Мастер проклятий (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 28

Войдя в сон смертного, она была одновременно удивлена и напугана. Всякое она ожидала увидеть, но смертный встретил ее в образе странном и пугающем. Дух его был намного старше тела. Дух его был одет в удивительные одежды — парусиновые штаны, в которых ходят беднейшие матросы, высокие ботинки на шнуровке, а сверху странный короткий, всего лишь до пояса, балахон с капюшоном. Все бы ничего, если бы не картина, которая, казалась, была нарисована прямо поверх ткани красками невероятно сочными и яркими. То был мрачный подлунный пейзаж, необычный некрополь, в котором вместо надгробных камней над могилами стояли кресты — орудия казни. Над одним из камней стоит фигура скелета с косой в руках. Странный и неприятный пейзаж, зловещий. Подписан он был словом «Проклятие»[30], только почему-то с ошибкой. Люди во сне, Кера знала, чаще всего одеты в свою повседневную одежду. Иногда они обнажены, порой в их одеждах есть что-то неправильное, но этот наряд был слишком необычен. Он будто не принадлежал этому миру… В другой ситуации богиня не обратила бы внимания на такую несуразность, но это смертный был необычен не только благодаря своему виду.

Напугана Кера была тем, что смертный очень силен. Она пыталась проникнуть в его разум, пыталась на него повлиять — просто потому, что должна была попытаться. Смертный и не заметил ее попыток. Более того, она чувствовала — пожелай он, и с ней случится что-то, что убьет ее, бессмертную богиню! Не в силах обычного человека убить бога, даже если послежний и так уже на грани небытия.

Смертный ее пожалел. Впервые за тысячелетия ее существования, Керу пожалел смертный! И у нее не получалось даже всерьез ненавидеть его за эту жалость. Для себя она решила — если перед смертью ему удастся передать немного силы от чистых, если ему удастся убить хотя бы парочку, прежде, чем он умрет, она поделится с ним каплей этой силы, чтобы его дух мог самостоятельно пройти через царство Эреба, а не блуждать во тьме, как все прочие с тех пор, как боги ушли в небытие.

Однако чужой ведун снова смог ее удивить. Он не только досыта накормил богиню, он еще ухитрился выжить и победить! И тогда Кера решилась рискнуть. Да, она пойдет за этим смертным. В конце концов, смертные не раз на ее памяти бросали вызов богам, и иногда даже умели добиться своего. Может, и этот из таких. Тогда, даже если ей суждено уйти в небытие, остаток ее жизни не станет прозябанием.

— Пока ты дрых, старый Мануэль все глаза проглядел в ожидании врага, так что у нас есть немного времени. Сейчас выкатим эту штуку на дорогу, и встретим их со всей гостеприимностью. Надолго запомнят. Правда, никто кроме тебя понятия не имеет, как пользоваться этой машинкой. Даже я о них только слышал, так что придется тебе еще немного повоевать. — Старик, как всегда, был ироничен и весел, только в глазах у него застыла тревога. Судя по всему, он не слишком рассчитывал, что мы сможем отбиться.

— Почему на дорогу? — я еще не совсем пришел в себя, и потому соображал до постыдного медленно. Но тут до меня, наконец, дошло, что мне говорят, и как предлагают распорядиться нашим приобретением. — Не нужно на дорогу! Нужно закатить его наверх, за дома… Пойдем! Помоги мне встать!

В прежней жизни, до того, как оказался в этом мире, мне не довелось служить в армии. Я и оружие-то в руках держал всего несколько раз. И уж тем более, я не изучал тактику применения скорострельной артиллерии во время боевых столкновений, однако некоторые вещи мой современник знает просто так, ниоткуда. Не требуется специального образования, чтобы знать — первое время пулеметы не были оценены по достоинству именно по причине устаревшей тактики их использования. Пушечный лафет, хоть и довольно легкий, не позволял водить стволом с достаточной амплитудой в горизонтальной плоскости во время стрельбы, сектор обстрела был слишком узким. Однако стоит поставить пулемет во фланг наступающим, и картина сильно меняется. Уверен, там было гораздо больше тонкостей, но мне сейчас это было и не важно.

Оказавшись на улице, я как раз успел остановить богиню, которая с недовольным лицом готовилась перетаскивать пулемет туда, куда указал старик. Это было, в общем, неплохое место. Тропа, по которой мы недавно прошли как на ладони, вот только и сам пулемет будет отлично виден наступающим. Недолго ему стрелять в таком случае.

