Жена для звездного варвара - Ярошинская Ольга - Страница 46

Собрав в щепотку пальцы, он обвел свое лицо по часовой стрелке и потом плавно опустил руку вниз, будто нарисовав большую девятку. Это такой ритуальный жест?

— Богиня пыталась сделать нас лучше, — сказал Алистер. — Человек должен был приблизиться к божественному идеалу. Иногда меня пугает мысль о том, что после смерти я предстану перед ней и она сочтет меня негодным.

В будущем ему при желании могли бы подсчитать коэффициент бога, но так, навскидку, результат был бы неутешительным. Жестокость — плохой признак.

Он выпрямился, обернулся и внезапно бросился ко мне, едва не застав врасплох, но я перемахнула через алтарь, сбив ногами вазу с цветами. Она упала и разбилась вдребезги, вода вытекла на белый пол. Алистер широко улыбнулся, будто его забавляла эта игра.

— Жаль, что ты не была такой раньше, — сказал он, снова обходя капсулу. — С тобой всегда было скучно. Жалкая. Слабая. Если бы не метка богини на твоей шее, я бы сомневался, что ты вообще моя дочь.

Выходит, это не шрам? Этот знак с Эврикой от рождения?

Алистер поднял с пола осколок вазы, и я попятилась. Он что, собирается убить меня в храме? Как он это объяснит людям, стоящим за дверью?

— А! — крикнула я неуверенно.

За плотно закрытыми дверями храма послышался шум. Кто-то вскрикнул, двери вздрогнули, будто от удара, но не открылись.

— Да не бойся, — брезгливо поморщился Алистер. — Я не причиню тебе вреда.

Он провел острой гранью осколка по большому пальцу и посмотрел на выступившую кровь. Повернувшись к белой стене, провел пальцем круг.

— Эти дикари Рутгера забыли заветы, — бормотал он. — И даже священный знак рисуют неправильно. Вот, это человек, его это и суть. — Он указал на большой круг и нарисовал собственной кровью еще восемь кружков поменьше, располагающихся по линии, словно хвостик девятки. — А это — восемь качеств, составляющие стержень, без которого человек так и останется ничем. Пустотой. — Алистер ткнул в маленький кружок, нарисованный ближе всех к большому. — Разум человека. Должен оставаться подвижным, как у ребенка. Эмоции. — Он ткнул пальцем во второй. — Которые должны проявляться свободно и полно. Связь с родом, — третий круг. — Умение действовать. Познание нового. Духовность. Навык быть себе господином и слугой — ставить цели и достигать их. Важен каждый круг.

Я зависла, изучая восемь кривоватых кружков, тянущихся от большого по дуге. Это ведь Солнечная система Колыбели: Солнце и восемь планет!

— Я дал тебе сильный род, — сказал Алистер, ткнув в третий круг и измарав его изнутри своей кровью. Колыбель, третья по счету планета. — Но больше в тебе нет ничего. Ты — пустая, как дыра, годная лишь на то, чтобы видеть свое отражение в носках моих сапог.

Он вдруг перемахнул через алтарь, оставив на нем кровавое пятно, я бросилась прочь, но Алистер успел вцепиться мне в косу, дернув на себя так, что я зашипела от боли.

— Встань на колени и вырази почтение своему отцу как полагается, — рявкнул он. Это что, мне ноги ему целовать? Или что там он говорил про отражение в сапогах? — Забыла, кто твой господин? Ты — размазня без божественного стержня! Единственное, что бывает в тебе твердого, — это член Валидола.

— Так он во мне частенько бывает в последнее время, — не удержалась я от хамства, и лицо Алистера вытянулось.

Дверь с грохотом распахнулась, ударив створками в стены, и в храм вошел Валд.

— Что происходит? — спросил он, и голос его прогрохотал эхом под потолком храма.

— Отцовское благословение, — прошипел сквозь зубы Алистер. — Я ведь просил оставить нас одних!

— У моей жены нет от меня секретов, — заявил Валд. — О чем вы говорили? — спросил он у меня.

— Ты не поверишь, — протянула я, отстраняясь от капитана, который нехотя разжал пальцы и выпустил мою косу.

— Мои люди сказали, это ты повинен в исчезновении священника, — выпалил Алистер. — Где мэйн Кастор?

— Был да сплыл, — пожал плечами Валд, слегка улыбнувшись. — Может, отправился в паломничество к благодати.

