Мой сосед - оборотень (СИ) - Лунёва Мария - Страница 8

А завтра мать у меня спросит, где я пропадала эти два дня.

Единственное, что я могла, чтобы не навлечь её гнев на себя, — это дать денег. А значит, их нужно срочно заработать. Натянув на себя куртку, выбралась из своего укрытия и обернулась. На столе стопочкой остались лежать книги и тетрадки, а на лавке моё одеяло и маленькая подушечка. Я много лет оставляла тут вещи, в этом заключалась прелесть нашего поселения — все друг друга знают, и никто ничего не украдёт и не возьмёт.

Украдкой взглянув на окна нашей квартиры, убедилась, что никто меня не заметит.

Им было уж точно не до своей дочери.

Спиной к окну сидел отец: мне хорошо было видно его начёсанную шевелюру. По стене маячила тень матери, значит, она крутится у мойки. Наверное, салат какой стругает или ужин по тарелкам разливает. Мой живот снова предательски заурчал. Я бы сейчас не отказалась от кусочка хлеба, с намазанным на него майонезом или томатной пастой.

Выйдя со двора, покрутилась. Идти в магазин к тёте Агафе было неудобно. Итак, уже ей должна за борщ, а быть навязчивой попрошайкой я не желала. Позорно это. Выходит, мне в другую сторону.

Быстро добравшись до угла дома, отправилась в местный пивной бар, который по обычаю работал до самого утра, что было мне порой очень даже на руку. Его владелица ведьма Ирма знала меня с самого детства, когда я ещё девчонкой у неё крыльцо мела. Она прекрасно понимает, в каком я положении, и всегда даёт мне работу. Да грязную, но всё же оплачиваемую.

К тому же еда за счёт заведения. Голодной домой не отправят.

Миновав палисадник, подняла небольшой штендер и установила его на место, при этом глянула на меню, написанное на нём мелом.

Колбаски, острые крылышки, гренки… ммм.

Мой желудок просто завопил он несправедливости.

Войдя в просторное и пока пустующее помещение, осмотрелась. Обстановка здесь не менялась годами: низкие столики с задвинутыми пластиковыми синими стульями, обшарпанная тёмная барная стойка, пивные краны, за ними кеги. Витрина с дорогим алкоголем, на котором уже пыль слоем.

А вообще, помещение вызывало лёгкое уныние.

Много раз хозяйка порывалась сделать здесь ремонт, но всё дальше слов не двигалось. Так что интерьер оставался неизменным. Серые стены, на которые на гвоздики зачем-то навешали расписные тарелки. Занавешенные тяжёлыми синими шторами окна, не дающие никакого света.

В общем, уныние, приправленное дешёвым пивом и запахом жареного мяса.

Пройдя на кухню, быстро отыскала хозяйку.

— Что, Диана, работа нужна? — догадалась она.

Я прикусила губу и кивнула.

— Выходила бы ты уже за Изеньку замуж и не пырхалась. Глядишь и построила бы под себя этого слизняка. Всё легче бы было, — выдала она с ходу, чем вызвала в моей душе волну возмущения.

Меня передёрнуло. Я ненавидела своего жениха и его слюнявый вечно мокрый рот. Периодически он пытался лезть ко мне целоваться, обильно облизывая мою кожу. После таких вот тошнотворных лобзаний я, как правило, мыла рот с мылом.

Оттого и остальные мужчины до сегодняшнего дня интереса во мне не пробуждали.

— Ты ведь понимаешь, что другого жениха для тебя не сыщется? Может и был бы шанс, переберись ты в другой город, да кто тебя отпустит. Смирись уже и прими свою судьбу.

— Нет, тётя Ирма, — я слабо улыбнулась, а мой живот снова запел громкие трели. — Лучше уж тогда прошение напишу о том, чтобы сделали меня бесплодной, и уйду к людям жить. Ведь во мне от сатира внешне совсем ничего нет.

Ведьма строго взглянула на меня и пригрозила пальцем.

— Даже не думай о таком, — её голос стал строгим. — Женщина должна родить ребёнка, иначе она не выполнит свою биологическую программу.

— А кого рожать, тёть Ирма? — во мне всё взбунтовалось от её слов. — Сына, который, как мой отец, будет спиваться изо дня в день и камнем висеть на шее жены? Или дочь, чтобы пахала на очередного паразита рогатого? Я не хочу своей девочки вот такой вот судьбы. Не хочу, и всё тут.

