Подчинённая. Дилогия (СИ) - Грей Патрисия - Страница 41

Рассказываю обо всём, что произошло на работе до его приезда. Очень стараюсь понятно и по порядку, но из-за душащих меня эмоций, получается торопливо и сумбурно. Руслан, к его чести, выслушивает спокойно, доброжелательно и задаёт уточняющие вопросы без выказывания раздражения, хотя мой сбивчивый рассказ, наверное, довольно трудно сразу понять.

— Так, ясно, — он потирает двумя пальцами переносицу. — Это всё?

— Да, — изо всех сил стараясь не расплакаться, отвечаю я. — Почему ты наврал мне?

Он тяжело вздыхает.

— Ну, вот смотри, — говорит он. — Вот она правда. Тебе легче?

— Нет. Но…

— Погоди, — он жестом останавливает меня. — Я тебя выслушал. Теперь ты меня послушай.

Закусываю губу и, исподлобья глядя на него, молчу.

— Да, я женат. И уже довольно давно. Да, я сказал Маше и Алле, чтобы они тебе об этом не говорили. Пригрозил увольнением. Это правда. Алла — эйчар, я — не только учредитель, но и генеральный директор, логично, что она в курсе и того, какое семейное положение я занимаю, и где прописан и так далее. Ты хочешь знать, почему я так сделал?

— Да, хочу, — сдерживая подступающие слёзы, отвечаю я.

От эмоций меня просто колбасит. Чувствую себя истеричкой. И да, мне очень обидно. И страшно. Я понятия не имею, что он сейчас скажет. Особенно, насчёт ребёнка.

— Потому что не хотел тебя потерять.

— И поэтому решил мне врать? Что можно построить на лжи?

— Я не могу сказать, что много тебе врал. Первое время ты этим вопросом вообще не интересовалась. А когда впервые об этом спросила, мы уже встречались.

— Если бы ты носил кольцо, мне бы и спрашивать не пришлось!

— Во-первых, не повышай на меня голос. Хотя бы потому, что мы на работе, а я здесь — начальник. А, во-вторых, ты понятия не имеешь о моём браке. И торопишься делать выводы.

— Так ты же мне ничего не рассказывал, конечно…

— А зачем мне было говорить с тобой о жене?

— Как это — зачем? Я не стала бы с тобой заниматься сексом, если бы знала, что ты женат!

— Потому и не знала.

— То есть, ты мной пользовался, да?

— Интересно ты ставишь вопрос. Пришла девочка без опыта работы, без денег, которой надо было снимать квартиру, при том, что её нечем было оплачивать. Я тебе дал и работу и одежду и деньги и квартиру, а ты мне сейчас говоришь, что я тобой пользовался. Не стыдно?

— Нет, Руслан, не стыдно, — глядя ему в глаза, говорю я. — Ты на многом настоял сам. И я тебе очень благодарна за всё это. Но мой вопрос был о другом.

— И о чём же? — он щурит глаза.

— О моём действительном статусе, Руслан, — мой голос дрожит, как и пальцы. — Об этом. О том, кто я такая для тебя на самом деле.

— И что же изменилось, поясни, будь добра.

— Я думала, мы встречаемся.

— А мы встречаемся.

— Нет, Руслан. Я просто твоя глупая любовница. Которой ты успешно лапшу на уши вешал. А теперь ещё и беременная от тебя.

Закусываю губу, чтобы сдержать подступающие слёзы, но они всё равно катятся, и я отворачиваясь, закрыв ладонью глаза. Очень стараюсь унять эмоции, но у меня просто душу рвёт, так мне плохо.

Он касается моего плеча и я дёргаю плечом:

— Не трогай меня…

— Слушай, — говорит он, — ты какую-то драму из всего этого делаешь. Ну, любовница. И что? Что изменилось-то?

Я резко поворачиваюсь к нему, и плевать мне уже на слёзы:

— Будущее моё изменилось, понимаешь? Будущее!

На его лице искреннее недоумение. И этим он злит.

— А что с ним не так-то? — спрашивает он. — Я тебя что, гоню с работы или из квартиры, что ли? Нет.

Решительно встаю со стула.

— Я сама уйду.

— Сядь, — негромко, но очень жёстко приказывает он.

Глаза так и сверкают. И желваками заиграл.

— Никуда ты не пойдёшь.

— Пойду, — тихо говорю я.

— Я сказал — сядь. И послушай меня.

— Я тебя достаточно слушала, — шмыгнув носом, отвечаю я.

Но сажусь.

— Мы не обговорили твою беременность, — глядя мне в глаза, произносит он.

