Ловец Видений (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 12

В пользу каждой из версий были свои аргументы.

Машины в Городе в большинстве своем были рельефом, как и их водители. Обычно водители даже не могли вылезти из своей машины, поскольку составляли с ней неразрывное целое. В данном случае… Григ заглянул в окно… нет, в данном случае у парня были ноги, да и задница, похоже, не приросла к раздолбанному креслу. Но все-таки обычно такси – это рельеф…

– Чего пялишься на мой черный зад? – возмутился водитель. – Гомик, что ли?

Григ, не отвечая, продолжал оглядывать машину. Тварь? Возможно, очень возможно. Хорошая сделанная тварь. Возможно – охотится на него. Сядешь в машину, а она тебя сожрет.

Или парень – сновидец-таксист, который и в своем сне ездит по улицам? Но тогда откуда во сне черного парня желтая «Волга»?

Или Сноходец?

Или Снотворец, охотящийся на него?

Григ внезапно понял, что размышляет слишком долго. Будь это не машина, а ловушка, она бы уже сработала.

– Подвези меня в Бесконечную Библиотеку, – попросил Григ.

– Пялиться не будешь? – подозрительно спросил водитель.

– Нет-нет, – ответил Григ. – Ни в коем случае.

Замок на двери щелкнул, Григ забрался в такси (внутри опять же была солянка из кабины лондонского такси (откидные сиденья напротив), нью-йоркского (терминал для оплаты карточкой), арабского (многочисленные украшения и суры) и, даже, московского (иконка и табличка «У нас не курят!»)

Совершенно непонятное дело!

– Ты Снотворец? – спросил Григ, чуть наклоняясь к дырчатой перегородке. Понятное дело, что тут есть микрофон, но все равно подсознательно тянешься к человеку, с которым говоришь.

– Чего-чего? – отозвался негр, руля по улице. – Какой-такой Снотворец, а? Слушай, ты чего говоришь? Совсем больной, да?

Ну приплыли. Теперь это был не нью-йоркский водитель. Теперь это был московский бомбила, приехавший откуда-нибудь с Кавказа.

– Расскажи мне о себе, – попросил Григ. – Где ты родился, где учился…

Водитель внезапно притормозил. Посмотрел через перегородку на Грига. Первой мыслью у Гриза было, что парень опять заподозрил его в домогательствах. Но нет – смотрел водитель растерянно и смущенно.

– Не знаю я, братан, – сказал он. Теперь это был не негр, не кавказец, не араб. Теперь, закрыв глаза, Григ счел бы его чистокровным русским откуда-нибудь из глубокой провинции. – Веришь – нет, сам порой сижу, пытаюсь вспомнить. Каша в голове какая-то. Езжу, людей вожу… а кто я, откуда… не знаю.

Рельеф. Шикарный. Давешний разговорчивый гидрант с его неожиданным чувством юмора и в подметки не годился этому таксисту всех времен и народов.

Можно было в очередной раз предаться размышлениям на тему – «есть ли у рельефа разум, бывает ли у тварей душа?» Но для ответа хорошо было бы понимать, что такое вообще Страна Сновидений, почему кто-то в нем себя осознает, а кто-то помнит путанно и смутно.

Отделаться общими фразами, навроде «Это мир коллективного бессознательного» или «Это страна человеческих фантазий, комплексов и страхов» можно только от новичка, который на все смотрит широко открытыми восторженными глазами. Ну или сидя у камина с приятелем и бутылкой портвейна можно повитать в эмпиреях, побросаться умными словами. Себя подобной пустой болтовней не убедишь.

Есть ли у рельефа разум и душа?

А всегда ли они есть у людей?

– Не терзайся попусту, братан, – сказал Григ.

– Кого ты назвал братаном, беложопый? – возмутился таксист. Снова дал по газам.

Григ ухмыльнулся.

Таксист в своей ипостаси «нью-йоркского негра-водителя» вел себя слишком гротескно. Не как настоящий чернокожий водила, а как массовое представление о нем.

И это неудивительно. Нью-Йорк – город огромный, туристов в нем тоже много. Но куда больше людей смотрят голливудские фильмы.