— Я понимаю, Диана, понимаю. У тебя даже для сатиров семья тяжёлая. Но ведь необязательно будет так, как у них.

— С ним именно так и будет. Никогда не стану женой Изебора, — категорично заявила я. — Лучше стерилизация и жизнь среди людей. Как только мне исполнится двадцать один год, я подам прошение на операцию и, наконец, обрету свободу. Это будет только мой выбор.

— Такой ценой? — она печально покачала головой.

Я утвердительно кивнула.

— Тогда уж лучше выйти замуж и стать вдовой, — женщина коварно усмехнулась и приподняла бровь. — Дето-то нехитрое.

Я даже слушать не стала. У ведьм все дела нехитрые, оттого и замуж только каждая пятая выходит.

Зелёные глаза ведьмы, предвкушающе вспыхнули, и мне стало как-то не по себе. Я никогда не была злой и уж тем более не желала делать кому-то плохо. Даже если этот кто-то ненавистный мне Изебор или мои родители. Я любила их по-своему и желала отцу и матери счастья.

Поэтому слова ведьмы сейчас предпочла пропустить мимо ушей.

— Работа, тётя Ирма, любая, — с просящими нотками в голосе сменила я тему.

Женщина поджала губы и покачала головой, не одобряя мою слабохарактерность. Что же, её право. Я не была сторонницей браков по расчёту с нелюбимым, даже ради огромной выгоды, на такое бы не пошла. И детей никогда рожать не стану, опираясь на то, что так нужно.

Кому нужно?

Вот кому я нужна? Для чего меня на этот свет привели?

Для того чтобы пузыри в магазинах выклянчивала, по подъездам шаталась да чужие обноски донашивала.

Нет!

Если я когда и решусь на доченьку или сыночка, то только от любимого мужчины. При этом у меня в холодильнике и в кошельке достаток будет. И никак иначе.

— Умная ты девушка, Диана, не по годам мудрая. Я порой смотрю на тебя и думаю, а те ли тебя растят? Не чистокровная сатирка ты, хоть с какой стороны посмотри. Если бы своими глазами мамашу твою беременной не видела, подумала бы, что неродная ты им. У тебя хоть рога есть?

— Нет, тётя Ирма, нет у меня рогов, — я виновато развела руками. — А ещё у меня денег нет и кушать очень хочется. Может, хоть посуду мыть пристроите, пожалуйста.

— Для тебя у меня всегда что-нибудь да найдётся. Илянка заболела, так что официанткой поработать можешь. Сегодня воскресенье. День мёртвый. Кто хотел — вчера нажрался, — ведьма окинула зал взглядом. — Думаю, что ночь будет спокойной, но всё же копейка тебе перепадёт.

Я улыбнулась и разве что в ладоши не захлопала. Не скажу, что прямо обожаю подрабатывать в баре, но тут можно уйти с чаевыми. Да и тётя Ирма не обидит. Так что в прибыли остаюсь почти всегда.

Ну и, конечно, я могла поесть.

Повар на кухне мужик хоть и строгий, но перед сменой обязательно пару бутербродов в рот официантам да впихнёт.

Один минус — подвыпившие и пьяные мужики, которые порой не умели держать руки в карманах.

И если свои, местные, интерес ко мне не проявляли, то залётные нередко и зажать пытались где в уголке. Приходилось отбиваться.

Быстро переодевшись в тесной каморке в форму официантки, я повязала впереди белый накрахмаленный фартучек. Светлые длинные волосы собрала в высокий хвост и посмотрела на себя в зеркало. Выглядела я, конечно, прилично, но чернота под глазами выдавала то, что я не спала как следует уже без малого сутки.

Подмигнув себе, вышла из каморки и отправилась изучать меню, которое тут не менялось, наверное, уже год, но всё же проверить было необходимо. Зайдя на небольшую тесную кухню, голодным взглядом окинула разделочный стол и две плиты, на которых готовился, судя по запаху, грибной суп, а рядом с ним на сковородке скворчали, весело подпрыгивая в жирке, колбаски.

В наше кафе приходил народ по обычаю выпить, поэтому горячее заказывали редко. В основном шла потоком закуска к пиву и более тяжёлому алкоголю.

— Что голодная? — рослый повар обернулся и смерил меня внимательным взглядом. — Похожа на синеглазое умертвие. Ты, вообще, как на ногах стоишь, Диана?