Весь мир на дембель (СИ) - Нестеров Николай - Страница 19

– Всего шестьдесят лет прожил. Или уже шестьдесят? – отстранённо подумал он, понимая, что вопрос риторический.

– Генерал-майор Леонтьев ожидает в приемной, – напомнил о своём существовании секретарь.

– Пригласите.

Выслушав не слишком радостный доклад начальника Аналитического управления, Крючков ещё больше посмурнел, настроение из плохого окончательно превратилось в отвратительное. Не сказать, что дела шли совсем уж плохо, но после гибели попаданца, словно стержень вынули из конструкции. Вдохновляемые им проекты, вдруг, в одночасье, превратились в какие-то безумно-безнадежные авантюры. Без них же стратегия будущего просто развалилась на отдельные куски и фрагменты, потеряла стройность и целостность. Никто не понимал, куда и как надо двигаться и от этого росло раздражение и злость на этого проклятого попаданца, так глупо ушедшего из жизни.

– Николай Сергеевич, подготовь экспертную записку по всем проектам, которые готовил наш попаданец. Подумай, можно ли передать и кому материалы и наработки после закрытия. Чтобы не разглашать источник получения.

– Нам категорически нельзя останавливать эти проекты. Мы и так отстаём от западных стран в компьютерных технологиях, так ещё и в программировании упустим время.

– Лигачев рвёт и мечет. Ничего больше о попаданце слышать не хочет. Англичане от гражданина Морозова успели получить информацию по Венгрии, и теперь в западных СМИ этот договор, как «аншлюсом» не называют. Полный провал.

– Так точно, товарищ генерал. Читал сегодня утром немецкие и английские газеты. Утечка была и нанесла нам много вреда, но нет никакой информации, что это сделал Морозов.

– Знаю. Разведка докладывает, что источник не установлен.

– Получается, вина попаданца не доказана. Зачем же тогда сворачивать работу? Наши расчеты полностью подтверждают его правоту.

– Хорошо. Скажу прямо. Кроме самих предсказаний, большей частью сомнительных и не подтверждённых, как тебе хорошо известно, важную роль играла сама личность товарища Морозова. На Лигачева, да и на меня тоже, произвела впечатление его невероятная удача и везучесть. Судьба всегда ему благоволила. Но ровно до того момента, как он сбежал с этой вертихвосткой, да ещё и так глупо и бездарно погиб. Понятно тебе о чем речь?

– Так точно, товарищ генерал армии! Все понятно.

– Раз понятно – выполняй приказ. Если бы Морозов был жив, я бы первый поддержал любую его идею. Без него – все это плохо продуманная и рискованная авантюра.

Леонтьев поднялся со стула, но почему-то не стронулся с места. Крючков вопросительно посмотрел на него.

– Разрешите обратиться, товарищ генерал?

– Забыл что-то? Обращайся, чего уж там.

– Кто отдал приказ на ликвидацию Морозова? Вы лично или генерал Волкогонов?

– Твоюжж…! Что ты себе позволяешь?! – взорвался Крючков, со злостью хлопнув обеими ладонями по столу, и поднимаясь. Но неожиданно осекся, словно из него выпустили воздух. – Догадался, значит?

Конец интерлюдии

– Визит Генерального секретаря ЦК КПСС в Японию, – прочёл я аршинный заголовок на первой странице «Правда». Впрочем, точно такие же заголовки украшали и центральные развороты всех остальных газет СССР за тридцатое сентября этого года, за исключением, разве что, спортивных и литературных изданий, да и то – не факт.

После прибытия в Воскресенск прошло уже три дня. Жизнь, как ни странно, быстро наладилась. В бригаде меня приняли, как родного, пусть даже пока с испытательным сроком. Впрочем, коллегам грех жаловаться на такого трудолюбивого и наивного чудака, пашущего за двоих, а получающего половину от положенного. Вдобавок, моя страсть к уборке и чистоте, причём на добровольных началах и вне рабочего времени, создала мне имидж полезного, но не слишком умного деревенского лошарика. Образ сельского механизатора, отправившегося в город на заработки, дополняло прекрасное имя – Степан. Что не могло меня не радовать, ведь я всю жизнь мечтал стать тезкой одноименного зайца из передачи «Спокойной ночи».

