Мой сводный враг (СИ) - Грант Эмилия - Страница 27

И в тот момент, когда я чувствую, что она уже не может больше терпеть, резко вынимаю член и просовываю ей между ног. Нет, не вхожу внутрь. Пока. Просто заменяю им пальцы, глажу головкой ее раздутый и пульсирующий клитор. Она едва успевает удивиться, как судороги оргазма сотрясают ее с ног до головы. Кусает губы, чтобы сдержать рвущийся наружу крик, и это доводит меня самого до умопромрачения. Смазка стекает мне на яйца, и обезумев, я прижимаю член к ее губкам и сам кончаю так бурно и мощно, как, пожалуй, давно не кончал. Я не планировал этого, не собирался, но Ягодка заставила меня забыть об осторожности. Обо всем забыть. Обычно я терпелив, но сегодня… Это было сильнее меня.

Обессиленно прислоняюсь к стене и смотрю, как по ее бедру стекает сперма. Отойдя от бурного экстаза, Олеся опускает взгляд и в ужасе наблюдает за этой картиной. Оргазм сменяется паникой.

 – Господи! Что ты наделал! Мать твою… – судорожно хватается за туалетную бумагу, вытирается так ожесточенно, что на мгновение мне становится даже обидно. – Ты охренел?! А если я забеременею?! Ты чем думал?!

 – Не хочу тебя расстраивать, но для беременности я должен был сначала в тебя войти.

 – Ты не понимаешь… – она задыхается от истерики. – Я читала… К черту, ты все равно… Господи, только не это…

 – Ну выпей таблетку, делов-то, – я тоже вытираюсь и убираю скорострела в джинсы. Чувствую себя как-то погано, хотя по идее она могла бы и поблагодарить за такие умелые ласки.

 – Они ушли? – Олеся прижимается ухом к двери. – Пофиг. Я с тобой не останусь больше. Ни на секунду. К черту тебя и вообще всю эту затею… Господи, а платье?! Как я его теперь сдам?

 – Предоставь это мне.

 – Я ничего тебе не предоставлю, понял?! Забудь о нашем плане! И обо мне забудь! – она лихорадочно одергивает подол и, не дав мне шанса вставить хоть слово, пулей вылетает наружу.

Олеся

Так паршиво я себя никогда не чувствовала. Страшная пустота внутри, растерянность, абсолютное нежелание возвращаться домой. Видеть его не хочу! Как он мог?! Черт, а как я могла? Так легко поддаться на ласки, так опасно подставиться. Знала же, знала, что из себя представляет Артем! Но нет же…

Я почти ненавижу себя за то, что произошло. Стою в туалете торгового центра, смотрю в зеркало и чувствую себя до безумия грязной.

– Алло, Тань? – спустя несколько гудков подруга отзывается. Мой же голос звучит до хрипотцы убитым. – Скажи, я могу у тебя сегодня переночевать? Очень надо.

– Да, конечно, – растеряно отзывается подруга. – Бабушка как раз на дачу уехала. Олесь, что случилось?

– Я тебе потом расскажу, – вздыхаю и прикрываю глаза. Чувствую, как по щекам катятся слезы. – Скинь адрес смской, пожалуйста.

Когда кладу трубку, взглядом возвращаюсь к зеркалу. Меня раздражает все. И растрепанные волосы, и припухшие губы – они как свидетельство моего падения.

Воспоминания о том, как именно все произошло, затопляют разум ядовитыми картинками. Те ощущения, что я испытывала, по-настоящему пугают. Я же хотела… сама хотела! Мне до боли стягивало живот от желания, тело пробивало мелкой дрожью, даже дышать было сложно! Какого черта?! Может, эта секретарша что-то добавила в воду? Нет, дурость. Дурость в своей собственной ошибке винить кого-то другого. Молния дважды в одно место не бьет. И если в первый раз хотя бы часть моей вины можно переложить на Вову, то в этот раз она полным грузом ложится на мои плечи.

Да и пора хотя бы самой себе признаться в том, что мне нравится Артем. Что его прикосновения, его взгляды – они вызывают целую бурю эмоций. И как бы я ни хотела ее усмирить, не выходит. Блин, а если… если он все же попал?

Такого сосущего страха я не испытывала даже в день поступления в университет. Ребенок пока что никак не вписывался в мою жизнь. Да и что скажет мама? Боже… как я могла?!