— Зачем ему это? — нахмурился Алистер. — Самое святое место — здесь.

Он обвел взглядом белый храм, погладил медицинскую капсулу и, ахнув, стер рукавом отпечаток своей крови. Ранка на его пальце уже подсохла и не кровоточила. Похоже, у Эврики отличная наследственность. Ее отец выглядит здоровым и полным сил, несмотря на годы, и зубы все на месте.

— Богиня построила эту крепость, — задумчиво произнес Алистер, — вложив в нее свое благословение. Горячая вода сама льется из кранов, а стены согревают даже в заморозки. И что видит ее глаз, заключенный в шар наверху башни? Вы возомнили себя хозяевами, вырядили умирающего старика в священные белые одежды богини и позабыли, что все мы — лишь слуги ее.

— Честно, я не силен в религиозных спорах, — покаялся Валд. — Я чту богиню и живу по совести, и обещаю, что не обижу вашу дочь. А теперь, может, пройдем за стол?

Он взмахнул рукой, указывая на выход из храма, где застыла любопытная толпа, не решаясь пройти внутрь. Лысые бородачи снова обзавелись фингалами и выглядели виноватыми. Им небось еще и от хозяина влетит.

Алистер смерил Валда взглядом, нахмурился и пошел к выходу из храма.

— Как ты? — спросил Валд у меня. — Прости, что пустил тебя одну и не пришел сразу.

Я шагнула к нему, уткнулась носом в грудь, чувствуя, что вот-вот разревусь. Мне не хватало седативных препаратов Фернанды. Хотя сейчас я была рада пережить весь спектр этих эмоций: от отголосков страха до благодарности и чувства полной защищенности и безопасности.

Валд приподнял мое лицо за подбородок и нежно поцеловал в губы, стер слезинку, скатившуюся по моей щеке.

— Сегодня я от тебя больше и на шаг не отойду, — пообещал он. Я кивнула и, обняв его за шею, поцеловала.

Обед в компании Алистера прошел напряженно: за столами то и дело повисала тягостная тишина, прерываемая лишь звоном столовых приборов. Мне доставались убийственные взгляды отца Эврики, но я пряталась за плечом Валда и больше не собиралась оставаться наедине с «любящим» папашей. Воины в черном выглядели как чужеродная опухоль в теле белоснежной пирамиды, и от них хотелось поскорее избавиться. Так что когда Алистер сказал о намерении возвратиться к себе сегодня же, все вздохнули с облегчением.

А теперь я, приоткрыв окно спальни, наблюдала, как черные хищные паруса кораблей удаляются к горизонту. Первая луна уже появилась в небе. Бледная, пока еще не красная, а оранжевая, как мандарин. И тусклая бронзовая дорожка протянулась по морю до полоски розового песка.

Я провела пальцами по отметинам на шее. Все так запуталось. Мне нет дела до местных интриг, эти люди умрут задолго до моего рождения, но тайны чужой планеты не давали покоя. Метка богини, религия, основанная на Солнечной системе, из которой Ковчег номер девять уплыл тысячи лет назад, и тигр…

Дверь позади скрипнула, и я обернулась.

Валд улыбнулся мне от порога, глянул на закрытую дверь, ведущую в мою спальню.

— Ты видела мой сюрприз? — спросил он.

— Там страшный разгром, — невинно пожала я плечами. — И дырявая корзинка.

Он плотно закрыл за собой дверь, быстро прошел внутрь комнаты, и я последовала за ним, кусая губы.

— Эва, — Валд повернулся ко мне, на лице его была такая явная растерянность, что мне даже захотелось его утешить. — Тут была твоя муфля.

— Правда? Муфля? Ты нашел ее? — Я постаралась изобразить удивление. — Когда я вошла в комнату, все было вот так, как сейчас.

Он поднял корзинку с пола.

— Как странно, я помню, что сдвинул крышку, — нахмурился Валд. — Зачем ей было прогрызать боковину?

Я пожала плечами, заглянула под кровать, в туалет, будто надеясь отыскать маленькое чудовище, но, к счастью, оно не нашло обратной дороги.

— Мне сказали, что она одичала, но я решил: она почует твой запах… Эва, мне так жаль, я хотел порадовать тебя. А она, похоже, снова сбежала.

— Валд, спасибо. — Я обняла его и поблагодарила вполне искренне. — Я ценю то, что ты сделал. Мне очень приятно, правда, но, может, ей лучше на воле?