Когда мир изменился (СИ) - Перумов Ник - Страница 44

Вся эта суета заняла немало времени, и некроманту с драконицей просто некогда было поговорить (чему, признавался себе Фесс, он был даже рад — не очень-то хотелось «объясняться»).

Но теперь всё стихло, успокоилось, и они сидели рядом в гостевом покое баронского замка; и рука Аэ лежала у него на плече.

Прямо на некроманта незрячими стеклянными глазами уставилась голова какого-то чудища, похожего на вепря, только закованного в змеиную чешую и с парой щупалец (или хоботов?) вместо пятака.

— Не думай о ней. Там всё хорошо. Она среди тех, кто о ней позаботится.

Кэр невесело улыбнулся. Рука Аэ тревожила. Ей не следовало там находиться, этой ладони.

— Ты думаешь? А что вообще случается здесь с душами, куда они направляются? Кто этот их Господь, навроде Спасителя?

Драконица покачала головой.

— Нет у них душ. Никаких.

— Ты так уверена?

— Уверена.

— Откуда? Где доказательства?

— Ещё не добыла, — поморщилась Аэсоннэ. — Но добуду точно, обещаю тебе. А Господь… я туда пока даже не смотрела. Хаос — вот кто поистине тут у порога.

— Хаос… — проворчал некромант, довольный, однако, переменой темы. — Как-то уж слишком близко он подобрался на сей раз.

— Так я и говорила, — пожала плечами Аэсоннэ. — Это не мир — это могильная яма с костями. Чем скорее ты упокоишь…

— Я и так упокоил. Сперва тот погост для гномов, теперь монастырь. И такие разные случаи!..

— Ты не понял, — пальцы её сжали ему плечо. — Я не зря торчала там, под стенами, пока ты геройствовал и упокаивал. Смотрела и слушала, слушала и смотрела. Упокоить надлежит не только и не столько поднявшиеся погосты, а весь этот мир.

— Упокоить?

Она вздохнула.

— Да. Именно упокоить. Не «спасти», не «возродить», не «защитить», а именно упокоить. Чтобы всё вот это, и все, кто кажутся тебе живыми, вернулись бы в покой. В изначальное.

— То есть попросту уничтожить, так? Аэ, что с тобой? С каких это пор ты стала считать меня…

— Ты — Разрушитель, — напомнила она. — Твой долг — разрушить отжившее, как ты и поступаешь с мертвяками. Их дело — истлеть, стать частью земли, великого цикла, дать начало новой жизни; и ты их туда отправляешь. Разрушаешь, разве не так? Вот, а тут надо разрушить немножко больше.

— У неупокоенных нет души, — Кэр избегал смотреть на драконицу. Слишком тяжело. — А у тех здешних, кого я защищаю от мертвяков? Не может быть, чтобы душ не было, Аэ!

— Я уже сказала, что думаю, — отрезала она. — А ты? Ты подумал… о других моих словах?

— Подумал, — в груди возникла сосущая отвратительная пустота. Он мог справиться с дюжиной неупокоенных, но с этим…

— И что же?

— Я так не могу, — с трудом вытолкнул он слова, словно кинувшись в ледяную воду. — Ты моя дочь. Я…

— Да-да, ты принял меня, вылупившуюся из яйца. И это всё? Глупые предрассудки человеческой расы?

— Отчего ты считаешь глупыми именно их, а не предрассудки драконов? — было очень больно, но он говорил всё равно.

— Потому что у людей запрет на инцест имеет значение, — спокойно пояснила она. Спокойно, хотя видно было — драконица сдерживается из последних сил. — У драконов не так. И я не твоя дочь. Мою мать звали Кейден. Мой настоящий отец…

— Ты не моя дочь…

— Не твоя. И это замечательно, потому что я должна стать много, много большим, чем это.

— Много большим?

— Несравнимо, — она обняла его, крепко прижалась. — Ты не видишь, насколько это прекрасно?.. Нам же надо стать…

— Кем? — в упор спросил он. — Любовниками? Супругами?

— И этим тоже, — не смутилась она. — Но главное… ты поймёшь сам.

— Что я должен понять?

— Ты меня любишь? — она прижалась ещё теснее, Фесс ощутил её запах, странный, волнующий — словно горячее молодое железо.

— Я тебя люблю. Ты моя дочь, ты часть меня…

— Нет, — теперь драконица резко отстранилась. — Ты не понимаешь и не видишь. А ткнуть тебя в это я не могу, тогда ничего не получится.

