Не драконьте ведьму! (СИ) - Бер Власта - Страница 38

Но я ошибалась, когда полагала, что мы больше не встретимся.

Или что я смогу забыть об императоре.

47

Ночь я спала очень крепко, несмотря на переживания. И потому с легкостью встала ранним утром, поплескалась в ванне, заплела красивые косы и надела ученическую форму. И вниз спустилась, завтракать.

В замечательном настроении!

Черные ведьмы не страдают!

Рагнар-всегда-встаю-во всей-красе уже сидел за столом и с улыбкой предложил присоединиться, что я с удовольствием сделала.

Слуга, подавший мне еду, покосился странно — видимо не привык, что кто-то в этом доме задерживается — но я только вскинула подбородок.

Конечно может кому и показалось бы ненормальным, что какая-то там ульдра из дремучего леса без роду и денег живет в ректорском особняке в самой лучшей академии, общается с принцем, катается с хольдами на магических каретах.

Ну и что? Так я и с императором не раз уже…

Тьфу, вот зачем об этом подумала?

Ожесточенно принялась кромсать все, что было на тарелке и отвлеклась только когда в дверь столовой постучали и зашел мужчина, судя по внешнему виду из императорского окружения.

При форме и регалиях.

И подал ректору пухлый конверт.

Я уже заметила, что Рагнар не пользовался магкоробочками. Думаю не потому, что у него средств не было, а потому что свитки и огромные конверты, да еще с такими внушительными сургучевыми печатями и вензелями, да еще принесенные непростым драконом, впечатляли намного больше.

Рагнар отпустил посланника и вскрыл письмо.

Я бы может и не заинтересовалась, но по мере чтения брови ректора поднимались все выше и выше, так что к концу уже почти достигли серебрянных волос. Он долго смотрел на бумагу, потом перевел взгляд почему-то на меня, снова посмотрел на бумагу, а потом он вдруг схватил чашку и уткнулся в нее, забулькав — будто смеялся.

— Что там? — от любопытства я чуть шею не вывернула.

— Ну-у… Понимаешь, мой братец сообщил, что я обязан отпустить всех незамужних студенток, если они пожелают…

— Куда? — нахмурилась.

— Во дворец.

— Зачем?!

— Потому что завтра вечером начнется отбор… на должность… то есть место… в общем, позицию жены его Императорского Величества.

Звяк.

Кажется это моя ложечка упала. Вместе с настроением.

Я молча протянула руку, а ректор так же молча отдал мне письмо.

Внимательно вчиталась в витиеватые строчки — вот точно не драконище писал своими лапищами, а секретарь.

«Повелеваю… бла-бла-бла…. магические одаренные и незамужние до двадцати пяти лет… бла-бла-бла…. моей счастливой женой и матерью моего сына… бла-бла-бла… независимо от происхождения….»

И да, чтобы ректор не препятствовал, было сказано.

А в конце…

Мои тщательно заплетенные волосы стали дыбом от последней строчки. Я перечитала ее несколько раз, а потом сглотнула, отложила письмо, молча встала и вышла из особняка. И ничего не видя и не слыша вокруг, отправилась на учебу. Где просидела все занятия с таким выражением лица, что ко мне не рисковали обращаться даже магистры.

В свою комнату я вернулась уже ближе к вечеру. И с облегчением всхлипнула, увидев на кровати бабулю.

Подскочила к ней и прижалась, выдыхая все страхи и сомнения.

— Ну наконец-то, где ты пропадала? У меня сила проснулась все-таки!

— Вот потому и пропадала — чтоб проснулось все. Ведьм черных так и обучают — из огня да в воду, в одиночество да под бок к врагам…

— Ни икта себе воспитание… — опешила я. А потом снова всхлипнула. — Ну как ты могла меня оста-авить! Я столько не понимаю, я столько не уме-ею, и вообще, никто меня не лю-юбит….

Лиса спросила удивленно:

— А ты чего такая нервная?

— Ничего, — зашмыгала носом.

— Поди про отбор узнала? — голос сделался ехидней.

— А ты откуда знаешь? — открыла рот.

— Поди расстроилась? — как всегда бабка отвечала только на те вопросы, на которые хотела.