— Я уже вижу, что ты ей не рад.

— Она не вовремя, да. Может позже. Но не сейчас. Я поговорю с Аллой, вернусь и мы с тобой съездим в хорошую клинику. Сегодня же этот вопрос решим. Затягивать не нужно. Сколько у тебя задержка уже?

В ужасе смотрю на него. У меня поначалу даже слов не находится. И это говорит он? Руслан? Мой любимый мужчина?

…

Я, конечно, опасалась того, что он может не обрадоваться моей беременности… Но что бы вот так?! Сходу предложить сделать аборт?! Даже не предложить, а сказать об этом так, будто это в порядке вещей?! Типа — поедем подстричься…

Встаю.

— Сядь.

— Нет.

Он хватает меня за руку, я выдёргиваю её.

Он тоже встаёт:

— Да что с тобой сегодня?!

Испепеляю его взглядом:

— Глаза открылись.

— Успокойся. Психозы ещё никому не помогали.

— А я спокойна, — отвечаю я. — Насколько это вообще возможно сейчас. Я делать аборт не буду, понял?!

— Что значит — не будешь?!

— То и значит. Если ты боялся того, что я забеременею, нужно было презервативы надевать. Я тебе не игрушка, понял?

Играет желваками. Накал эмоций такой, что кажется, будто сейчас воздух в секретарской потрескивать начнёт.

— Я такого и не говорил.

Смотрю ему в глаза:

— Я ухожу с работы. Ищи себе новую секретаршу. Можешь Маше позвонить. Думаю, что она обрадуется моему увольнению.

Говорю это жёстко, а у самой — ком в горле и слёзы вот-вот снова польются. Ещё утром я была счастливой девушкой. Предвкушала его реакцию на мою беременность. Надеялась, что он обрадуется нашему ребёнку. А он… Я тут работать больше не смогу… Алла, наверное, обалдеет от радости. Ну что ж, пусть позлорадствует. Будем считать, что они победили.

Руслан растерянно смотрит на меня. Затем делает шаг и сгребает в охапку.

— Наташ, успокойся, пожалуйста. Не надо…

— Не трогай меня, — вырываюсь я. — Отвали, я сказала!

Он отпускает.

— Да что с тобой происходит-то!

До боли закусив губу, хватаю со стола сумочку, и иду к двери. Руслан в пару мгновений обгоняет меня и закрывает её спиной. Руки в карманах брюк. Взгляд, как у волка. Желваки играют с бешеной скоростью.

— Угомонись, я говорю.

— Выпусти меня.

— Поехали поговорим. Если здесь тебе трудно.

— Я с тобой никуда не поеду. Знаю, куда ты меня отвезти собрался, — слёзы льются по щекам. — Я думала, ты обрадуешься… Думала… — даже дышать трудно, — на руки меня подхватишь… Живот мой целовать будешь… Господи какая же я дура…

Оседаю на пол, утыкаюсь лицом в колени и просто реву.

Чувствую, что он опускается рядом, принимается гладить меня по спине:

— Наташ, успокойся, пожалуйста, а? Давай спокойно всё обсудим. Я тебе расскажу, почему так сказал… Ну, ты ж не знаешь ничего…

— И знать теперь не хочу… — голос плаксивый и это меня бесит. — Выпусти меня… Я хочу уйти…

Он убирает руку с моей спины, встаёт.

— Хорошо. Как скажешь.

Поднимаюсь и выхожу. Иду по коридору, вытираю пальцами слёзы. К Алле я в таком виде не пойду. Ещё не хватало, чтобы она мне в лицо улыбаться стала, видя мои слёзы. Надо пойти умыться…

Захожу в туалет, подходу к зеркалу. Ужас какой… Тушь вся потекла, лицо чумазое, глаза и нос красные… Набираю в ладони холодной воды и тщательно умываюсь.

Надо как-то решить вопрос с жильём… Понятно, что с квартиры, которую снял мне Руслан, надо съезжать. Вот так вот, в один миг всё потеряла… Любимого мужчину, работу, место, которое стала считать домом… И теперь, беременная, вернусь к матери, а она… Ладно… Сниму другую квартиру… И работу найду… Специалист я или кто? А вот с любимым мужчиной…

Снова реву. Боюсь, что кто-нибудь войдёт, закрывают в кабинке. Рву туалетную бумагу, сморкаюсь, промакиваю уже саднящие от слёз щёки.

Выхожу только минут через пятнадцать. Снова умываюсь холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Ну, более-менее… Хотя, глаза, конечно, всё равно заплаканные… Ладно, неважно. Главное, написать заявление и уйти уже отсюда.