Неуправляемый мужчина (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 25

Но, чтобы сменить тему, я спросила:

— А что он делал для мафии?

— Лучше спроси, чего он не делал. Хакерство. Махинации со счетами. Махинации с банками. Телефонные прослушки. Подмена записей камер. Доставка. Наводки. Датчики звука. Мне повезло, что этот парень работает из дома, и я положу торт на тот факт, что он не делал никакой реальной работы за последние шесть месяцев, но был так заметен, делая дерьмо для Лещева.

— Лещева?

— Григорий Лещев, глава русской мафии и дальний родственник твоего Эллиота.

— О, — прошептала я, мои глаза скользнули в сторону, и я пробормотала, — и все это для того, чтобы Лэни могла получить пионы в августе.

Пальцы Тэка в моих волосах напряглись, и я снова посмотрела на него.

— Нет. Та женщина с горой бумажных салфеток была бы счастлива без пионов в августе, Рыжая. Все дело в том, что он не смог ей сказать, что не способен отдать весь мир. Ей не нужен был этот мир. Она хотела его. У него нет уверенности в себе, веры в то, что такая женщина, как она, захочет такого мужчину, как он, и, в конце концов, он отнял у нее единственное, чего она действительно хотела.

Эм... вау. Мне понравилось то, что Тэк все понял, и мне также понравилось, как он это озвучил.

Но я ему об этом не стала говорить. Вместо этого прошептала:

— Это правда.

— Я знаю, что это правда, — прошептал он в ответ.

— Если он разорен, как он собирался заплатить тебе полмиллиона долларов за то, чтобы ты прихлопнул этого Лешева? — Спросила я.

— Неопровержимо доказав в очередной раз, что он идиот, он собирался использовать свои навыки и украсть эти деньги у мафии.

Да, это неопровержимо доказывало, что Эллиот был идиотом. Просто звездный час какой-то.

Я повернула голову, прижалась щекой к своей руке на его груди и вздохнула.

Пальцы Тэка снова напряглись в моих волосах, он приказал:

— Иди сюда, детка, я хочу поцеловать тебя, а потом мне нужно немного поспать. Я, бл*дь, вымотался.

Я моргнула, оглядывая свою спальню.

Сейчас самое время сказать ему, чтобы он отправился спать в гостиную. Проблема была в том, что он лежал голый в моей постели, а я лежала у него на груди.

О боже. Как я это допустила?

Я решила обвинить в этом Эллиота и тату Тэка.

Затем перевела дыхание, подняла голову и посмотрела на Тэка.

— Э-э... Может, тебе лучше переночевать в другом месте? — Предложила я с надеждой, но больше походило на требование.

Он ухмыльнулся, его пальцы скользнули к моему затылку, начав притягивать мою голову к себе, говоря:

— Перестань х*йней маяться, Рыжая, я устал.

— Я не.. э-э... маюсь х*йней.

Его рука перестала давить на мою голову, он нахмурился.

— Повтори еще раз?

— Я думаю, тебе следует... наверное... черт! Лэни же здесь, ты понимаешь... и должен…

Его рука отпустила мои волосы, обе руки скользнули мне под мышки, он поднял меня к себе на грудь, а затем перекатился так, что оказался сверху. А потом он поцеловал меня, и этот поцелуй превзошел все поцелуи на ночь. Он был длинным, уверенным, глубоким, влажным и невероятно сладким.

Когда он закончил целовать, я тяжело дышала, мои губы покалывало, соски тоже покалывало, и были другие места, которые начали покалывать, но Тэк отодвинулся. Затем он перекатился на спину, протянул руку выключить свет на моей тумбочке, комната погрузилась в темноту, он прижал меня к себе.

Моя щека была прижата к его плечу, моя рука лежала на его прессе, а я пыталась восстановить свое дыхание.

Как только мне удалось восстановить свое дыхание, я тихо сказала в темноту:

— Думаю, это означает, что ты не собираешься идти в другую комнату.

Его рука на моей талии напряглась, потом расслабилась, и он со смешком ответил:

— Да, Рыжая, именно это и означает.

Интересно, что бы он сделал, если бы я не ушла после той первой ночи из его комнаты, когда он буквально вышвырнул меня из своей кровати, а осталась бы. Вопрос вертелся у меня на кончике языка, но я не могла набраться храбрости его задать.

Потом я поняла, что у меня нет другого выбора, кроме как спать с голым Тэком в своей постели. И хотя он был очень крутой с Эллиотом, с Лэни и даже со мной, это раздражало меня до крайности.

