. Дрожащей рукой беру самый первый.

«Будь весела и покорна, хабиби. Радуй мой взор, ублажай или следующая пуля попадет в цель.