— С чего бы! Да пусть эта ящерица недоделанная что хочет, то и делает!

— Вот прям вообще не расстроилась?

И тут я взорвалась.

Скатилась с кровати и зашипела, глотая злые слезы:

— Я не расстроилась, просто… Он вообще понимает, что делает, зазывая такую толпу во дворец? У нас ведь еще заговор до конца не раскрыт, это опасно… для Хейма! И как он может искать маму для малыша? Он что, в этом разбирается? Разве он знает, что драконыш любит, и какой тот замечательный? И с его занятостью, как вообще возможно кого-то выбрать? Ведь явно схватит, что блестит ярче, а не хорошую какую…

— Да уж… это прям серьезные причины для подобного настроения.

В голове звучала насмешка, но я не обратила внимание.

— Но самое ужасное не это! — прорычала. Слезы прошли, зато снова поднялось раздражение, когда я вспомнила последние строчки.

— А что? — удивилась лиса.

— Вряд ли ты знаешь содержимое письма. Там ведь приглашаются и магички, и ульдры, даже друидки и нибелунги, хотя их в столице отродясь не было. А в конце… в конце он знаешь что написал?

— Что?

- “НА ОТБОРЕ ЧЕРНЫМ ВЕДЬМАМ НЕ МЕСТО!”

48

Бабка куда-то сбежала, а я настоящей черной ведьмой металась по комнате, чувствуя, как закипаю.

Издавна черных ведьм не любили. Презирали. Гнали отовсюду. На кострах сжигали. И вот теперь — на отборе им не место!

То есть мне! Потому что я последняя черная ведьма!

Да как он посмел?! Как это чудовище безбородое вообще посмело подумать, что мне его отбор будет интересен, и я захочу принять в нем участие?

Никогда! Меня совершенно не заботит, что он жениться собрался!

Но теперь я не могла оставить это так просто….

Мне настолько захотелось плюнуть в его морду драконью гадковыбритую, ну то есть гладковыбритую, что уже через секунду я стояла перед Его Занятым Императорским Величеством, который сидел за громадным письменным столом и перебирал какие-то бумажки. Видимо под действием сильных эмоций врожденный дар у меня сработал как никогда.

— О, это опять ты, — как-то слишком безразлично заметил император, будто я каждый день его посещаю. Днем.

Скользнул глазами по зажатому в руке письме об отборе, и… мне показалось, или он усмехнулся? — Снова к Хейму?

В его вопросе явно чувствовалась издевка, словно я его сыном прикрываюсь, только ради того, чтобы это воплощение красоты и мужества лицезреть. Ха!

— Да. К нему, — отчеканила и бумагу на стол положила. Еще и ладонью сверху прихлопнула. — И не только к нему.

Эйнар руки на груди сложил и на спинку по-императорски огромного кресла откинулся, словно собрался спектакль смотреть.

— Вы как хотите… — уперлась руками в мощный деревянный стол и устрашающе над Эйнаром нависла. Ну… хотела нависнуть — только из-за высоты стола и кресла вышло, что наши лица оказались на одном уровне. Очень близко… неприлично близко. Так, что я на смутилась и забыла, что сказать хотела. А вот Его Высочайшее Наглейшество не смутилось ни капельки. Ручищу свою ко мне протянул. Пальцами в мои волосы зарылся и на себя чуть не опрокинул.

— Сказать, как я хочу? — с усмешкой выдохнул он, прежде чем поцеловать… смятое письмо, которое я ловко подсунула ему под нос. Недовольно рыкнув, схватил несчастный клочок бумаги и в один миг превратил его в пепел.

А я на два шага назад на всякий случай отступила.

— Вы как хотите, — сказала вновь твердым и уверенным голосом, — а я себя на должности возобновляю.

— На какой еще должности? — император посмотрел не меня так, словно собирался еще и меня сжечь в придачу.

— Защитницы вашего сына! — ответила грозно и грудь колесом надула. Взгляд Эйнара сместился туда.

— Не нужна ему больше защитница… — в глаза, к слову, он мне не смотрел.

— Еще как нужна! Вы же такой балаган устроить собираетесь! Подумать только, отбор! Сколько сброду непонятного во дворец созвали! — попыталась достучаться до Эйнара Головой-не-думающего.