– Подождешь у библиотеки? – спросил Григ, когда впереди показалось огромное здание из белого и розового камня. Широченная лестница поднималась к гранитным колоннам, между которыми были призывно открыты ворота – высоченные, будто в средневековом соборе. Колонны от базы до самой капители покрывали искусно вырезанные барельефы – книги, мудрые лица писателей, какие-то бытовые сценки – наверное, из книг. На фронтоне была целая композиция – мозаичное панно изображало сидящих за столами посетителей библиотеки: взрослых, детей, стариков. Они читали, что-то выписывали, размышляли, наморщив умные лбы. Наверное, выискивали значение умных, но малоупотребимых слов, вроде «капитель» и «фронтон»? Ну что ж, полезно иногда это делать.

А на портике высились мраморные статуи: те же посетители, но только вышедшие из библиотеки. Дети запускали модели самолетов и ракет, инженеры стояли с какими-то приборами, ученые – с бумагами, юные девы – мечтательно глядя в даль.

Это было очень старомодно, очень проникновенно и было бы уместно в любом городе мира и при любом строе – от советской Москвы и до капиталистического Нью-Йорка.

– Заплатишь – подожду, не вопрос! – белозубо улыбнулся таксист.

Григ мысленно усмехнулся.

Зачем деньги рельефу? И зачем они Григу?

По-настоящему менять мир вокруг себя, нарушая все законы природы и здравого смысла, могут только Снотворцы. (Ну и простецы-сновидцы, как ни странно – только они это делают неосознанно и потому их умение ничего не стоит). Сноходцам сложнее. Некоторая часть из них обладает какими-то необычными свойствами, вот Григ, к примеру, мог менять свой облик, причем в очень широких пределах. Но сотворить деньги, которые станут частью Мира Снов, никакой Сноходец не способен.

К счастью, настоящего здесь ничего и не требовалось. Не нужны были такие «деньги», которые будут существовать годами и даже служить «всеобщим эквивалентом обмена». Достаточно было денег невзаправдашних, «снящихся», проще говоря – рельефа.

Григ пошарил в пустом кармане и нагреб горсть ассигнаций и монет. Если вглядываться в них пристально, то ни достоинства нельзя будет разглядеть, ни даже денежной единицы. Может пять долларов, а может миллион гривен. Деньги всегда кому-то снятся.

– Держи! – сказал Григ, протягивая деньги водителю.

– Ого! – отозвался водитель, бросив беглый взгляд на купюры. – Да за такие деньжищи я тут до вечера ждать буду!

– Я недолго, – пообещал Григ, выходя из машины. Но напоследок взглянул на водителя с большим сомнением.

Все здесь было чудесно, как и должно быть в библиотеке.

Слабо пахло книгами – нет-нет, это был не запах гнили, пыли или мышей, а запах старой потертой кожи, благородно состарившейся бумаги, натурального клея. Хрустальные люстры под высокими потолками были едва-едва запылены, в самую меру, чтобы свет из яркого стал уютным, а помещение – обжитым. Над столешницами, покрытыми зеленым сукном и бронзового отлива кожей, склонились люди. Точь-в-точь такие, как на мозаичном панно. Вихрастый паренек с горящими от восторга глазами читал «Остров сокровищ». Худенькая девочка со смешными косичками, строгая и серьезная, читала «Убить пересмешника». Юноша со смешной куцей бородкой и в очках с толстыми линзами изучал том «Языки программирования низкого уровня». Старичок со старушкой, трогательно сидящие рядом за одним столом, читали одну на двоих книгу – «Братьев Карамазовых». Обычно старушка дочитывала страницу раньше, после чего с умилением смотрела на девочку с томиком Харпер Ли, пока старик не перелистывал страницу.

В общем – это все было рельефом, не стоящим ни внимания, ни времени.

Григ подошел к библиотекарю, сидящей за массивным столом. Одетая в строгий серый брючный костюм, в белой блузке, женщина казалась скорее бизнесменом, чем работником библиотеки. На столе мягко светила лампа с зеленым абажуром, молодая женщина, опустив голову, читала книгу. При приближении Грига она заложила страницу закладкой – тонкой пластинкой золотистого металла, и подняла голову.

– Чем могу помочь?

Григ в растерянности смотрел на нее. Женщина была красивая – рыжая, как огонь, но со слегка смуглой кожей и чуть-чуть восточными глазами. Индуска? Филиппинка? Японка? Все, что угодно, но, пожалуй, даже не от матери или отца, от бабушки или деда.