Глубоко под землей - Бушар Сандра - Страница 3

Еще недавно, какие-то несчастные считанные часы назад Аня искренне думала, что самой большой проблемой в ее жизни является измена парня и предательство подруги. Считала себя самым несчастным человеком на планете Земля… Какая глупость!

Сейчас же, находясь в шаге от мучительной смерти, девушка вдруг внезапно осознала, как прекрасно и счастливо ей жилось все эти годы. Любимая, успешная работа, уют и комфорт… Пусть любовь в ее жизни не сложилась, но были и дни, которые навсегда останутся теплотой в сердце.

– Нет, нет, нет… – из последних сил, на грани возможности Аня жалко и безрезультатно барахталась на месте, пытаясь хоть немного отплыть в сторону. Девушка весила от силы сорок пять килограмм при своем миниатюрном росте «метр с кепкой» и никогда не была в спортзале. Течение неумолимо несло ее в пропасть, а воспоминания проматывались в памяти снова и снова.

Зажмурившись, девушка отчаянно не хотела видеть того, что должно было произойти секунду спустя. Аня жадно хваталась за последнюю надежду… Как вдруг ощутила две крепкие ладони, схватившие ее за талию и потянувшие на себя. Тело ее дрожало от холода и адреналина, когда Аня увидела приближающийся берег.

Задыхаясь, девушка упала на колени прямо в грязный холодный песок, пытаясь привести дыхание в норму.

– Я жива… – прошептала она онемевшими губами, выпустив нервный смешок, который тут же сменился слезами.

– Именно, – послышался позади уставший голос Обухова. Он немного помолчал, глядя на трясущуюся незнакомку, а затем отвел взгляд в сторону. – Простите, не могу предложить пиджак. Он утонул вместе с вашей чудаковатой одеждой. Хотя… Может, оно и к лучшему, верно? Здесь вашу моду не поймут.

В ушах девушки противно гудело, пульс отдавал битами в виски.

– Я почти утонула… – удивленно воскликнула Аня, внезапно из-под ресниц взглянув на Обухова.

Было в ее взгляде нечто такое, что заставило мужчину скривиться и растеряться. Он замялся, не зная, что ответить, затем неожиданно для себя же прошептал:

– Мне очень жаль. Этот поступок… кхем… не добавляет мне благородства.

– Благородства? Да кому нужно ваше чертово благородство! – ахнула Аня от негодования. Ее искренне поражало, как даже в таком бедственном положении дворянину удалось свести все к себе. – Я чуть не умерла, понимаете? Барахталась в этой реке, будто… Не знаю. Печально быть тем, кто не может спасти себя сам.

Уставившись перед собой, Аня замолчала, прикусив губу. Она больше не чувствовала промозглого, пробирающего до костей ветра.

– Послушайте, – Обухов внезапно для Ани возник прямо перед лицом. Сев на колени, он смахнул мокрые волосы назад и взял лицо девушки в ладони, заставляя ее смотреть лишь на него. Краем глаза Аня заметила, что свободная рубашка мужчины намокла до нитки, облепляя выпирающие рельефные мышцы и мощную, натренированную грудь. – Не верится, что мне приходится говорить это вам, но все же… Я занимаюсь греблей, плаваньем и фехтованием практически с пеленок и даже для меня подобные реки – табу. Вы же так долго и отважно держались на плаву… Это не может не удивлять! И, признаться, не восхищать.

Шмыгнув носом, Аня пожала плечами и грустно улыбнулась:

– Что же… Спасибо вам за шанс проявить себя, – ехидно выплюнула Аня.

Поморщившись, словно от пощечины, Обухов, скрипя зубами, отвернулся и нахмурился.

– Мне очень и очень жаль, – окинув девушку оценивающим взглядом, он немного подумал, а затем вдруг нехотя признался: – Знаю, это не оправдание… Моего отца убили цыгане за мешочек золота и парочку перстней. Сестра попалась разбойникам и тоже лишилась жизни. Когда я увидел у вас украшение матери – единственного оставшегося в живых родственника… В голове что-то помутилось.

