Подчинённая. Дилогия (СИ) - Грей Патрисия - Страница 51

Его рассказ ошеломителен и тяжёл. И его очень хочется обнять сейчас, но я боюсь даже двигаться в его сторону. На этот раз он не тушит дотлевший окурок в пепельнице, а просто щелчком отправляет его вниз с балкона.

— Я заставил себя изменить ей впервые. Напился пьяный. Специально для этого. Чувствовал себя говном. Но после того, как это всё случилось — пьяно и пошло, ничего интересного, просто трахнул бабу из бизнес-среды, которая давно по мне сохла — мне стало намного легче. Намного, Наташ. Я вдруг ощутил себя живым. Будто из могилы вылез. Это не объяснить. А потом меня и совесть мучить почти перестала. Когда я понял, что даже если бы она узнала, то вряд ли бы вообще поняла, что я ей изменил, а если бы и поняла — вряд ли бы это хоть как-то задело её чувства. У неё есть сиделка и два лечащих врача. Она ест с их помощью, иногда они водят её гулять в саду дома, который я для неё построил. Но я там бываю редко. Тяжело. Она меня не узнаёт, — он вздыхает, — я для неё давно уже вообще никто. Я не ношу кольцо, потому что я — не верный муж. Но я не могу с ней развестись, потому что… потому что… не могу объяснить тебе. И я не могу жить на две семьи. Я просто иногда трахался, иногда немного влюблялся. А с тобой как-то всё очень запустил… У меня было очень мало таких романов. Я влюбился в тебя по уши. Вот и свалял дурака с контрацепцией. Но я правда думал, что ты за этим следишь. А что касается ребёнка… Наташ, единственное, чем привлекала её моя мысль о нашем браке, ещё когда она была в порядке — были дети. Она очень хотела детей. И тебя, наверное, не объясню, почему мне так страшно, что мне родит другая женщина… Даже ты. А что касается порока сердца — не волнуйся. Он у меня приобретённый. Я просто хотел настоять на аборте. Прости меня.

Изо всех сил стараюсь не плакать. Мне и его жалко и её и себя… Ужасно, до слёз. И я очень стараюсь держать себя в руках.

Мы выходим с балкона.

Закрыв дверь, Руслан, поворачивается ко мне, и касается пальцами моего плеча. Нежно, легонько, вскользь.

— Я пойду, — говорит он. — Увидимся завтра, — внимательно, напряжённо смотрит мне в глаза. — Обещай мне, что выспишься, и мы с тобой завтра всё спокойно обсудим. Ладно? Не делай, пожалуйста, никаких глупостей. Утро и вправду часто вечера мудренее. Я бы остался, но меня корёжит сейчас. Не хочу нагнетать. Мне надо побыть одному. Пойми меня, пожалуйста.

— Ладно… — дрогнувшим голосом говорю я.

— Пообещай мне, что всё будет хорошо, ты ляжешь спать и мы завтра увидимся. Хорошо?

— Хорошо… Обещаю.

— Спасибо, — кивнув, тихо говорит он, проходит в коридор, и, обувшись, выходит из квартиры.

Стук двери. Затухающий звук шагов. Тихий гул лифта. Тишина.

Глава 9

Люди часто не задумываются над важностью фразы "Спокойной ночи", а когда произносят её, говорят на автомате. Наверное, она была мне нужна. В любом случае, прошедшую ночь спокойной назвать нельзя было даже с большой натяжкой. Я нервничала, то и дело просыпалась, причём в каком-то неприятном, холодном поту, откидывала в сторону одеяло, а потом мёрзла, просыпалась снова, измученная дёрганным сном, укутывалась вновь, а потом снова просыпалась из-за нервного напряжения и чувства какой-то гадкой липкости кожи.

В одиннадцатом часу, приняв душ, я выхожу на балкон. Я не выспалась, но понимаю, что не засну. В моей руке чашка горячего, дымящегося кофе. Впереди — цветастая панорама осенней Москвы.

Вовсю светит солнце, и день, в общем-то тёплый. Но на душе будто заморозки. Я так устала от переживаний, от того, что всё идёт как-то наперекосяк, как-то неправильно, и отношения с другими людьми — всё, как-то не по-людски. Ну, кроме Ольки. Судя по онлайну в Вотсапе она легла спать не раньше второго часа ночи, и я, несмотря на беспокойство — Как она там, одна? — не решаюсь сейчас её набрать, чтобы не разбудить. Пускай, в отличие от меня, она хотя бы выспится.

