Исторические рассказы и биографии - Разин Алексей - Страница 32

В ту же минуту мул поднялся на дыбы, этим движением освободился от тех, кто держал его под узцы, кинулся во весь карьер вперед и правым и левым колесом проехал через разбойников.

Как ни расспрашивали астрономы, почему слово: Capitana имело такое могучее действие на мула, ничего не могли допытаться; это так и осталось тайною извозчика.

Только что они приехали в Паламос и Араго, очень довольный тем, что избежал большой опасности, если не верной смерти, едва только улегся спать, как кто-то постучался к нему в дверь. Он поторопился отпереть, думая, что это какой-нибудь заплутавшийся таможенный сторож.

Но приключения, уж начались, и пошли надолго.

В отворенную дверь вошел гигант широкоплечий, геркулесовского телосложения, в каком-то диковинном костюме, с страшным лицом, с ружьем на плече и с целым арсеналом пистолетов и кинжалов за поясом.

Он требует позволения Араго лечь возле его постели и проспать у него таким образом ночь.

Целую ночь астроном не смыкал глаз, слушал, как здорово храпит его гость, а сам заснуть не смел, потому что подозревал, не притворяется ли разбойник, чтобы усыпить его самого и потом поудобнее перерезать ему горло. Однако он ошибался. Гигант проснулся среди бела дня, именно тогда, когда городничий, с большим отрядом, показался на другом конце улицы, идя в горы, осмотреть кое-какие подозрительные ущелья и пещеры.

— Благодарю вас за гостеприимство, — сказал гигант. — Вот там идут господа, с которыми я в довольно холодных отношениях. Мне не хотелось бы ни раскланиваться с ними, ни говорить.

Тогда он открыл окно выходившее в овраг, выскочил и пропал. Вдали только видно было, как он перепрыгивал со скалы на скалу и через пропасти, как дикий козел.

— У вас ночевал предводитель огромной шайки разбойников, которая опустошает всю Валенцию, — сказал потом городничий астроному.

— Да он, кажется, прекрасный человек, — сказал Араго, — он мне дурного ничего не сделал.

Почти через неделю предводитель разбойников опять пришел к Араго ночевать.

— Хорошо, — сказал астроном, — с большим удовольствием! Но я знаю, кто вы и так как мне, для наблюдений, придется не раз быть в горах, то не можете ли вы мне дать паспорт в защиту от нападений достопочтенных лиц вашей шайки.

— Это уже сделано, — отвечал гость. — Я уж объяснил своим людям ваши приметы, и вы безопасны во всякое время дня и ночи.

Вследствие этого обещания, Араго спокойно начинает свои ночные прогулки. Всякую ночь то там, то здесь ему попадаются бандиты в засаде, всякий раз останавливают его мула, чтобы посмотреть, что заключается в его чемодане. Араго в своих записках сам рассказывает некоторые из этих встреч.

Однажды вечером подходят к нему четыре разбойника, с криком.

— Стой, сеньор! Времена нынче трудные. У кого что либо есть, тому надо делиться с теми, у кого ничего нет. Пожалуйте ключ от вашего чемодана: мы возьмем только то, что у вас лишнее.

— Нет, постойте! Мне сказано, что я могу безопасно ездить здесь во всякое время дня и ночи.

— А ваше имя, сеньор?

— Дон Франциско Араго.

— А, это другое дело. Да сопутствует вам Бог.

И разбойники превежливо раскланиваются и рассыпаются в извинениях.

В конце апреля 1807 года были кончены работы Араго и Био в Испании. Био поехал в Париж, а Араго на остров Майорку, чтобы там еще кое-что кончить с другим из своих товарищей, Родригезом. На ту беду тогда объявлена была война между Испаниею и Франциею. Наши ученые, нисколько не заботясь о военных действиях, продолжали съемку. Некоторым из жителей Майорки вообразилось, что ночные сигналы между двумя астрономическими станциями служат знаками для французского флота, который должен сделать высадку на остров. Хотели схватить Араго, но он успел уйти, переодевшись погонщиком мулов.

Дорогой встречает он толпу мужиков, которые шли с тем, чтобы его убить, указал им другую дорогу, а сам едва мог убежать в Пальму, на испанский корабль. Но чернь узнала его убежище, и в ярости стала требовать, чтобы капитан выдал жертву. Человеколюбивый капитан решился спрятать астронома в пустой ящик; но встретилось маленькое неудобство: из ящика торчали ноги Араго, так что невозможно было закрыть крышки.