Он сказал, что «Ты не вписываешься во все это дерьмо, которое происходит в моей жизни в данный момент, если я не смогу заставить тебя вписаться. Это все, что я могу тебе дать, и это все, что ты можешь получить от меня. И ты примешь то, что я тебе дам, Рыжая. Ты не уволишься и никуда не исчезнешь. Ты будешь там, где я хочу, ты будешь делать то, что я хочу, и ты будешь слушать то, что я хочу тебе сказать, и если ты не будешь всего этого делать, то я найду способ заставить тебя сделать по-моему».

И когда он сказал это, было ясно, что он не лжет.

Я решила, что нам нужно поговорить, и когда у нас будет следующий разговор, нам нужно будет поговорить, когда я не буду лежать на спине с Тэком на мне.

Я перекатилась на другой бок, положила руки под щеку и уставилась в темноту.

Он перекатился за мной, крепко обхватив меня и потянув к себе, я почти вжалась в его тело, он просунул ногу между моими согнутыми ногами, слегка навалился, прижимая меня к кровати.

«Я скорее отрежу себе руку, чем причиню тебе боль.»

Это он тоже сказал.

Смешанные знаки и множество разных, противоречивых черт характера.

Я крепко зажмурилась, сделала глубокий вдох, затем отпустила все свои мысли. Когда я это сделала, рука Тэка двинулась вперед и вверх, нашла мое запястье, потянув руку, его пальцы переплелись с моими, прежде чем он крепко прижал наши руки к моей груди.

Потом он прошептал мне на ухо:

— Спи, детка, все будет хорошо.

Он думал, что я беспокоюсь об Эллиоте и Лэни, и это было так мило с его стороны.

Я крепче зажмурилась, сделала еще один глубокий вдох и выдохнула.

Затем прошептала:

— Хорошо, Тэк.

— Спокойной Ночи, Рыжая.

— Спокойной.

И почувствовала, как его губы коснулись моего затылка, затем почувствовала, как вес его тела снова прижал меня к кровати, а чуть позднее услышала его ровное дыхание.

Через некоторое время к его спящему дыханию присоединилось и мое.

11

Ты кое-что забыла?

Я проснулась и почувствовала на своих веках утреннее яркое Колорадское солнце. Перекатилась на спину и открыла глаза. Потом перекатилась на другой бок и почувствовала запах мускуса и мужчины.

Тэк.

Я глубоко вздохнула.

Ммм... так хорошо.

Моргнула и увидела, что мой будильник показывает без десяти девять, я уставилась на него.

Без десяти девять!

Черт! Я должна была быть на работе еще час назад!

Я откинула одеяло и выбралась из постели. Как только ноги коснулись пола, ринулась вперед, но споткнулась и полетела по инерции, выпрямившись как раз перед тем, как упасть и удариться головой. Я оглянулась, выискивая глазами обо что споткнулась, это оказались ботинки Тэка.

И уставилась на ботинки Тэка, лежащие рядом с моей кроватью, мне понравилось смотреть на них так же, как понравился его запах на моих простынях.

Черт возьми.

Я поспешила к двери, распахнула ее и собралась было направиться в ванную, но услышала приглушенные голоса из кухни, поэтому остановилась. Кинула взгляд на дверь Лэни, та была открыта. Что-то странное всколыхнулось внутри, я медленно побрела в гостиную, забыв, что собиралась бежать в душ, свернула за угол и двинулась прямо на кухню.

Моя кухня была длинной, тянувшейся вдоль всего дома, и узкой. В передней части располагалась столовая, большая часть кухни находилась за небольшим баром с двумя барными стульями. Один из этих барных стульев удерживал упругую, стройную задницу Лэни, а ее тело было покрыто мерцающим, коротким шелковым халатом в стиле кимоно с красивой вышивкой на спине, большую часть из которой увидеть было невозможно за ее блестящими, густыми темными волосами, спускающимися по спине. Напротив нее за барной стойкой сидел Тэк, одетый в свою вчерашнюю серую майку и джинсы. Они оба держали в руках кофейные кружки. Я видела профиль Лэни, но она двадцать четыре часа назад узнала, что ее любимый жених был парнем, который попытался неудачно убедить устрашающего байкера убить мафиози. Не говоря уже о том, что она ненавидела Тэка, требуя, чтобы я уволилась с работы и никогда больше с ним не встречалась. Но сейчас я обратила внимание, что они оба улыбались так широко, будто только что над чем-то хохотали.