Ведьма (не) против любви (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 12

— Грег, Мишель, уходите! — Крикнул Мерли, но заметив, что Шерри медленно начала продвигаться в сторону к выходу, нахмурился.

— А ты куда, красавица? Стой! Тебе так просто не уйти. Придется ответить за то, что натворила! — И с этими словами Мерли начал колдовать. Он не собирался упускать ведьму из виду.

Шерри хотела сбежать, но ноги отказывались слушаться. Она хотела прокричать защитные заклинания, но голоса не было… Мерли казался воплощением возмездия. Шерри закрыла глаза, задыхаясь от гари, дыма и пепла, что витал в воздухе, провалилась в спасительную тьму, прошептав только:

— Я не хочу умирать…

Глава 21

— Ну, здравствуй, моя верная ученица. — Его голос был донельзя язвителен. — Придется мне подчищать то, что ты, моя красотка, наворотила.

Мерли подхватил зависших в воздухе кукол одной рукой, и повел второй рукой, притягивая к себе все еще клубящиеся над разбитым зеркалом серебристые молнии. Миг, и молнии, повинуясь мысленному приказу старого мага, ударили прямо в фарфоровых кукол.

Грег резко выдохнул и согнулся, чувствуя так, будто его сердце сейчас остановится. Воздуха не хватало, в глазах потемнело. Но через несколько секунд все прошло. И он выпрямился, чувствуя себя так, будто что-то изменилось. Будто он теперь — другой человек. Цельный, обновленный… Его душа в буквальном смысле встала на место.

Мишель с криком сорвалась с потолка и упала прямо ему на руки. Грег быстро подхватил жену и прижал ее к себе. Мишель дышала быстро и рвано, будто каждый вздох был для нее последним. Потом она закрыла глаза и на секунду затихла, и сердце Грега замерло от страха. Он еще крепче прижал жену к груди, но тут ее ресницы затрепетали, а щеки окрасились румянцем. Дыхание выровнялось, и Мишель открыла глаза.

— Ты жив, Грег! — Восторженно прошептала она. Грег покачал головой, едва сдерживая радость.

— И ты жива, милая. Мы снова вместе!

— Я чувствую свою душу… — На щеке Мишель заблестела слеза, и она слабо улыбнулась мужу. — Впервые за весь год, я чувствую свою душу.

— А я — свою. — Улыбнулся Грег, нежно обнимая Мишель. — Только знаешь, что я понял за последние мгновения, когда думал, что потеряю тебя навсегда?

— Что? — Тихо шепнула Мишель, проводя пальцем по щеке мужа.

— Что моя душа — это ты….

Мерли тактично закашлялся. Шерри закатила глаза, стоя в отдалении. Она не хотела делать резких движений, чтобы лишний раз не напоминать о себе. Шерри боялась гнева Мерли, поэтому мечтала, что воспользовавшись шумихой вокруг Грега и Мишель, она сможет исчезнуть. Но не тут-то было.

— Грег, Мишель, уходите! — Крикнул Мерли, но заметив, что Шерри медленно начала продвигаться в сторону к выходу, нахмурился.

— А ты куда, красавица? Стой! Тебе так просто не уйти. Придется ответить за то, что натворила! — И с этими словами Мерли начал колдовать. Он не собирался упускать ведьму из виду.

Шерри хотела сбежать, но ноги отказывались слушаться. Она хотела прокричать защитные заклинания, но голоса не было… Мерли казался воплощением возмездия. Шерри закрыла глаза, задыхаясь от гари, дыма и пепла, что витал в воздухе, провалилась в спасительную тьму, прошептав только:

— Я не хочу умирать…

Глава 22

Старый колдун знал свое дело. Он собирался уходить, на Земле ему больше делать было нечего. Поэтому Мерли призвал огонь… Пожар охватил магазин, уничтожая навсегда все воспоминания о темной ведьме и старом колдуне … Всего одну куклу Мерли забрал с собой, бережно спрятав у себя на груди. Точеные черты лица, длинные черные локоны, перепуганные глаза искусно нарисованные на бледном лице. Нарисованные ли? Кукла молчала. А Мерли отправлялся в долгую дорогу. Колдуна ждал его собственный мир Средимирье, и взрослый сын, которого он не видел уже больше года.