— А ты, получаешься, уже всё знаешь? — некромант не чувствовал раздражения. Только глухую, мучительную тоску; он уже понимал, чем всё закончится.

— Это судьба драконов, всё знать. — Она тоже понурилась, ссутулилась.

— Если я что-то должен «понять» — то я пойму. И именно сам, Аэ. Не надо строить из себя всезнающую, мудрую, посвящённую. Не надо изъясняться туманными намёками. Не надо…

— Хорошо! — вспыхнула драконица. — Тогда… ищи своё понимание! Иди сам по этой тропе, один, набивая шишки и падая!.. Иди, пока не поймёшь!..

Он не ответил. Сидел, замерев, и смотрел, как Аэсоннэ прошествовала к узкому окну, играючи протиснулась в проём. Замерла на мгновение, словно заколебавшись — а затем шагнула вниз.

Кэр зажмурился.

За окном раз-другой хлопнули разворачивающиеся крылья.

Он знал, что случилось. Жемчужный дракон, словно кошка, извернулся у самой стены, рванулся ввысь, презирая земную тягу. Если кто и заметил его в темноте, то, скорее всего, решили, что почудилось, настолько стремителен был этот взлёт.

Кэр Лаэда сидел, оцепенев, не в силах двинуться.

«Иди, пока не поймёшь!»

Что ж, именно этим и занимается некромант. Идёт — от города к городу, от села к селу, от замка к замку. Идёт и помогает тем, кто ждёт помощи, не задавая лишних вопросов.

А понимание — оно приложится.

И, может быть — надеялся он — сердце перестанет так болеть.

Мир — могильная яма? Люди — скопище марионеток, у которых даже непонятно, есть ли душа?

Некромант считает, что по определению она есть, если не доказано обратное.

А коль так — в дорогу.

— Невероятно. Невозможно. Немыслимо.

Драконица Кейден прожигала некроманта взглядом.

— У меня не было дочери!..

— Я и не говорю, что она была именно у тебя, почтенная.

— Ещё один дракон в этом мире! Я должна её отыскать!

Кэр лишь развёл руками.

— Увы, досточтимая. Я не знаю, где сейчас Аэсоннэ. Надеюсь, что настанет день и мы с ней свидимся, но по понятия не имею, когда это может случиться.

Глухая ночь зависла над лесной тропой. Стонал в беспокойном сне молодой рыцарь Конрад. Уныло понурясь, застыли тягловые мертвяки некроманта. Жил лишь костёр — да вечное и высокое небо.

— Я должна её отыскать! — с напором повторила Кейден.

— Ты вольна в своих деяниях, почтенная. Мы помогли тебе не затем, чтобы опутывать каким-то обязательствами.

— Драконы обязаны только тому, что они хранят и своему роду.

— Несомненно, — Кэр смотрел в огонь. Спорить с драконом не имело смысла. Они помогают, только если сами того хотят. Этика? — не смешите меня, досточтимые.

— Тогда прощай, некромант.

— Прощай, прекрасная Кейден. Я рад, что был полезен тебе, хотя бы и в малом. И благодарю тебя за помощь там, на гранитах.

— Хаос есть враг драконов, вечный и неизбывный, иначе не будет. — Кейден поднялась, бросила взгляд на юного рыцаря и холодный лик её чуть смягчился. — Красивый мальчик. Не хотелось бы зря разбивать ему сердце, некромант.

— Не сомневаюсь, что он оценит это, славная Кейден.

Драконица понимающе усмехнулась.

— Не говорю «прощай», некромант. Один раз я уже успела в самый нужный момент. Надеюсь не опоздать и в следующий.

Мощные крылья развернулись, синий дракон, не оглядываясь, ринулся в ночное небо.

Некромант подбросил в огонь ещё пару сухих веток.

— Кое-кому, у кого нет внутреннего огня, приходится обогревать себя самим, — наставительно сказал он преданно пялившимся на него мертвякам.

Мертвяки, разумеется, промолчали.

— Будем считать это знаком согласия, — Фесс натянул на плечи одеяло. — Утро вечера мудренее…

— Как улетела? — Рыцарь Конрад только хлопал глазами. — Улетела?

— Ну да, улетела. Собирайся, сэр Конрад, дорога у нас дальняя. Виконство Армере — не ближний свет.

— И даже не попрощалась…