Шайя (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 48

— С чего ты взяла, что я военный, — в глазах Кацу появилось цепкое внимание, смешанное с любопытством.

Но Шайя в ответ непонимающе посмотрела на него и даже не задумываясь, выдала:

— Так видно же!

— Как видно? Этого не может быть!

— Э, я не могу объяснить, но с первого взгляда понятно, что вы военный!

Кацу вспомнил своё общение с девушками и в общем-то уже был склонен признать, что женщины обладают словно бы неким чутьём на военных, но тут Шайя добавила:

— И вы явно не из тех, кого первыми бросают в мясорубку. Вы из мозговитых. Ну, из тех, кто занимается разработками, а может сыском или… нет, пожалуй, вы разведка!

Кацу не мог оторвать взгляд от беспечно рассуждающей о тайне девочки.

— А Рико кто, по-твоему?

Шайя задумалась всего лишь на миг.

— Это технарь, к тому же руки у него растут из нужного места. Думаю, не ошибусь, если скажу, что господин Рико очень и очень талантлив.

— Но как ты это определила?

Кацу взъерошил волосы и позволил себе пнуть камешек. Дед в своё время сильно сердился на внука за то, что он не разбирается в людях. Речь шла не об определении моральных качеств, а о том, чтобы с первого взгляда понять, на что способен попавший в поле зрения Харадо человек. Дед всегда считал это самым важным, и работал только с теми, кто был способен на всё!

Кацу даже сейчас не взялся бы верно определить, что за человек стоит перед ним. Его опыт доказал, что качественные модификации сильно влияют на характер и только стрессовые ситуации могут показать, есть ли стержень внутри и насколько он прочен.

И молодой Харадо не был уверен, что есть смысл докапываться до человеческого нутра. Кому нужно разоблачение того, что кто-то из видных и сильных внутри окажется трусом? Этого можно не узнать за всю жизнь и прожить её достойно, а дед любил докапываться до сути каждого и окружать себя только проверенными людьми по своей методе, не давая шанса более слабым, даже если они умнее и талантливее сорви-голов, отобранными старым маршалом. И Кацу понял бы его, если бы дед так же настойчиво проверял способных на всё людей на лояльность к себе.

Но он отвлёкся и, усмехнувшись, посмотрел на окидывающую его любопытным взглядом Шайю.

— А что я угадала?

И ей действительно было интересно.

— Это закрытая информация, — буркнул Кацу, чуточку ревнуя девочку к своему деду. Она бы точно понравилась ему.

— Не знаю как, — задумалась малышка на поставленный вопрос, — но видно же по поведению, по взгляду, по брошенным словам.

— И ты каждого так видишь?

Шайя пожала плечами.

— Некоторые совершенно безлики, но не в том смысле, что неинтересны или неприятны, а они не выразительны или я бы сказала, что всё в них среднестатистическое. Наверное, это тоже показатель занимаемого в обществе положения. Да, пожалуй, — кивнула она сама себе. — А вас выдаёт идеальная осанка, потрясающая лёгкость в движениях, что доступно только тем, кто хорошо тренирован. Я видела, как вы вскочили на камень в озере и как мгновенно сориентировались, когда оступились на этом камне. А ещё ваш взгляд и сдержанность, наблюдательность и… сложно сказать, но почему-то сразу приходит в голову, что вы военный и к тому же не простой, а про разведчика я уже додумала по тому, как в ваших глазах что-то такое мелькнуло тревожное в ответ на мои слова.

Кацу усмехнулся и азартно спросил о том, кем является, по мнению девочки, господин Тиба.

— О, с ним сложнее! Мне не кажется, что он учёный или вообще специалист узкого профиля. Я бы назвала его директором большого предприятия, но он слишком молод для этого… — Шайя задумалась. — У господина Тиба определенно очень широкий круг интересов, но насколько глубокий, я не могу сказать, так как мы всё же слишком мало пообщались. Судя по его заинтересованности в озеленении и упоминании о своей семье, которая имеет большой вес на Алайе, он может быть политическим деятелем, но они не любят так тщательно считать деньги, как это делал ваш товарищ.

— Шайя, ты большая умничка, — от души похвалил девочку Кацу, на что та вновь пожала плечами.