Черно-оранжевое пламя жадно пожирало деревянный магазинчик сувениров. В огне исчезло и разлетевшееся вдребезги огромное зеркало, так и не ставшее порталом в другие миры. Огонь уничтожил и целую армию фарфоровых кукол, которые, к счастью, так и не заключили в себе души живых людей — простых смертных.

Языки пламени все еще весело лизали свинцово-серое небо, сжигая память о былом, но рядом уже никого не было. Все, кто до этого находился в магазине, исчезли. Скоро и от бывшего оплота магии на земле — сувенирного магазина, осталось одно воспоминание.

…А где-то по дороге другого мира, под названием Средимирье, в одиночестве шагал, загребая пыль не по размеру большими сапогами, старик. Его лицо выражало крайнюю степень счастья — он наслаждался этим таким родным ему небом, солнцем, что ласково пригревало затылок, сквозь широкополую шляпу. Наслаждался и свежим ветром, что обнимал прозрачными, невесомыми крылами и звал его в путь… Мерли, что-то напевал, размахивая одной рукой в такт своим шагам, а другой бережно прижимал к груди бесценную для него фарфоровую куклу. Ее длинные черные кудри развевались на ветру, а темные, как маслины глаза, под нарисованными ресницами светились злостью.

— Тебе медведь на ухо наступил. — Вдруг проворчала кукла, и Мерли остановился, как вкопанный.

— О, ты говоришь, а не проглотила язык. Я рад, что ты столь высокого мнения о моем певческом таланте.

— Лучше помолчи. Я никогда не думала, что ты подложишь мне такую свинью. — Проговорила кукла. Глаза старика вдруг сверкнули таким гневом, что кукла сразу умолкла.

— Кто бы говорил… Шерри! Та, что предала меня! А я тебя еще учил всему, что знал. — Румянец не окрасил бледные фарфоровые щеки.

— Это не предательство, это была вынужденная необходимость. — Проговорила кукла, погруженная в свои невеселые размышления.

— У тебя на все ответ найдется. — Проворчал старик, ускоряя шаг. — Справедливость все-таки восторжествовала, неправда ли, Шерри?.. А теперь мы идем к Валентину.

— К кому?! — Если бы у куклы ресницы не были нарисованы, она бы захлопала ими. Мерли хитро улыбнулся.

— Ты прекрасно меня слышала. Кстати, ты не забыла моего мальчика, не прикидывайся оскорбленной невинностью. Я видел из зеркала, как иногда ты доставала валентинку, что он тебе подарил, и прикасалась к ней, словно звала его к себе.

— Что значит, твоего мальчика?! — Прокричала кукла, шокированная до глубины души. Мерли громко рассмеялся.

— Вот так сюрприз! Ты не в курсе? Валентин — мой сын. Он знает, что если ты не выбросила его подарок, то ты еще вернешься к нему, и ждет тебя.

— Нет, нет, нет… — Твердила кукла, но Мерли уже не слушал ее, бодро шагая по залитому солнцем лугу, направляясь к своему замку.

Средимирье… Крохотный мир — перепутье для сбежавших магов, которым не нашлось места в их собственных мирах. Мир, словно сошедший с земных пасторальных открыток. Мир, в котором круглый год царило лето, цвели розы и летали бабочки. Утопия. Рай. Сказка наяву…

Старинный замок, находившийся на вершине холмов, испокон веков пугал обитателей небольшой деревушки Средиземья. Светило ли солнце, сияли ли звезды, все живые существа старались обходить его стороной. О замке даже не слагали легенд, охваченные суеверным страхом и своеобразным поклонением. Его величавость и красота удивляла путников, забредших в этот забытый богом уголок. Однако, вопреки страшным предсказаниям, замок был вполне безобиден. Вокруг высоких башенок не кружились вороны и летучие мыши, резная дверь никогда не хлопала, выпуская и впуская незваных гостей из иного мира, а ведьмы и колдуны не вылетали с всегда плотно закрытых окон, темного, непрозрачного стекла. Лишь аура загадочности окутывала плотной дымкой потемневшие от времени и ударов стихии стены. Время этого замка исчислялось не десятилетиями, а веками, а обитатели Средиземья, живущие неподалеку, продолжали верить в то, что он свалился с небес, подобно гигантской птице, несущей разрушения и кару за грехи людские…

Но однажды замок ожил. В нем послышались голоса… Мужской и женский.