На постой удалось устроиться в первый же день. Марат, мой новый товарищ и коллега, снимал комнату в частном секторе, неподалёку от рынка, и тут же предложил поделить помещение на двоих, чтобы сэкономить на квартплате. К сожалению, хозяин дома, вредный противный старикан, раскусил этот нехитрый план и потребовал двойную оплату за второго постояльца. Десять рублей за старый продавленный диван с клопами и удобствами во дворе – это многовато-то, если честно, но зато мои документы хозяина не интересовали совсем, лишь денежные знаки в нужном количестве и за месяц вперёд.

Заработная плата на новом месте тоже не поражает воображение: в среднем пока выходит по семь рублей в сутки, но зато деньги сразу выдают на руки в конце смены. Петрович пообещал к концу недели перевести меня с испытательного срока на «полную ставку». И это не от излишней доброты, просто обещанный магарыч мне пока не с чего выставлять, финансы надежно обосновались на отметке абсолютного нуля. Так что Бурыча сейчас одолевают противоречивые чувства: эксплуатация лоха – процесс выгодный, а дармовая выпивка – процесс приятный.

Сам Воскресенск, в отличие от колхозного рынка – город приятный и симпатичный, на удивление, чистый и ухоженный. Нет в нем очарования старинной русской провинции, ведь, полвека назад это было всего лишь большое село, но для конца восьмидесятых годов райцентр смотрится очень неплохо, хоть и без архитектурных излишеств. Стандартные пятиэтажки, но более современного дизайна, чем «хрущёвки» и «брежневки», просторные широкие улицы, уютные парки, парочка кинотеатров, помпезный дом культуры в обрамлении фальшивых колонн в древнегреческом стиле. Здание облисполкома на центральной площади с монументальной надписью на фасаде: «Решения партии в жизнь!». Глядя на этот лозунг, по привычке пытаешь понять, что именно означает эта реклама, но вспоминаешь, что на дворе 1989 год и это просто декоративное украшение, не несущее маркетингового смысла. Единственная достопримечательность – ледовый дворец спорта «Химик», монументального советского стиля из стекла и стали, неестественно громадный для такого скромного городка.

Весь Воскресенск стоит на двух столпах, они же – градообразующие предприятия: бетонный завод и химический комбинат. Большая часть населения трудится на этих предприятиях, да и сам город в своё время появился, как официальное дополнение к этим двум промышленным монстрам-заводам. Больше ничего интересного здесь нет – обычная провинциальная дыра, как и положено любому районному захолустью, если конечно, это не закрытое режимное поселение. Реутов, например, на фоне Воскресенска смотрелся бы, как прекрасный город из светлого далекого будущего, хотя раньше почему-то мне таким не казался.

График работы у грузчиков-шабашников рваный и непредсказуемый, поэтому часто сидим на пустом складе в ожидании машины, которая где-то сломалась или застряла в дороге. Время коротаем – каждый, как может. Колян и Вован режутся в секу, Марат сложил из овощных лотков подобие царского ложа и давит на массу – всю ночь прогулял где-то, вернулся под утро, в меру хмельной, довольный, как кот, обожравшийся сметаны. Звал меня с собой накануне, но ни финансы, ни гардероб не располагают к любовным приключениям. Помниться, даже Остап Сулейманович без зеленого костюма и желтых ботинок не решался на качественный адюльтер.

Бригадир отправился куда-то на разведку, рынок большой, вдруг, да подвернется шабашка, я же приступил к чтению советских газет. Телевизора у нас с Маратом пока нет, по причине временной бедности, поэтому свежие новости можно узнать из двух источников: или из разговоров, или из газет. Учитывая специфику моего труда, почерпнуть от моих коллег можно лишь информацию о точках сбыта паленого самогона, сваренного из полиэтиленовых крышек. По слухам, был такой термоядерный рецепт во времена сухого закона.