Невидимка и (сто) одна неприятность (СИ) - Ясная Яна - Страница 47

Спускаться приходилось осторожно. Ступеньки, вроде и каменные, но покрытые толстым слоем пыли, они казались какими-то ненадежными. У меня в волосах запуталось, кажется, полкило паутины, а светляк снова замигал…

— Это не я, — тут же произнес Даниэль, прибавляя яркости, и я ощутила мелкий неприятный озноб по позвоночнику. Идея, замечательно выглядевшая снаружи, внутри превратилась в какую-то глупость и вообще зачем мне все это нужно?

Я не то, чтобы боялась кладбищ и склепов. Здесь нечего было бояться, беспокойные мертвецы остались в прошлом, как и…

Привидения.

— Здесь что-то не так, — медленно произнес Лагранж, и слова сорвались с его рта облачком пара. Здесь, конечно, было холоднее, чем снаружи, где вовсю буйствовал май, но не настолько же…

— Значит, надо поторопиться, — решительно объявила я и повернулась к первым гробам спрятанным в нишах в стене — тяжелым, каменным, украшенным завитушками и скульптурами.

Буквы на табличках читались так себе — в самом начале — самые старые захоронения, склеп удлинняли по мере необходимости…

— Тут мужчина, и тут… а тут женщина, но пятьдесят лет… ой!

Голова гипсового ангелочка, нависшего над нишей отвалилась и бахнулась на пол перед самым моим носом, брызнув осколками и белой пылью.

Лагранж выругался, дернул меня на себя, прижимая вплотную.

— Держись рядом.

Против этого я не возражала, это меня наоборот даже очень устраивало, и Даниэль сам стал вглядываться в темные пыльные таблички, пока я мелко семенила за ним хвостиком.

В подземелье стало совсем холодно. У меня застучали зубы, и я стиснула челюсти, чтобы это не выдать. Первобытный ужас мешался с четким ощущением, что мы на правильном пути…

Вдруг раздался громкий треск.

Одна из подпирающих потолок статуй покрылась сеткой трещин, и Даниэль успел задвинуть меня полностью к себе за спину и раскрыть щит буквально за секунду до того, как она оглушительно лопнула.

А следом воцарилась тишина, нарушаемая только нашим громким дыханием.

— Все, хватит, — рявкнул Лагранж. — Уходим отсюда.

— Нет, стой, — я отчаянно вцепилась в его локоть. — Ты не понимаешь? Это же все неспроста! Мы на верном пути! Нельзя сейчас останавливаться.

Мне было страшно. Очень страшно. Но не настолько страшно, чтобы отступить. Не теперь, когда было очевидно, что разгадка — или ключ к ней — где-то совсем рядом. И если мы сейчас повернем…

Даниэль раздраженно дернул углом рта.

Он ведь не уйдет? Не оставит меня здесь одну?

Просто… это же важно. Он сам говорил, что это важно…

— Пусти, — сказал он, высвобождая локоть.

В груди остро кольнуло, будто туда вонзили длинную тонкую иглу. Я с усилием разжала пальцы, чувствуя как к горлу подступает ком.

А Лагранж тряхнул освобожденной рукой…

...и принялся колдовать.

Я застыла на вдохе, боясь пошевелиться.

Нити магической силы перебираемые ловкими пальцами сплетались в символы, символы в фигуры, фигуры в…

Я узнала эту магию, когда она начала формировать октограмму. То же самое он творил на крыше после того, как нас закинул туда призрак. Но… зачем?

Как только я задалась этим вопросом, пол под нами вдруг задрожал. Я пошатнулась, ухватившись за стену, Лагранж спружинил коленями, устоял, заклинание мигнуло, но не развалилось. Тогда пол затрясся сильнее.

Я почувствовала, как стена под моей рукой вдруг поехала. Вернее, поехал, вываливаясь из ниши каменный гроб…

— Даниэль, осторожно! — панически воскликнула я, отскакивая в сторону.

Ругнувшись, парень выпустил заклинание, и недоформированная октограмма растаяла в воздухе, но неведомым силам этого было мало. Пол и стены склепа продолжали ходить ходуном, один из гробов рухнул на пол, расколовшись, с сухим треском из него покатились кости.

Я идиотка, я признаю, а теперь бежим!

Но вместо того, чтобы броситься к выходу, Даниэль стиснул зубы и снова вскинул руки — вокруг нас раскрылся полусферой щит, отгораживающий от землетрясения за его пределами.