— Хорошо же! — вскричал Араго, выведенный из терпенья. — Пускай же меня судят по законам: я сдаюсь военнопленным.

Отряд солдат отводит его в крепость, с трудом сдерживая чернь, которая так и порывалась разорвать астронома на части. Араго рассказал коменданту обо всех своих несчастиях. Тот отвечал, сомнительно и с сожалением пожимая плечами:

— Ну, вы пропали, если не успеете как-нибудь уйти из испанских владений. У ворот крепости стоят толпы народа и требуют вашей смерти. Есть фанатики, которые готовы подкупить солдат и сторожей, чтобы вас отравить.

На другой день астроному принесли газету, в которой подробно было описано, как он накануне был казнен. Но он очень хорошо понимал, что эта небылица, выдуманная начальством для успокоения черни, может открыться — на другой же день, и свирепые фанатики потребуют исполнения того, что написано. Родригез, на которого, не падал гнев народа, помог своему товарищу устроить все для бегства. Комендант крепости с намерением смотрел сквозь пальцы, как Араго уложил свои математические инструменты в небольшую рыбачью лодку и уехал. Сто раз лодка эта едва не опрокинулась, сто раз Араго был на волос от смерти, однако наконец добрался до Алжира.

Там жил тогда французский консул. При его покровительстве он нашел себе место в числе пассажиров, отправлявшихся на корабле в Марсель. Переезд совершался счастливо. Вот уже видны берега Франции, вот вдали, в тумане, чуть ли не Марсель. Вдруг является испанский корсар, захватывает корабль со всеми товарами и пассажирами и отводит его в порт Розас.

Несчастие пошло за несчастием. Между матросами, свозившими на берег пленников, Араго узнает старинного слугу, который жил у него на Майорке. Едва-едва успел он завернуться с головой в свой плащ и лечь на дно лодки, и этим только мог избавиться от несчастия быть узнанным и, может быть, от смерти.

Через несколько времени Араго успел дать знать алжирскому дею, что случилось с его кораблем, который скоро должен был быть объявлен законным призом и продан. Алжирский дей не очень беспокоился о своем корабле и о людях, но ему жаль было, что пропадают редкие звери, которых он посылал в подарок французскому императору.

Дей прислал сказать, что он объявит войну Испании, если она сейчас же не возвратит зверей, корабля, матросов и пассажиров. Таким образом Араго обязан был своим освобождением двум львам и трем большим обезьянам, которых алжирский владетель посылал в Ботанический парижский сад.

В ноябре 1808 года корабль в прежнем виде и с прежними пассажирами вышел из порта Розас в Марсель.

Но несчастиям еще не осуждено было кончиться. Сильный ураган охватил корабль и одним порывом снес его далеко в море. Три дня бился капитан против бури и наконец пристал к берегу… только не в Марсели, не во Франции, а в Африке, и именно в Бужии, верст за полтораста от Алжира. Наступила уже совершенная зима, да к тому же кораблю нужно было, по крайней мере, три месяца времени, чтобы исправить все сделанные бурею повреждения.

Араго решился, как-нибудь, добраться до Алжира берегом, чтобы там сесть на крепкий корабль. Но ему сказали, что берег занят враждебными племенами.

— Не беда! — отвечал Араго, — мы пройдем по Атласу.

Все сказали, что это безумное намерение; но Араго вместе с своим товарищем, адъютантом, остаются непоколебимо твердыми в своем намерении. Взяли они с собой человек шесть матросов и пустились в дальнюю дорогу. Днем их преследовали враждебные Арабы, ночью — дикие звери; попадали они из одной опасности в другую, подвергались тысяче разных смертей, и пришли в Алжир здравы и невредимы, только благодаря своей хладнокровной неустрашимости. Когда они явились в Алжир, никто не хотел верить их походу.

Не решились они ждать починки корабля в Бужии три месяца, а в Алжире им пришлось прожить в консульском доме полгода. В июне 1809 года Араго опять отправился из Алжира в Марсель. После плавания, довольно благополучного, приближаются к Марсели, уже готовы войти на рейд. Встречает их английский корабль и не дает пристать, угрожая взять в плен. Тут Араго принял начальство над кораблем и счастливо проскользнул в порт.