Ничего экстраординарного она не сделала, просто это жизненный опыт, а все трое гостей — довольно яркие личности, к тому же абы кого профессор не пригласил бы сюда.

На прощание гости попросили Шайю встать рядом с ними, чтобы сфотографироваться на память, и улетели.

Возвращаться домой было грустно, но на полпути девочку встретил Цер и проводил. Говорить ни о чём не хотелось. Они сделал крюк и дошли до озера, прибрались там, а оставшийся вечер прошёл в домашних хлопотах. Утром от грусти не осталось и следа, зато сердце будоражило предвкушение перемен.

Незаметно пролетели дни до приезда Ниярди на выходные. Профессор сразу предупредил, что уезжая заберёт Цера в город, и у того будет неделя, чтобы принять окончательное решение, прежде чем его вычеркнут из жизни в заповеднике.

— Я помогу оформить документы и стану твоим опекуном до твоего совершеннолетия. Так что сегодня нам надо будет получить согласие Илаи, — Ниярди объяснял, какие шаги предстоит сделать в ближайшем будущем парню.

— А если бы Цер просто ушёл в поисках работы? — вместе со всеми волновалась Шайя.

— То стал бы нелегалом до того момента, пока власти ближайшего города не взяли бы над ним опеку, и тогда согласия Илаи не потребовалось бы.

— Хм, — задумалась девочка.

— Ну, это всё не так важно, главное, чтобы господин Брисак согласился взять в ученики несовершеннолетнего, поскольку это большая ответственность.

— А вдруг господин Рико не предупредил своего личного повара о том, кого рекомендует?

— Исключено.

— Дядюшка, а какие преимущества для Цера в том, что он ещё слишком молод?

— На него нельзя повышать голос; нельзя критиковать; нельзя заставлять учиться более половины времени от той части суток, что он бодрствует; его жалобы на старшего будут рассматриваться детской комиссией…

— Э-э, а минусы?

— Церу сложно будет получить зарплату, если он её заслужит.

— Но как же тогда? — вступил в разговор парень.

— Я не сказал, что ты её потеряешь! — вздел кверху палец профессор. — Всё, что ты заработаешь, будет поступать на твой личный счёт как у полноправного жителя Алайи, а вот чтобы получить деньги на руки до совершеннолетия тебе необходимо будет моё согласие или Илаи. Но с Илаей сложно, так как у неё нет документов, но если она напишет заявление, что против выдачи тебе денег, его возьмут к рассмотрению, и я не берусь сказать, как банк поступит. Ну, это так, о несовершенстве системы, — профессор нахмурился.

— Надо будет как-то решить вопрос с документами всех алани, а то это не дело!

Шайя согласно кивнула и вернулась на кухню варить томатный суп с фасолью, а Цер так разволновался, что целый день у него всё валилось из рук. Глядя на него, Шайя, покачивала головой, отмечая, насколько внешний вид отличается от внутреннего состояния. Так-то её приятель выглядит очень представительно, и не заподозришь в нём душевную трепетность вкупе с романтической душой.

«Не влюбился бы он!» — забеспокоилась девочка.

Но от этой напасти не убережёшь молодого крепкого парня, поэтому она продолжила заниматься насущными делами.

Последние выходные Ниярди с Цером посвятили сбору дров. Без друга Шайе даже при помощи профессора будет тяжело тащить из леса поваленные сильными ветрами старые деревья и пилить их.

— А Цер сможет нас навещать?

— Нет, Шайя, — покачал головой Ниярди. — Я не смогу оформить ему пропуск сюда по многим причинам. Вот когда он станет совершеннолетним, то его можно приписать моим помощником, и тогда…

— А если бы у Илаи были документы, то он смог бы прилетать сюда к матери?

— Конечно, но… Шайя, я понимаю всю абсурдность ситуации, но нельзя сейчас поднимать вопрос об алани! Ваше положение слишком шатко. На данный момент ваш особый статус (так деликатно назвал профессор прозвище алани дикарями) имеет негативный оттенок, и это в некотором роде защищает ваше проживание здесь; но стоит только вам выдать документы и при этом разрешить жить как прежде, так о вас станут говорить как о привилегированных членах общества. Сама подумай, что в первую очередь будет бросаться в глаза? Никто из алани нигде не работал, а станут полноценными гражданами с какой-никакой, а защитой от государства, и будут продолжать жить в раю.