И снова принялся творить все то же заклинание, каким-то чудом удерживая оба.

Кажется, это уже не про мою просьбу остаться. Кажется, кому-то категорически не понравился брошенный вызов…

Острое ощущение беспомощности. И красота.

Я сжималась в ужасе, но не могла оторвать глаз от происходящего, завороженная мощью разбушевавшихся стихий.

Когда до завершения октограммы снова оставалось всего ничего, щит лопнул. От невидимого и неощутимого взрыва отдачи зазвенело в ушах. Голубое сияние снова погасло, Даниэль пошатнулся, я бросилась к нему поддержать…

И только поднырнув под его плечо осознала — все стихло.

Я осторожно огляделась. Тишина в склепе царила гробовая…

Истеричный внутренний смешок задавили другие эмоции, но озвучить их я не успела.

— Ничья вышла, — хрипло выдохнул Даниэль. И я поняла, что моя поддержка все же пришлась немного кстати, когда давящий на плечи вес ослаб — Лагранж выпрямился. — Идем искать твою девицу.

Он окинул взглядом развороченный местами склеп с перевернутыми гробами и добавил:

— Если от нее что-то осталось…

И он, чуть пошатываясь, направился изучать уцелевшие таблички.

Я выдохнула и поняла, то, что Лагранж ухватил раньше — пар изо рта больше не идет. И смертельный холод пропал.

— Даниэль?..

— М? — парень обернулся, бросив на меня вопросительный взгляд.

— А зачем ты использовал именно это заклинание? Дважды… оно ведь… ну… — я смутилась, не находя красивого научного определения. — Не боевое…

Лагранж хмыкнул.

— Потому что… слушай, посвети тут, а? Ни черта не вижу…

Мой светляк взлетел под потолок прежде, чем я успела об этом всерьез задуматься, и окрасил все в теплый оранжево-желтый цвет, сделав развалины склепа почти уютными, а Даниэль продолжил:

— Потому что у меня создалось ощущение, что кто бы тут ни был, он боится себя выдать, и потому поначалу просто запугивает. Это заклинание распознает творившиеся в пространстве чары, может даже в отдельных случаях определить их исполнителя. Я решил, что наш противник или испугается и сбежит. Или вступит в игру уже на полную мощность и станет понятно, что от него можно ожидать. И он сначала выбрал второй вариант. А потом уже — первый. Сбежал.

— Но кто — он? — риторически вопросила я в пустоту.

Даниэль молчал. Но это было какое-то странное молчание. Это было не “не знаю” молчание, а “догадываюсь, но не хочу тебе говорить” молчание.

Конечно, одним секретом больше, одним меньше. Мне же плевать на его секреты, они меня ни капельки совершенно не волнуют, от меня можно что угодно скрывать, и ничего, все пойму, все прощу…

Разбубнившись про себя, я мазнула взглядом по очередной табличке — и застыла.

Со старой пожелтевшей фотографии в овальной рамке с завитушками на меня смотрел наш призрак.

— Нашла… — прошептала я, и Лагранж мгновенно оказался рядом.

— Лианна Дорнвейл, — прочитал он вслух, взглянул на даты и высчитал: — Девятнадцать лет.

— Она умерла восемьдесят лет назад… Но… как такое вообще возможно?

— Не знаю, — Лагранж покрутился вокруг таблички, но больше интересного ничего не нашел. — Эксгумацию проводить будешь, расхитительница гробниц?

Я содрогнулась и передернула плечами. Нет уж, спасибо!

— Ну тогда все. Мы выяснили, что хотели, значит уходим отсюда, — скомандовал Даниэль, обводя бдительным взглядом склеп на прощание. — Разбираться, кто эта девица, и что с ней стряслось, в другом месте будем.

Я тоже огляделась и испытала острый укол совести — по склепу будто и правда орава мародеров прошлась.

— Даниэль?..

— Что?

— А ты не знаешь случайно такого заклинания, чтобы — вжух! — и здесь все как было? — со слабой надеждой спросила я.

— Знаю, — веско отозвался Лагранж. — Заклинание “Нас здесь не было”. Исполняем на раз-два-три.

Он взял меня за руку, и я послушно пошла за ним, пялясь себе под ноги, чтобы ни на что (ни на кого… бр-р-р) не наступить.