От Руслана сообщений нет. И я, несмотря на то, что меня очень тронула история, которую он мне рассказал, не хочу сейчас ему ни писать, ни звонить. Если поначалу я плохо его знала, а потом навыдумывала себе образ мужчины, с которым легко могу выстроить счастливую замужнюю жизнь, то сейчас я то и дело ловлю себя на том, что перестала его понимать.

Странное дело, но беременной я себя не чувствую. И дело не в отсутствии токсикоза или ещё чего-нибудь такого, физиологичного. А в том, что моё утро очень похоже внешне на прошлые, когда я жила здесь, но по сути — оно совершенно иное. Мысленно я вчера практически сделала этот аборт. Настроилась на то, что врачи, к которым мы ехали на машине Руслана, проведут эту операцию. Причём, была уверена в том, что если Руслан скажет им, чтобы они её провели, меня особенно и спрашивать бы никто не стал. Всё случилось по-другому. Но по ощущениям я перестала чувствовать себя беременной. Чисто психологически. Когда я была в душе, у меня даже мелькнула мысль о том, что может я её выдумала?

Я чувствую себя разбитой после дёрганного, нервного сна. Точнее вереницы снов. Ещё я чувствую прохладный, освежающий ветер и горьковато-сладкий вкус горячего кофе. И это всё, что я сейчас чувствую. Впечатление, что это и есть я. Измотанность, ветер, кофе.

Наверное, если копнуть глубже, то я почувствую ещё опустошённость, зависимость, и что-то похожее на депрессию. В любом случае, несмотря на прекрасный вид осенней Москвы передо мной, с этим обилием высоких, аккуратных новостроек и разноцветной, ещё не осыпавшейся полностью листвы, подсвеченной утренним солнцем, у меня нет никакого восторга. И никакого чувства красоты тоже нет.

И как-то само собой я принимаюсь отматывать события назад и думать над тем, где же я допустила фатальную ошибку. Ту, которая за считанные дни превратила меня из счастливой девушки в это разбитое, измотанное нечто с бледными губами и тёмными кругами под опухшими глазами.

Может быть я сделала её раньше?

Но когда?

Когда не ушла после отказа Аллы принять меня на работу эйчаром и согласилась на вакансию секретаря?

Когда уехала вместе с Русланом в Питер?

Когда допустила секс между нами?

Может быть, когда приняла его подарки, которые были оформлены под видом — "моя помощница должна выглядеть на уровне"?

Или тогда, когда не переехала сразу и плохо их спрятала?

Может маме стало плохо из-за переживаний на тему непутёвой дочери? Может виновата в том, что её увезли в больницу?

Или я допустила ошибку тогда, когда влюбилась?

А может всё дело в том, как я отреагировала на известие о том, что Руслан женат?

Или в моём психозе и последующем плевке Руслану в лицо?

В том, что не предохранялась, считая, что Руслан следит за этим, а если я и забеременею, он будет рад этому и женится на мне?

В том, что вообще так думала и именно потому так болезненно восприняла все эти слова Маши и Аллы?

В том, что фактически уволилась одним днём, невзирая на трудовой кодекс?

А может в том, что по сути мысленно согласилась на аборт, чтобы спасти маму?

Или в том, что не извинившись за плевок, попросила Руслана о помощи?

Осмысливая всё это, у меня создаётся впечатление, что я накосячила едва ли не везде. А как так получилось, я не понимаю. Всё, чего я хотела — это любви и получения возможности финансово встать на ноги.

А по итогам — у меня нет ни того, ни другого.

Пора посмотреть правде в глаза.

Я — безработная, беременная любовница мужчины, который мне лгал, и от которого я очень сильно завишу. И сегодня он приедет и мы подпишем договор. Договор, согласно которому я, потеряв даже подобие независимости, стану принадлежать ему на его условиях. Жёстких, и на мой взгляд, несправедливых. А в ином случае я могу катиться ко всем чертям. Вот такая "любовь"…

Всё могло быть не так…

Совсем недавно он называл меня "любимой". А теперь даже по имени старается не называть.

Мне вдруг вспоминается недавний разговор с Илонкой на автобусной площадке и в автобусе. И плохо скрытая зависть в её глазах, хотя я старалась не хвастать. И для самой себя я выгляжу такой дурой…