– Это ужасно! Отчасти я вас даже понимаю, – Аня потянулась рукой к лицу Обухова, решив смахнуть с его межбровья грязную черную каплю, которая спустя мгновение должна была попасть в глаза. Но когда пальцы ее коснулись кожи мужчины, она поняла, что сделала нечто запрещенное в этом мире, потому что дворянина будто передернуло, а зрачки расширились. Отведя взгляд и одернув руку, она резко встала с места, холодно пробормотав себе под нос: – Мой отец с матерью тоже мертвы. Погибли в аварии.

– Хм… В аварии? Как необычно… Кареты столкнулись? Такое случается редко, но звучит пугающе… – последовав примеру Ани, Обухов вскочил на ноги, будто ошпаренный и, отряхивая колени от песка, старался говорить непринужденно, что выходило с натяжкой.

– Почти, – прикусив язык, девушка решила, что хватит откровений. Одежда, гаджеты, кошелек – все утонуло. Все, что «пережило» потоп, – худи и джинсы. Даже сапоги остались в реке.

– Идемте, – не поворачиваясь к Ане, Обухов широким шагом направился вверх по небольшой лесенке, где ждал верный кучер. Даже сейчас он оставался пугающе невозмутимым. – Нужно поскорее вернуться в дом и согреться.

Глядя в спину Обухова, Аня тяжело вздохнула. Меньше всего на свете ей хотелось ехать в дом к человеку, который едва ли ее не утопил. Но что делать, когда здесь у нее нет дома, денег и даже одежды?

На постели лежал белый, невероятно узкий корсет. И это при условии того, что Аня часто покупала вещи в детских магазинах, и удивить ее размером было делом не из легких. Обернувшись, девушка увидела около высокого зеркала висящее красное платье с пышными воланами и глубоким декольте.

– Это моя спальня? – восторженно прошептала себе под нос Аня, по-прежнему прижимая к груди теплый плед, которым ее укрыли на входе в замок.

– Все верно, госпожа, – молодая девушка за ее спиной услужливо улыбнулась и поклонилась. – Разрешите помочь вам приготовиться к ужину?

– Эм… – открывая и закрывая рот снова и снова, Аня не могла выдавить из себя хоть что-то членораздельное. Подобное роскошное убранство она видела лишь однажды… В музее, куда ее занесло по чудовищной ошибке. Теперь же сложная резная мебель, зеркала с позолоченной окантовкой, кровать с целой сотней подушек и белым пышным балдахином были у нее прямо перед глазами. И это все ее, личное! Пусть и на краткий срок. – Невероятно! У меня даже есть собственный балкон!

– Вы имеете в виду лоджию, госпожа? – проследив за тем, как Аня выбежала к бортику, поправила ее горничная.

Вид из комнаты открывался на парк, усеянный туями и алыми розами. Небольшая площадка была вытоптана и огорожена четырьмя цветочными горшками.

– Здесь господин на рассвете упражняется со шпагой, – помогла ей девушка, возникшая словно из ниоткуда. – Меня зовут Матильда, и теперь я по приказу господина в полном вашем расположении. Прислуживать вам мне будет лишь в радость.

– А меня… – Аня вовремя прикусила язык, решив, что привычное ей обращение будет выглядеть слишком… просто? Поэтому торжественно продолжила: – Анна. Меня зовут Анна.

Покрутившись перед зеркалом в новом образе, Аня решила, что могла бы жить в этой эпохе. Высокая укладка с филигранно уложенными локонами делала ее лицо более милым и симпатичным. Только стоило забыть, что для завивки прядей пришлось разогревать специальную толстую спицу (а-ля плойку) прямо на огне в камине! Парочка таких укладок, и можно будет смело переходить на парики…

Красное пышное платье подчеркивало броские черты лица Ани, делая ее еще более обольстительной и списывая несколько лет. И вот перед вами уже не женщина, а юная девочка! Опять же, парочка строгих «но» лишали сказочной розовой дымки: в тугом корсете можно было лишь красиво стоять, а о еде и вовсе думать не хотелось; весила «красота» ровно столько же, сколько самые тяжелые гантели, которые Аня лишь однажды поднимала в спортивном зале. И больше туда не вернулась.

– Ко мне будто привязали мешок картошки, не меньше, – пожаловалась она Матильде, разминая спину, которая практически мгновенно затекла. Но Анна тут же замолчала. Ведь юная девушка с таким восхищением и жадностью смотрела на богатое вышивкой одеяние, что грех было жаловаться.