Да и Артем тоже хорош. «Выпей таблеточку», легко ему говорить, как же! Он ведь уже получил то, что хотел. Ну, точнее, не совсем получил, но там расстояние измерялось фактически в миллиметрах!

Ненавижу этого сраного мудака, ненавижу! Лучше бы он не возвращался из своего Лондона. Жрал бы свои фиш энд чипс, трахал легкодоступных британок и не приближался ни ко мне, ни к моей маме.

«Ты где?» – на телефон пришла смска. От Артема.

Очень хочется ответить в рифму, но я себя сдерживаю. Вместо этого вхожу в браузер и пытаюсь найти интересующую меня информацию. На душе кошки скребут. Закончив, беру сумку и спускаюсь на первый этаж торгового центра. Видимо, мне все же придется последовать совету этого придурка и купить таблетку. Вот только больше я его и на пушечный выстрел к себе не подпущу!

Как там в любовных романах пишут? Тело предало? Вот больше не позволю ему себя предавать. И мысли о том, что до определенного момента мне и правда все нравилось, даже слишком, я засовываю куда подальше.

– Олесь, – тихо окликает меня Таня. – У тебя там телефон разрывается.

Я поворачиваюсь с тихим стоном. Тело ломит адски, в животе будто фейерверки взрывают – боль страшная.

– Мама? – испуганно спрашиваю я. Я же ей сказала, что переночую у Тани. Неужели она узнала?! О том, что мы с Артемом пытались переманить Инессу. Или… еще хуже, что происходило в туалете в то время, когда они обсуждали свадьбу?

А если план Артема в этом и заключался? Сделать что-нибудь подобное, чтобы потом прийти к родителям и вынудить их из-за этого отменить свадьбу? Боже, я этого не переживу.

– Артем, – Таня отводит взгляд. Сегодня она высказала все, что думает об этом мудаке. И да, слово мудак – было самым цензурным из всех, что она употребляла. Было жутко неловко ей рассказывать о произошедшем, но держать это в себе я не смогла. Не захотела. Мне необходимо выговориться.

Вот только когда таблетка начала действовать, я улеглась на узком диване, не в силах пошевелиться.

– Да пошел он в задницу, – сердито ответила я, вновь поворачиваясь к стене.

– Олесь, он уже раз сто набрал. И я не преувеличиваю, – неуверенно отвечает Таня. – И написал сообщений пятьдесят. Я не читала. Но твой телефон пиликает и пиликает, пиликает и пиликает.

– Выключи его, – отзываюсь я.

– Олесь, я тебя люблю. И поддержу тебя в любой ситуации, даже в стократ хуже, чем эта. Но разбирайтесь-ка вы сами, не вмешивайте меня в ваши семейные проблемы, пожалуйста, – она кинула в меня телефоном. – Я на кухню. Тебе чай приготовить?

– Если можно, – тихо произношу. Сама зажимаю девайс в руке. Мне страшно смотреть на экран. Да и телефон продолжает вибрировать.

Тяжело вздыхаю, пытаюсь набраться сил. Понимаю, что в последние несколько часов напоминаю расплавленный на солнце мармелад – тянущийся, мерзкий, вязкий. Внутри меня тоже какая-то отвратительная субстанция, и я изо всех сил стараюсь себя убедить, что не забеременела. Хотя ощущение такое, будто внутренности через мясорубку провернули. Ну не может же такого произойти, ведь правда?! Ну нереально же, случай один к миллиону! И я про беременность, а не про мясорубку.

Бросаю взгляд на экран. Семьдесят шесть звонков. Такого не было даже когда у меня разрядился телефон на морозе, и я опоздала на последний автобус. Тогда мы с мамой жили еще в Воронеже, и она жутко переживала.

«Ягодка, прости. Я дурак, раскаиваюсь» – значилось в последнем сообщении. Опять эта Ягодка… Может, и правда заменить себе все шампуни и парфюм?

Открываю переписку.

«Олесь, переживаю. Где ты?»

«Возьми трубку»

«Возьми эту сраную трубку»

«Твоя мама сказала, что ты сегодня переночуешь у подруги. Скажи адрес»

«Мы ведь можем поговорить?»

«Если ты мне не ответишь, то я пойду копаться в твоем шкафу»

«Оле-е-е-еся»

И множество сообщений с примерно таким же текстом. Пока листаю, прибавляется еще парочка.

«Ты прочитала! Я все вижу!»

Значилось в самом низу.

«Как ты?»

«Твоими молитвами», – не сумев сдержаться, отвечаю я.