Нарушая правила (ЛП) - Блэйкли Лорен - Страница 12

— Натали, эта работа не странная. Она обоснованная. Ты ведь говорила об этом раньше. Мы хороши в том, что делаем. Лайла это знает. Это всего лишь неожиданное препятствие. Сделки разваливаются. Я видел это в нашем бизнесе много раз. Черт, Ник проходит через такое же со своей работой. Уверен, что твоя сестра сказала бы то же самое. Бьюсь об заклад, у них со Спенсером были сделки с поставщиками, которые проваливались — это просто суровая проза жизни. Мы этого хотели, этого не произошло, но нужно двигаться дальше. — Поскольку Натали еще не согласилась с моим самым предложением выжать максимум из этого вечера, я продолжаю, решительный придурок во мне управляет кораблем. — И несмотря ни на что, ты все равно получишь прибавку, так что сможешь снять свои ролики. А сегодня вечером? Мы отлично проведем время. По рукам?

Ее губы дергаются, и это намек на то, что мне нужно надавить сильнее. Я не дам ей шанса на уныние. Я быстро осматриваю бар и замечаю мужчину средних лет в бирюзовой тропической рубашке и женщину, одетую так же. Я опускаю руку с плеча Натали, наклоняюсь и шепчу:

— Наручники для дуэта в гавайских рубашках. Сегодня вечером он закует ее в наручники. И основательно над ней поработает у столбика кровати в «Фламинго».

— Да, — заговорщически шепчет Натали, возвращаясь к жизни, словно она не может противостоять этой игре. — Они женаты двадцать лет и все еще делают это каждую ночь.

Это интересное дополнение. Я выгибаю бровь.

— Похоже, что тебе бы этого хотелось, дорогая?

Она кивает.

— Когда-нибудь. Тем более, мой последний парень не был похож на... — Она замолкает. — Я не должна этого говорить.

Натали разожгла во мне любопытство.

— Нет, ты должна это сказать. Я хочу знать.

Она хватает свой напиток и делает еще один глоток.

— Расскажи мне, Натали. Каким он не был?

Она проводит кончиком пальца по краю бокала, избегая ответа.

Я одариваю ее ехидным взглядом.

— Признавайся. Он не хотел заковывать тебя в наручники? Не хотел шлепать тебя посохом? Не хотел делать «это» каждую ночь?

Потому что я бы заковал ее в наручники. Связал бы ее. Отшлепал бы ее. Я бы трахнул ее на четвереньках. В машине. В самолете. Где угодно, повсюду и каждую ночь.

— Хорошо. Он был не очень… интересным в постели.

И вот я твердый. Так просто. Не из-за ее бывшего, а из-за того, что это подразумевает: она интересна в постели, а мне очень интересны интересные вещи, которые происходят с ней между простынями.

— А ты предпочитаешь интересные вещи, я правильно понимаю?

— Странно, что я, — говорит она, поигрывая бровями, — по крайней мере, предпочитаю регулярный секс. И я думаю, что наручники, поза «догги стайл», секс на публике и шлепки — все это просто замечательно и классно, — Она прикрывает рукой рот и съеживается. — Черт. Я же не сказала этого вслух, правда?

— Каждое восхитительное слово. — Я ухмыляюсь. — Так что, мы договорились? Больше никакой грустной Натали сегодня вечером?

Она вздыхает, кусает уголок губ, затем игриво улыбается.

— Раз уж я могу покататься на «Американских горках», то договорились.

— Ты получишь свой аттракцион и прочувствуешь Вегас по полной программе. Не меньше, — говорю я, протягивая руку.

Натали берет ее, и мы пожимаем руки.

— Я прочувствую Вегас по полной программе.

— Одна ночь. Мы должны успеть все.

— Мы постараемся изо всех сил.

— Давай оторвемся.

— Отбрось осторожность, — говорит она с широкой улыбкой.

Потом тянется к своей водке с тоником, локтем отбрасывая свой телефон ко мне поближе. Краем глаза я вижу ее смс-сообщения. То, что от Лайлы — получено последним. Но под ним находится сообщение, отправленное Шарлотте. Натали, должно быть, открыла его после того, как закрыла сообщение Лайлы, и из-за увиденных слов меня пронизывает искушение, словно есть линия, которую я не должен пересекать, но все равно пересеку.