— Кера! Давай его вон туда, видишь? — я указал чуть правее и наверх, на карниз, который как раз очень удобно нависает над подходами к деревне, и более того, порос густыми кустами.

— Да ты издеваешься, смертный! — прошипела девушка. — Ты что, думаешь мне весело таскать эту железку? Я раздраженно отмахнулся и попытался сам упереться в колесо. Безуспешно, естественно. Несмотря на лихорадочное возбуждение, захватившее мысли, тело по-прежнему едва-едва выполняло команды разума, отвечая болью на каждое движение. Тем не менее, девушка убедилась, что я более чем серьезен и все-таки потащила пулемет туда, куда я указал.

— Вы встретите их здесь, в конце подъема, — объяснял я старику и бывшим пленникам. — Укройтесь за камнями, лежите. Подпустите футов на сто пятьдесят, и тогда стреляйте. Хорошо? — я неожиданно подумал, что никто из них, в общем, не обязан следовать моим указаниям. Более того, Мануэль имеет многократно больший боевой опыт, и пленники, именами которых я даже не поинтересовался, это знали. Гораздо разумнее было бы слушать бывшего трибуна. А старик смотрел на меня с задумчивым видом и не спешил подтверждать мои распоряжения. Наконец, он что-то для себя решил:

— Мальчишка, вроде бы дело говорит. Давайте, парни.

Наша крошечная армия доходяг и стариков разбредается в стороны, устраиваясь между валунами, обильно покрывающими плато. Люди не суетятся — времени более, чем достаточно, чтобы выбрать место, где доведется умереть. Они не верят, что их ждет иная участь — старик уже успел рассказать, сколько чистых пришло по наши души. Чистых гораздо больше, чем мы опасались. Одних только полноценных монахов около пятидесяти — мне даже любопытно, почему вся эта толпа отсутствовала в лагере ночью?

Мы с Керой катим тяжелый пулемет вверх по склону. Точнее, это она катит, а я только мешаюсь, однако ничего не могу с собой поделать. Мне трудно заставить себя отойти от колеса, и не мельтешить напрасно. Усилием воли все же оставляю девушку в покое и иду выбирать позицию. Если здесь проломиться через кусты, так, чтобы только ствол торчал, вполне можно расположиться. Я не надеюсь, что нам удастся долго оставаться незамеченными. Патроны на дымном порохе — стоит начать стрелять, и вся маскировка исчезнет, как дым. Но нам долго и не нужно — лишь бы до начала боя не заметили. Наконец, Кера устанавливает тяжелую картечницу в указанном месте. Я в спешном порядке объясняю девушке, что от нее потребуется во время стрельбы — нужно будет засыпать патроны в короб над стволами. Очень жаль, что у нас не было возможности попробовать заранее — я ведь тоже буду стрелять из такой машинки впервые. Тот факт, что я в свое время тщательно изучил довольно объемную статью в «Имперском инвалиде» опыта использования не заменит. Время за объяснениями пролетает незаметно. Мне показалось, что с момента, как мы расположились на горном карнизе, прошло не более десяти минут, прежде, чем внизу появился противник.

Чистых оказалось человек триста. Видно, как вышли из Лурда, так и двигались сначала в сторону лагеря, а теперь вот и до нас добрались — благо, дороги тут всего две. С моего карниза их было видно заранее. Сначала они шли довольно плотной толпой, однако при приближении к деревне начали растягиваться. У меня создалось впечатление, что чистые почувствовали присутствие беглецов, и теперь готовятся. Да, может, так оно и было — кто знает? Они идут быстрым шагом, перестраиваясь на ходу. Вот на передний план выходят полноценные посвященные в белых одеждах. Они вот-вот поднимутся на плато, на котором расположилась деревня. Невольно замедляют шаг. Если защитники здесь, они уже должны начать стрелять, но почему-то медлят. Мне кажется, я могу пересказать мысли карателей, настолько они очевидны. «Грязные твари струсили. Попрятались по норам и молятся своим ложным божкам, в надежде, что те их защитят, позволят избежать нашего взгляда!» Поверив, что сопротивления не будет, чистые вновь ускоряют шаг. И тут старик с парнями начинают стрелять. Пули не наносят вреда. Сияющий свет защищает своих последователей — ни один не пошатнулся и не упал. Однако продвижение остановилось. Отставшие подтягиваются поближе, те, кто впереди, готовятся нанести удар.