Я так сильно его хочу.

И это все, что мне нужно знать. Эти слова придают мне смелости, и я возвращаюсь к тому, на что, почти уверен, она намекала, прежде чем пришло сообщение от Лайлы. Я осушаю стакан Натали.

— Скажи, почему тебе нравится водка с тоником?

— Угадай, — говорит Натали, медленно приближаясь. Ее слова — кокетливое приглашение.

— Из-за того, какая она на вкус на твоих губах, когда я тебя целую? — спрашиваю я, пытаясь это проверить.

Она произносит одно слово:

— Да.

И прежде чем это осознаю, я целую Натали.

Давайте вернемся назад.

Как мы перешли от «никаких поцелуев» к поцелуям? Каким был этот поворотный момент? Натали наклонилась ко мне? Или я придвинулся к ней? Мелочи важны. Я с удовольствием ими поделюсь.

Начнем с шести месяцев сексуального напряжения. Добавим два ее «Мохито», два моих пива и парочку бокалов водки с тоником. Смешаем это с плохими новостями на деловом фронте, и сверху положим вишенку из убийственного комментария Натали, который не оставляет сомнений о том, чего она хочет… и вот я здесь.

Мы не склоняемся друг к другу. Нет никакого сантиметр за сантиметром чувственного притяжения. Это не медленно нарастающая страсть.

Это столкновение. Мы словно две машины, мчимся по шоссе этой ночи, врезаемся друг в друга, ползаем по капотам и целуемся, как безумные.

В этом нет ничего нерешительного. Мы перешли от «никаких поцелуев» к поцелуям менее чем за шестьдесят наносекунд. Да, на самом деле я тоже не знаю, что такое наносекунда. Но это происходит в мгновение ока.

И теперь моя рука в волосах Натали, я притягиваю ее ближе, и наши губы сминаются. Мы целуемся жестко и грубо, подпитываясь затаенным желанием и более чем достаточным количеством водки и рома, так что это неизбежно.

Она царапает меня зубами, и я рычу в восторге от ее грубости. Я грубо всасываю ее нижнюю губу, и моим вознаграждением является почти такой же ее звук. Натали похожа на тигрицу, и мы вместе — животные.

Я крепче сжимаю ее голову, ее руки повсюду на мне: в волосах, движутся вниз к груди, потом скользят по моим рукам. Мы так глубоко целуемся, словно пытаемся залезть друг на друга.

В какой-то момент Натали отстраняется от меня, тяжело дышит, потом шепчет мне на ухо:

— Я так долго хотела это сделать.

— Не так долго, как я. А теперь верни мне эти губы, — говорю я ей, и она подчиняется.

Обхватываю ладонями ее щеки, но я не нежен, и Натали не хочет, чтобы я был таким. Она не нежная девушка. Она крутая и жесткая, и она хочет того же, что и я. Я крепко держу ее лицо в своих ладонях, и она практически залазит ко мне на колени в попытке быть ближе, а затем еще ближе, когда прижимается своей грудью к моей груди.

Я сижу на стуле в баре, и мы устраиваем что-то вроде шоу. Но мне все равно.

Мой язык ищет и охотится, желая испробовать каждый уголок ее рта, смакуя водку с тоником, а больше всего — Натали. Она хнычет и стонет, и я проглатываю каждый ее сексуальный звук.

Этот стул — наш. Этот бар — наш. Ночь принадлежит этому поцелую, потому что это не «первый исследовательский» поцелуй. Он содержит в себе всю необходимую информацию, для того чтобы собрать головоломку под названием «где закончится эта ночь».

С непоколебимой уверенностью я знаю, что это за поцелуй.

Когда я исследую рот Натали, а она с равной настойчивостью заявляет права на мой, я знаю, что трахну ее сегодня вечером.

Каким-то образом мы выбираемся из бара. Я оплачиваю счет, Натали хватает свою сумочку и телефон, и мы заваливаемся в большую пасть развлекательного комплекса «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

— Итак, весь наш новый опыт в Вегасе. — Ее взгляд кокетливый, голос порочный, а бедра качаются при ходьбе. — Следующими будут «Американские горки»?

Вот это — приглашение (как будто я когда-либо слышал хоть одно). Я отвечаю на ее просьбу: